Держите постоянно наготове Слово, потребное для того, чтобы вернуть Нечто в Ничто, и немедленно остановитесь, если появится хотя бы тень сомнения, кто перед вами. Из Надгробий ныне разве что одно на десяток осталось на своем месте – Уверенности нет. Днесь слышал известие о X., у коего случился Конфликт с Солдатами. Думаю, он горько сожалеет теперь, что Трансильвания перешла от Мадьяр к Румынии, и сменил бы местожительство, если бы Замок не полнился Тем, о чем нам с Вами известно. Впрочем, о сем он, без сомнения, сам известил Вас. В следующей моей Посылке будет кое-что из содержимого Восточного Кургана; надеюсь, это доставит Вам изрядное удовольствие. Тем временем памятуйте, что я имею сильное желание заполучить Б. Ф.; не сможете ли достать для меня? Дж. из Филадельфии Вам известен лучше, чем мне. Дозволяю Вам вызвать Его первее меня, но прошу, не изморите Его до той степени, когда Ожесточится он, ибо и мне не терпится после пообщаться с Ним.
Йог-Сотот Ниблод Цин
Саймон О.
Господину Дж. К.
в Провиденс
Мистер Вард и доктор Уиллет в полнейшем замешательстве застыли над письмом, автором которого совершенно точно был сумасброд. Не сразу дошел до них смысл послания. Выходит, именно пропавший доктор Аллен, а вовсе не Чарльз, был вдохновителем и руководителем испытаний в Потаксете? Тогда понятно, откуда происходили осуждение и мольба уничтожить Аллена в последнем письме Чарльза. Но почему же бородача в очках называют «мистером Дж. К.»? Намек очевиден, однако всякому безумию должны быть пределы. И кто есть «Саймон О.» – не тот ли старец, навещенный Вардом в Праге четыре года назад? Вполне может быть, но ведь был и другой Саймон О. – Саймон Орн, он же Иедидия из Салема, пропавший без вести в 1771 году, чей необычный почерк доктор Уиллет видел на фотокопиях рукописных текстов. Что за кошмары и тайны наводнили старый Провиденс полтораста лет спустя, чтобы вновь тревожить старую гавань островерхих крыш?
Уже совершенно не представляя, что думать или делать, отец со старым врачом пошли в больницу к Чарльзу и как можно деликатнее расспросили его о докторе Аллене, путешествии в Прагу, о том, что ему известно о Саймоне (или все же об Иедидии Орне?) из Салема. На все вопросы молодой историк отвечал вежливо, но уклончиво – якобы доктор Аллен обладает уникальным даром входить в духовную связь с призраками прошлого, ну а человек из Праги, с кем переписывается бородач, вероятно, располагает той же способностью. Покинув Чарльза, доктор Уиллет и Вард-старший осознали, что, к великому сожалению, допрашивали на самом деле их самих: ничего толком по делу не сообщив, запертый в четырех стенах юноша без труда выудил из них содержание пражского письма.
Доктора Уэйт, Пек и Лиман были не склонны придавать большое значение этой переписке, поскольку знали – как рыбак рыбака видит издалека, так и полусумасшедший оккультист всегда найдет и распознает единомышленника, а то и нескольких, и непременно привлечет к себе. Они были уверены, что Чарльз либо Аллен списывались с человеком, страдавшим от так называемого «расстройства двойников», – увидев однажды почерк чернокнижника Орна, тот стал ему подражать, пытаясь выдать себя за воплощение давно умершей персоны. Возможно, сам Аллен страдал той же болезнью – и, будучи достаточно заразителен в своем безумии, сумел убедить Варда-младшего примерить на себя личину позабытого пращура Карвена. Подобные случаи были известны психиатрической науке, и на том основании ортодоксы отмахнулись от тревог Уиллета об изменившемся почерке самого Варда, образцы коего в последнее время всеми правдами и неправдами пытались получить от пациента. Сходство писаний, вышедших из-под руки Джозефа Карвена, с обновленной манерой письма Чарльза Варда наконец предстало перед Уиллетом в полном и необъяснимом великолепии; сей факт коллеги-врачи списывали на очередной вполне ожидаемый симптом помянутой выше специфической мании, не позитивный по сути своей, но и не негативный сверх меры. Убедившись в иммобильности подхода коллег, Уиллет сказал Варду-старшему приберечь у себя следующее письмо, адресованное Аллену и пришедшее из трансильванского Ракоша. Адрес был выведен почерком столь схожим с шифрованным манускриптом Хатчинсона, что мистер Вард и доктор долго не решались вскрыть конверт. В послании говорилось:
Замок Ференци.
7 марта 1928 г.
Дражайший К.!
В Замке побывал отряд Милиции в двадцать человек числом. Стремились выведать, правдива ли суеверная трепотня крестьян. Надобно тщательнее оберечь Тайну, дабы не допустить расползновения Слухов. Клятые Румыны сверх меры докучают мне, мнят здесь себя Хозяевами и Пупами Земли. Мадьяр, в отличие от них, всегда можно было расположить к себе добрыми сестрицами Пирушкой и Попойкой.
В прошлом месяце М. извлек для меня Саркофаг Пяти Сфинксов из Акрополя, где обещал пребывать Тот, Кого я Призвал, и я имел три Беседы с Тем, Кто Ждал Внутри. В ближайшее время саркофаг отправится в Прагу к С. О., а затем и к Вам. Насельник его упрям, но Вы-то знаете подход к таким экземплярам. Вы мудро поступаете, уменьшая их количество, ибо так нет нужды и держать овеществленными стражей, и в случае облавы меньше будет найдено Обличительных Свидетельств. Теперь Вы можете без труда переехать в другое место и работать там, не страшась покушений на Убиение – впрочем, надеюсь, в ближайшее время ничто не толкнет Вас к таковому шагу.
Я весьма доволен, что Вы более не имеете дел с Существами Извне, ибо в том всегда сокрыт Великий Риск. Сами знаете, что произошло, когда Вы попросили Защиты у одного из Них, не расположенного снизойти к оной просьбе. Вы превосходите меня в искусстве слагать Формулы таким образом, что произносить их успешно сможет другой; однако Борель утверждает, что главное – найти верные Слова. Успешен ли в употреблении их Ваш Юнец? Искренне сожалею, что он начинает проявлять Непослушание и Строптивость, я опасался этого, еще когда он гостил у меня здесь целых пятнадцать месяцев. Но мне известно, что Вы находите на него управу. Повергнуть его с помощью Формул не выйдет, ибо они оказывают влияние лишь на тех, кто пробужден к жизни из Золы, но все же в Вашем распоряжении сильные Руки, Нож и Револьвер; не составляет особого труда вырыть Могилу либо облить тело кислотой, дабы сжечь его. О. сообщает, что Вы обещали ему Б. Ф. Я должен получить его после него. Б. скоро прибудет к Вам и, надеюсь, поведает о Невыразимой Твари из-под Мемфиса. Будьте осторожны с Тем, что вызываете к жизни; берегитесь произвола Мальчишки. Час пришел; чрез год к Вам могут явиться Легионы из Бездны, и тогда Могуществу нашему не будет края. Верьте Слову моему, ибо Вы знаете О., да и я прожил на полтора века дольше Вашего, сиречь имел больше времени на изучение означенных Материй.
Дж. Карвену, эсквайру
Нефрен-Ка наи Хадот
от Э. X.
в Провиденс
Доктор Уиллет и господин Вард не показали письмо врачам в клинике Уэйта, но это не означало, что сами они собирались сидеть сложа руки. Ни одна заученная софистика или демагогия не способны были опровергнуть тот факт, что доктор Аллен, странный бородач, никогда не снимавший очки, описанный в истеричном послании Чарльза непредставимой угрозой, поддерживал довольно тесную дружбу через переписку с двумя непонятными лицами, которых Вард-младший навещал в своих странствиях. И оба откровенно заявляли о себе как об аватарах стародавних друзей Карвена! Похоже, и сам Аллен считал себя реинкарнацией алхимика, и планировал – если не лично, то по наущению жутких корреспондентов, – расправиться с «юнцом», под которым явно подразумевался сам Чарльз Вард, и никто иной. Перед ними представал некий организованный кошмар, и кто бы ни оказался зачинщиком, очевидно, что пропавший Аллен был причастен к нему – и слава Богу, что Чарльз ныне надежно убережен в клинике. Вард-старший, не теряя времени, нанял частных детективов, дав им задание разузнать как можно больше о личности Аллена – выяснить, когда он вообще появился в Потаксете, что о нем знают там и где он пребывает сейчас, если вдруг предоставится шанс. Отдав детективам один из полученных от Чарльза ключей от хижины, он наказал внимательно обыскать бывшую комнату Аллена, обнаруженную уже после отбытия Чарльза.
Господин Вард разговаривал с сыщиками в старой библиотеке сына. Покинув ее, они почувствовали явственное облегчение, словно бы вся комната дышала злом. Возможно, виною тому были жуткие легенды о старом алхимике, чей портрет некогда украшал деревянную панель над камином, а может, что-то совсем иное другое и менее конкретное повергало их в тревогу – в любом случае они все словно надышались ядовитых паров, исходивших от резного камина и временами сгущавшихся едва ли не до физически осязательной эманации зла.
Глава 5. Ужас и крах
Близился час, навеки клеймивший душу Маринуса Бикнелла Уиллета, – тот час, что состарил мужчину, чья молодость и без того осталась далече, еще на добрый десяток лет.
Доктор, подолгу совещаясь с Вардом-старшим, сошелся с ним во мнении относительно некоторых аспектов происходящего, в коих алиенисты бы усомнились. Он вывел, что существует некое ужасное движение, чьи адепты разбросаны по всему миру, – вне сомнений, связанное с некромантией и чем-то даже более старинным, чем салемские процессы. По крайней мере двое ныне живущих – и еще один, о ком Уиллету и Варду-старшему не хотелось думать в таком разрезе, – были одержимы, или и впрямь наделены полноценными личностями людей, ходивших по сей земле еще в 1690 году или даже раньше, вопреки всем законам природы. Деяния и цели этих злодеев, во чьи ряды вступил и Чарльз, весьма очевидно следовали из их переписок – они разворовывали могилы, независимо от древности, а особенно те, где покоились самые мудрые и могучие мужи, надеясь возродить из тлена и праха некий отпечаток умерших, чтобы напитаться их знаниями.
Эти нечестивые осквернители передавали друг другу останки известных людей с холодным расчетом ученых, обменивающихся книгами. Из потревоженного векового праха они добывали свою мощь и мудрость, несоизмеримо превосходящую всякое могущественное знание, когда-либо сосредоточенное в руках одной организованной группы. Ими были выработаны непотребные методы поддержки жизни в интересовавших их умах – в одном теле или же в разных, – и они, очевидно, получили возможность постигать сознания мертвецов, которых держали у себя. Оказалось, было зерно истины в древних причудливых трудах Бореля, где тот писал об изготовлении даже из древнейших останков неких «солей», из которых возрождались давно умершие. Есть формулы как для вызова призраков, так и для повторного упокоения оных, причем их действие столь досконально отработано, что им теперь с успехом можно научить кого угодно. Однако воскрешать мертвых следовало с осторожностью: надписи на древних надгробиях не всегда соответствовали истине.