Вы следите за моей мыслью? Мы ничего не оспариваем – просто перечисляем имеющиеся у нас факты. Хорошо! Огюст снова спускается вниз, в то время как Гилберт идет в свою комнату, а остальные направляются в отведенные им спальни. Огюст решает посмотреть, не оставили ли портфель в самолете, но Жозеф и Луи уже разобрали дамбу. Огюст поднимается в комнату Гилберта и вскользь упоминает, что переправы больше нет. Узнав об этом, Гилберт, похоже, приходит в ярость. Затем Огюст направляется в комнаты д’Андрие и наблюдает за задними окнами комнаты предполагаемого Гаске, в то время как д’Андрие следит за ее дверью. Правильно?
– Правильно, – согласился д’Андрие. – И если уж об этом зашла речь, отмечу: я не видел, чтобы кто-то входил в бельевую. И это сильно усложнило дело.
– Конечно. Но, согласно имеющимся у нас сведениям, вы, Фаулер, наблюдая за дверью через холл, также не заметили, чтобы кто-то заглядывал в бельевую. Что, собственно говоря, кто-нибудь видел? Огюст видел, как полоумный лже-Гаске выбросил свой багаж из окна.
Дорогие мои, все это отдает безумием, и даже одной этой малости хватило бы, чтобы свести с ума любого. С минуту я не знал, что и думать. Он выбросил свой багаж из окна! Почему? Огюст, который наблюдает за происходящим, слышит, как Гилберт говорит: «Украли!» – самым трагическим тоном. Что делает ситуацию еще более нелепой. Гилберт что-то потерял. Того, что он ищет, в его чемоданах нет, или чемоданы принадлежат кому-то другому. Дайте любое объяснение, какое вам нравится… И все-таки трудно представить, что человек в припадке раздражения и растерянности встает и выбрасывает все свои вещи в окно. Если только…
Я подумал: этот малый, который назвал себя Гаске, и человек, задержавший Кена и Эвелин на дороге, очень похожи. И меня словно молотом ударило. Предположим, опять-таки в качестве рабочей гипотезы, что моя первая теория все-таки верна. Предположим, на дороге им повстречался Фламан. Предположим, он последовал сюда за Кеном, выяснил, что тут происходит, и знает, что фальшивый Гаске – это Гилберт Драммонд, задумавший разоблачить его. Что ж, мы пока не можем установить мотивы, но давайте просто допустим, что он в замке.
Что, если человек в спальне мнимого Гаске, выбрасывающий чемоданы из окна, – это Фламан? Что, если он занял место Гилберта? Тогда его обхождение с чемоданами становится предельно ясным. Никаких вещей с метками «Гилберт Драммонд» в замке быть не должно. Но, собираясь выбросить их в реку, Фламан видит Огюста, наблюдающего за ним из другого окна, а потому вынужден быстро придумывать оправдание своему эксцентричному поступку. «Украли!» – восклицает он, желая скрыть подоплеку. И это, кстати, единственный раз, когда он говорит по-французски.
Подтверждается ли чем-либо данная гипотеза? И тут мне вспомнилась портативная пишущая машинка Фаулера. В связи с ней возникло много споров, которые вращались главным образом вокруг того, кто имел возможность ее украсть. Все начали кивать друг на друга, интерпретируя так и эдак скудные улики. Никому не пришло в голову спросить: у кого, единственного из всех, имелась возможность незаметно стащить ее? Если вы рассмотрите очевидные факты, то узрите вывод, который напрашивается сам собой: человек, который первым поднялся наверх, и был тем единственным, кто остался один на один со всем багажом.
– К сожалению, это правда, – согласился д’Андрие. – Продолжайте.
– Я все больше и больше склонялся к тому, что произошла подмена. Один человек – предполагаемый Гаске, англичанин, как мне стало ясно, знающий в лицо Фламана, – поднимается наверх. Пятнадцать минут спустя это уже другой человек. Когда же произошла подмена? Давайте посмотрим!
Англичанин оставался наверху один, пока Огюст искал его портфель внизу. Мы должны предположить, что человек, пославший Огюста за портфелем, был подлинным Гилбертом Драммондом, поскольку Огюст не расставался с ним с тех пор, как Гилберт оставил нас в гостиной внизу… Когда Огюст снова поднимается наверх, что он обнаруживает? Он застает мнимого Гаске выходящим из комнаты Хейворда.
Вот так штука, думаю я. Над этим стоит поломать голову. Тот ли это англичанин или его подменили? И что, скажите на милость, он делает в комнате Хейворда? Я придерживаюсь своей первоначальной теории, что Гилберт Драммонд хотел изобличить человека, который, как он думал, еще не прибыл в замок. Почему комната Хейворда? Что мы узнали о комнате Хейворда? Да ничего, собственно, кроме того, что позже там обнаружились пятна грязи на подоконнике, через который кто-то забрался внутрь…
Пятна грязи на подоконнике? Кто-то забрался внутрь?
Понятно, вдруг осенило меня. Предположим, этот человек проник в замок как раз в то самое время. Почему? Да потому, что он оказался внизу, на плоской крыше. Почему? Туманная картина начала обретать форму.
Фламан находится в доме. Пока слуги – извините меня, детективы – старательно разваливали дамбу, он находился под дверью гостиной и благодаря особой акустике этой «шепчущей» комнаты слышал всю последнюю часть нашего разговора, когда Драммонд стал мнимым Гаске. Он понимает, что поставлен в трудное положение, потому что уже не может нагрянуть в дом под личиной Харви Драммонда, как изначально намеревался. Единственный выход – заставить Гилберта замолчать, прежде чем разговор состоится. Когда вечеринка в гостиной заканчивается, он потихоньку взбирается вверх по лестнице. Подозреваю, что он спрятался в оконной амбразуре за гобеленом, когда Огюст и его заклятый враг поднимались наверх. Точно так!
Теперь нам придется выдвинуть кое-какую теорию. Мое предположение таково. Мститель, решивший покарать убийцу брата, послав Огюста за портфелем, ужасно обеспокоился. Все доказательства того, что он действительно Гилберт Драммонд, остались в пропавшем портфеле. Если он не сможет найти портфель, если портфель потерян или украден, он окажется в чрезвычайно затруднительном положении. Ему не терпится посмотреть, как Огюст ведет поиски. Он начинает спускаться по лестнице. Огюст находится в задней части дома, все остальные – в гостиной. Случайно или намеренно, но Фламан выходит из-за гобелена и сталкивается лицом к лицу с Гилбертом Драммондом.
Преступник должен был действовать быстро и бесшумно. Думаю, он оглушил заклятого врага рукояткой «гуманного убийцы», оттащил за гобелен, приставил стержень к его голове и нажал на спусковой крючок.
Когда враг повержен, путь становится ясен. Он оставит тело за гобеленом. Затем проскользнет в комнату Гилберта и уничтожит все изобличающие улики, которые сможет найти. Даже если кто-нибудь его и увидит, это не будет иметь никакого значения. Разве что ему встретятся Эвелин или Кен, которые хорошенько рассмотрели его на дороге в Леве.
Любой другой примет его за Гилберта Драммонда и засвидетельствует, что в это время Гилберт был все еще жив. Уничтожив улики, он снова улизнет из дома, чтобы спустя какое-то время появиться в образе «настоящего» Харви Драммонда, жертвы нападения, которую ограбили на дороге… Он будет в полной безопасности, потому что Кен уже засвидетельствовал, что он и есть настоящий Драммонд! Играя роль раненой жертвы, он поселится в замке и станет готовиться к ограблению Рамсдена. Никто в мире не заподозрит его в убийстве, раз уж он отсутствовал в момент совершения преступления.
Итак, он убивает Гилберта за гобеленом. Но тут на лестнице раздаются шаги. По ней поднимается Огюст, и план приходится менять, причем очень быстро. Если он сейчас выйдет на лестничную площадку и вскользь обмолвится о том, что восхищался изнанкой гобелена, вряд ли это сработает. Скорее всего, у того, кто поднимается по лестнице, возникнут обоснованные подозрения. Поэтому преступник вылезает из окна, поднимается по контрфорсу, наугад выбирает комнату Хейворда, влезает в окно и появляется в галерее… как раз вовремя, чтобы встретить Огюста, когда тот выходит из комнаты.
– Вы хотите сказать, – недоверчиво произнес Миддлтон, – что все это время тело Гилберта Драммонда лежало за гобеленом?
– Точно. И если вы пораскинете мозгами еще несколько секунд, то для вас это станет очевидным, – отозвался Г. М.
Глава двадцатаяНа самом деле
– Чтобы понять, в каком положении он находился, – продолжил Г. М., – давайте вернемся к началу и посмотрим, что именно намеревался сделать Фламан. Здесь нам снова приходится руководствоваться подсказками, но следовать им довольно легко.
Фламан был в Марселе. Его первоначальный план был прост. Он действительно собирался лететь на борту приземлившегося в поле самолета. И какое же прикрытие он себе выбрал? Он собирался стать Харви Драммондом. Мы не знаем, как он проведал о личностях двух британских агентов. При всем уважении к вам, друг Гаске, напрашивается серьезное подозрение, что имела место утечка информация из полиции. Или вы можете найти более удобное для себя объяснение и предположить, будто Фламан не знал, что Драммонд – секретный агент, увидел его случайно в марсельском отеле, подметил внешнее сходство с собой, выяснил, что Драммонд забронировал место в интересующем его самолете, и решил убить Харви, чтобы занять это место. Независимо от того, знал Фламан или нет, что Драммонд – британский агент, он составил план остальной части своего предприятия…
– Мы примем это великодушное объяснение, если вы не возражаете, – твердо заявил д’Андрие. – Бумаги в портфеле Гилберта Драммонда и заявление, которое он составил на случай, если с ним что-нибудь случится…
– Ну да. Вот мы и подошли к фактам. Заявление, которое мы обнаружили сегодня рано утром, когда нашли портфель в комнате Эбера, проясняет обстоятельства убийства в Марселе. Харви Драммонд и эта девица Чейн получили инструкции несколько дней назад. Необходимость действовать вслепую, с завязанными глазами взбесила Драммонда. Он хотел знать, что происходит. Ему было приказано встретиться с Чейн у «Лемуана» вечером пятого мая и проследовать с ней в гостиницу за пределами Орлеана, где первоначально предполагалось провести операцию. Правильно?