Мистер Фаулер был представителем нового поколения, которое рассматривало работу на Флит-стрит, в этой цитадели британской прессы, как занятное развлечение. Одетый в полосатые брюки и короткое черное пальто, из-под которого виднелся крахмальный воротничок, журналист одарил нас обаятельной улыбкой. Она подействовала на всех, кроме Хейворда, окинувшего новичка подозрительным взглядом.
– Вам не за что извиняться, мистер Фаулер, – сказал д’Андрие. – Мы только что забавлялись попытками угадать, кто из нас Фламан. Или Гаске. Э-э… а вы, случайно, не один из этих двоих?
– Извините, нет.
– Какого дьявола вы оказались на этом самолете? – потребовал ответа Рамсден.
– Следовал за вами, сэр.
– Следовали за мной? Почему?
Фаулер помедлил с ответом.
– Ну, ходили слухи о том, что, видите ли… – Его лицо стало непроницаемым. – Кстати, сэр, как там дела у низама?
– И что это должно означать? – спросил Рамсден. Его взгляд был жестким, но он выдавил из себя смешок. – Вы полагаете, что задали вполне невинный вопрос, на который вправе ожидать ответ? Ах уж эти мне дерзкие щенки… – Он встряхнулся. – Продолжайте, Мерривейл. Я буду вести себя тихо.
– Я вообще не вижу смысла продолжать в том же духе, – проворчал Г. М., – пока мы не узнаем, где находимся, а также из какого количества персон должны выбирать злодея. Ну, теперь все в сборе? Пришли все?
– Остался еще один, – ответил Фаулер. – Он сейчас явится вместе с пилотом. На борту был еще один пассажир. А, вот и он. Входите, мистер…
Я услышал шаги в дверях, но взгляд мой был прикован к Фаулеру, и я не обернулся. Между тем от дверей донесся знакомый вроде бы голос:
– Драммонд, Харви Драммонд.
Глава седьмаяУличающая авторучка
Герои книг нередко вскакивают с места, «словно пружиной подброшенные». Эта фраза больше меня не раздражает, потому что я прочувствовал ее на себе. Вот только что безмятежно сидел в кресле – и в следующий миг, к собственному изумлению, стою на ногах. Просто затмение разума какое-то, и мне довелось его тогда испытать.
В дверях воздвиглась кряжистая фигура моего заклятого врага, обозначился мой шах и мат. Угрюмый, бегающий взгляд обшаривал всех и каждого, шея вытянулась вперед, даже щетка каштановых усов словно бы угрожающе встопорщилась. Свой котелок Драммонд сжимал под мышкой, а кулачищи прятал в карманах непромокаемого плаща, пока зыркал по сторонам.
– Что ж, вы здесь недурно устроились, – процедил наконец он. – Кого за это следует благодарить?
Его слова встряхнули мой мозг. Но этим дело не кончилось. Пустой взгляд громилы остановился на мне, но тут же равнодушно скользнул прочь. Он явно меня не узнал.
Что касается Г. М., чью невозмутимость сложно поколебать, то он все-таки на миг прикрыл глаза, прежде чем заговорить.
– Драммонд, – произнес он мрачно, – не могли бы вы рассказать мне, откуда взялись?
– Откуда я взялся? Что, черт возьми, вы имеете в виду? Сошел с самолета. Разве вы меня не видели?
– Вы хотите сказать, что летели на нем из Марселя?
Драммонд уставился на Г. М. с растущим гневом:
– Разумеется, я летел на нем из Марселя. Почему бы и нет? Есть ли закон, запрещающий это?
– Тише, тише, сынок, ни к чему ерепениться. Просто у нас есть одна большая проблема, с которой мы должны разобраться, прежде чем двинемся дальше. Взгляните-ка вон на того парня. – С этими словами Г. М. махнул рукой в мою сторону. – Видели его раньше?
– Нет. Насколько мне известно, нет. А в чем дело?
– Постойте, – растерялся я. – Разве вы не ехали примерно час назад на красном туристическом «вуазене» по дороге, идущей через Леве? Я еще одолжил вашу авторучку, помните?
Драммонд пристально посмотрел на меня, налился краской гнева, снова глянул на Г. М. и зло прошипел:
– Мерривейл, этот малый что, сошел с ума? Или таково ваше представление о смешном? Что за чертова чепуха? Вы пытаетесь убедить меня в том, что я не был на борту самолета? Боже милостивый! Спросите любого из моих спутников, если это имеет значение!
– Да, он всю дорогу сидел напротив меня, – отозвался Хейворд. – Но о чем спор?
Насмешливые темные глаза Фаулера изучали Г. М. из-под кустистых бровей.
– Да, вы могли бы засвидетельствовать его присутствие на борту. Мистер Драммонд, сэр, разговаривал со мной с тех пор, как самолет коснулся земли. Мы пытались починить радиотелефон.
Воцарилось молчание.
– У меня нет ни малейшего желания, сэр, – заметил д’Андрие, обращаясь ко мне с изысканной вежливостью, – сомневаться в ваших словах или вашей честности. И тем более в словах или честности сэра Генри Мерривейла, о котором я наслышан. Э-э… Скажу только, что вас, похоже, подстерегало больше испытаний, чем обыкновенно выпадает на долю тех, кто едет по дороге через Леве. Сначала вы нарываетесь на полицейских, которых принимаете за грабителей. Затем останавливаетесь, чтобы одолжить – несомненно, по какой-то уважительной причине – авторучку у джентльмена, который на самом деле летит высоко в небе. Есть ли что-нибудь еще, о чем вы умолчали?
Я не слушал, потому что даже после беглого осмотра человека, называвшего себя Харви Драммондом, увидел объяснение. Был он Драммондом или нет, на дороге нас остановил некто иной.
Теперь я мог быть в этом уверен и не сомневался в своей правоте. Субъект, стоявший сейчас перед нами, был копией. Хорошей, но все же копией. Разница заключалась не только в мелких физических особенностях – более тонких чертах лица, не столь массивном подбородке, более высоком черепе, – тонкий обман ощущался во всем его облике. Угрюмость служила хитрой маской, грубость и развязность были напускными. И все же, как ни странно, то, что просвечивало сквозь маску, настораживало, и этот человек казался более опасным, чем тот, который повстречался нам на дороге.
В теперешнем Драммонде чувствовалась интеллектуальная сила. Я уловил тайную усмешку этого человека, и мне стало не по себе.
Вопрос заключался в том, кто из двоих был настоящим Харви Драммондом. Я не верил, что стоящий перед нами человек – настоящий агент, а тот, с дороги, – самозванец, но мы должны были осторожно нащупывать дорогу к истине. Этот Драммонд блефовал, бросал нам вызов, играя дурацкую, неподобающую роль. Фламан?.. В любом случае сейчас нам не следовало даже пытаться выставить его самозванцем. Это было последним, что стоило предпринять. Гораздо более разумным было бы оставить его в покое и посмотреть, что он станет делать. И вероятно, так бы я и действовал, если бы не шок от увиденного и не мысль, что вляпался я капитально. Все это лишило меня способности связно мыслить.
Забыв про всякое благоразумие, я сказал:
– Мистер Драммонд, примите мои самые искренние извинения. Ваше появление меня ошарашило, вот и все. Просто я встретил на дороге человека, до того на вас похожего, что…
Г. М. обернулся и обжег меня свирепым взглядом.
– Я рад, что ты начинаешь это понимать, сынок, – прорычал он. – Уверен, этот человек и есть настоящий Драммонд. Я должен был знать, не так ли? Кто-то там, на дороге, подшутил над тобой…
Драммонд с любопытством уставился на меня, как будто что-то мысленно взвешивая.
– Все в порядке, – сказал он, сопроводив свои слова коротким взмахом руки. – Забудем об этом. Тем не менее я хотел бы с вами потолковать сегодня вечером… Так вы говорите, кто-то там, на дороге, представился моим именем?
– Нет, не совсем. Он не назвал своего имени.
– А где он сейчас? – спросил новоявленный Драммонд, пожалуй, чересчур резко.
Г. М. усмехнулся:
– Видишь ли, сынок, произошла небольшая путаница. У нас есть все основания полагать, что тот человек направится прямиком сюда, чтобы причинить нам кое-какие неприятности. Поэтому мсье д’Андрие отдал приказ вышвырнуть его вон, когда он явится. Но, учитывая обстоятельства, не кажется ли вам, граф, что этот приказ следует отменить, а?
– Да, – согласился д’Андрие с серьезной задумчивостью. – Он должен быть отменен. Вы не возражаете против встречи с другим мистером Драммондом?
– Конечно нет.
– И вы готовы подтвердить свою личность, – произнес наш хозяин таким же вкрадчивым тоном, – если в этом возникнет необходимость?
– Само собой. К черту все это! Давайте забудем об ошибке, хорошо? Тогда…
– Тогда, – вставил наш хозяин, – я думаю, что вам действительно лучше так и сделать.
Это было совсем некстати. Я увидел, как Г. М. приподнялся в кресле, вынимая пустую трубку изо рта, и его губы шевельнулись, словно он собирался выругаться. Д’Андрие все еще улыбался, но смотрел прямо на Драммонда:
– Поймите меня правильно. В данный момент я не сличаю рассказ мистера Блейка с историей мистера Драммонда. Они могут даже не входить в противоречие. Но, думаю, они требуют разъяснения, даже если мистер Блейк великодушно готов признать свою ошибку. Видите ли, я мог бы поклясться, что у сэра Генри история мистера Блейка не вызывала никаких сомнений, пока он тоже внезапно не ударился в великодушие…
Г. М. нацелил на д’Андрие мундштук своей трубки.
– С вами тяжело иметь дело, – проворчал он. – Я вижу, к чему вы клоните… Гори все огнем, похоже, вы хотите, чтобы старик сразу же пустил в ход свою тяжелую артиллерию. Я прав? Вы этого добиваетесь?
– Это было бы спортивное поведение, – легко согласился д’Андрие. – Вы все согласны со мной, джентльмены?
– Ну, тогда я могу вам поведать кое-что чертовски забавное! – взревел сэр Джордж Рамсден. – Я не знаю этого парня в лицо, – он кивнул в сторону Драммонда с каким-то бычьим упрямством, – но я слышал о нем, и Генри говорит, что с ним все в порядке. С другой стороны, я знаю Кена Блейка и могу вам сказать, что все в порядке и с ним. Тут есть что-то подозрительное, но что? И к чему вся эта чушь насчет полицейских и авторучек?
– Вы, безусловно, правы, – кивнул Хейворд и выпятил подбородок. – Мы думаем, будто знаем этих людей, но предположим, что один из них самозванец? А тут еще история с этим Фламаном…