– Да, – подтвердил наш хозяин. – Но план изменился после встречи с моим хорошим другом д’Андрие.
– Итак, согласно заявлению Гилберта, Харви не мог успокоиться, не выяснив, что к чему. Он знал, что в его задачи входит охрана Рамсдена и что Рамсден должен находиться в Марселе третьего и четвертого мая. Пусть начальники и дальше играют в свои бирюльки, думает Харви, если им больше нечего ему сказать. Он поедет в Марсель и сам разберется, что там делается. Вот, кстати, почему никто не смог найти его, чтобы отменить задание. Никто не знал, где он находится.
В Марселе он сталкивается с Гилбертом, который проводит во Франции свой отпуск. Братья остановились в разных отелях, поскольку до поры ни тот ни другой не подозревает, что они оказались в одном городе. Когда же братья встречаются, Харви делится своим возмущением с Гилбертом, хотя, несмотря на все попытки что-то выяснить четвертого мая, он по-прежнему не понимает сути своего задания… Но когда в одной газете он наткнулся на статью о единороге…
– Что касается меня, – вмешался Фаулер, – именно поэтому я и прибыл в Марсель и следил за вами, сэр Джордж. Видите, я признался в этом, а значит, ничего не скрывал.
– Что касается вас… Да-да, Кен, мы подойдем к единорогу через минуту. Что ж, Драммонд начинает кое о чем догадываться и еще более решительно настроен держаться поближе к Рамсдену, незаметно для последнего, чтобы его охранять. «Оставьте себе ваши инструкции», – говорит чванливый Харви. Его брат Гилберт, который возвращается в Лондон, уже забронировал место на вечернем самолете. Харви делает то же самое.
Тем временем Фламан готов напасть на Харви, убить и занять его место. Только, видите ли, Фламан ничего не знает о брате намеченной жертвы, Гилберте! Возможно, даже никогда не слышал о нем.
А затем произошла путаница, из-за которой все дело вышло из-под контроля. Когда, как пишет Гилберт, Харви подвергся нападению и был убит в парке, случилось нечто такое, о чем мы сами никогда бы не догадались. Харви примчался в Марсель почти без багажа. Поэтому он одолжил у Гилберта костюм с этикеткой его портного и был в нем.
Фламан вечером четвертого подкарауливает его, вероятно – дразнит, рассказывая, что именно собирается сделать, затем, когда Драммонд принимает вызов, спешит расправиться с ним при помощи «гуманного убийцы», а после избивает уже бесчувственное тело, инсценируя бой с Драммондом. Славный парень этот Фламан. Падкий на эффекты и злой как черт. Он снимает с тела все, что принадлежало Харви, не оставляя, как ему кажется, ничего, что помогло бы опознать тело. Он находит документы Драммонда, удостоверение личности, служебную карточку… и даже инструкции. Грандиозный улов – может быть, неожиданный.
Теперь, исходя из того, что мы знаем, попытаемся восстановить ход мыслей Фламана. Перед ним британский агент, который должен охранять то, за чем охотится преступник. Но что это, черт возьми, такое? Инструкции предписывают Драммонду встретиться в Париже с другим агентом, Эвелин Чейн, на террасе «Лемуана» в восемь тридцать вечера в пятницу, проследовать оттуда в гостиницу, куда, нет нужды повторять, явится сэр Джордж Рамсден. Черт возьми, думает Фламан, что все это значит? Уловка или заговор? Что за игра? С чего Рамсдену ехать туда, если, насколько ему известно, Рамсден направляется прямиком в Париж? Сынок, будь осторожен!
И должно быть, изумление его растет еще больше, когда следующим утром он узнаёт из газет, что по меткам на одежде убитого опознали как Гилберта Драммонда. Боже милостивый, джентльмены, неужели он убил не того человека? Кто этот Гилберт Драммонд? В газете упоминается Харви – как брат убитого. Два брата… Ну, название отеля, в котором живет парень, указано в отчете. Фламан может позвонить в отель и узнать все о Гилберте. Мысль похуже: возможно ли, что Гилберт летит в Париж тем же самолетом? Если так, Фламану конец. Он пропал. Он не может позволить, чтобы брат жертвы изобличил его как самозванца. Но кто же все-таки был убит? Харви или Гилберт? Очевидно, Харви, но в костюме Гилберта. Наконец по телефону он выясняет, что оба брата забронировали места на один самолет. В любом случае, как видите, с задумкой лететь тем же рейсом покончено. Он не может лететь им, потому что должен быть Харви Драммондом, и никем другим.
Вполне естественно, что, узнав о собственной смерти, Гилберт немедленно обратится к властям и скажет: «Вот, я жив, а погиб мой брат». Вряд ли после этого Гилберт полетит тем же самолетом, но все равно Фламан в трудном положении. Новость облетит всех; и если «мертвец» сядет в самолет после сообщений в газетах, его игра будет проиграна еще до того, как самолет вылетит из Марселя. Ну и что же ему делать?
У Фламана все еще остается шанс. В этот день был другой, более ранний рейс из Марселя в Париж. Об этом упоминается в газетных отчетах. Если поторопиться, то можно прилететь в Париж во второй половине дня. Расчет Фламана таков: он все еще может следовать инструкциям, данным Харви Драммонду, и в восемь тридцать встретиться у «Лемуана» с напарницей. Конечно, это рискованно. Остается надеяться, что агенты не слишком хорошо знакомы. Так или иначе, но это его единственный шанс. Он знает, что люди из английской разведки должны рано или поздно встретиться с Рамсденом. Если не сейчас, то позже. И тогда пробьет час Фламана…
Что же тем временем происходит с Гилбертом, настоящим Гилбертом? Об этом нам гадать нет нужды. Мы знаем это из его заявления. Ему попалась на глаза заметка, в которой сообщалось, что его убили, но, поскольку он далеко не самый большой дурак в Лондоне, то понимает, что, вероятно, произошло. Брата подстерег и убил человек, который, как явствует из той же заметки, намеревался быть на борту самолета. Самолета, который ожидают некие неприятности. Похоже, убийца ничего не знает о существовании брата Харви, Гилберта. Что же следует предпринять последнему? Есть две возможности. Гилберт может пойти в полицию и указать на ошибку в опознании. Так-то оно так, но он увязнет в разбирательствах и неминуемом скандале, прежде чем сможет доказать, кто есть кто на самом деле. Самолет улетит без него, и план убийцы, в чем бы этот план ни заключался, осуществится. А что, если залечь на дно, выдать себя за Харви и нанести аккуратный нокаутирующий удар убийце брата? Он не может посвятить в свой план полицию, потому что возникнет задержка, способная испортить всю затею… Предположим, убийца собирается выдать себя за Харви Драммонда. В аэропорту появляются два человека с таким именем. «И что это такое, джентльмены?» – спросят чиновники. «Обман, – ответит Гилберт. – Вы можете просто задержать нас до выяснения наших личностей». Так Гилберт и сделал. Собрал все свои вещи, кроме обнаруженного в отеле паспорта на имя Гилберта Драммонда, который он оставил, чтобы укрепить всех в убеждении, будто он действительно мертв… В общем, он собрал вещи и ушел. Кстати, – хмыкнул Г. М., – вам, ребята, следовало бы кое на что обратить внимание. Разве в письме Гаске, которое наш друг написал самому себе, не приводился список пассажиров? И разве в нем не говорилось, что «гг. Драммонд», то есть господа Драммонды, забронировали места в этом самолете? Снова два Драммонда, Гилберт и Харви. Что же случилось с другим? И как получилось, что Харви ничего не знал о смерти брата? А ведь именно такое складывалось впечатление.
Теперь вернемся к Фламану. Что делает он? До сих пор судьба была к нему благосклонна, но тут удача отворачивается от него. Фламан, играющий роль Харви Драммонда, смело отправляется в полицейский комиссариат Парижа, предъявляет документы (просто чтобы быть уверенным в своих тылах) и заимствует форму ажана. Облачившись в нее, он является к «Лемуану» и ждет появления мисс Чейн в половине девятого. Эвелин появляется в назначенное время, но, впав в заблуждение, подходит к знакомому ей Кену. О, если бы она выбрала другого парня! Она подходит и произносит пароль – стишок о льве и единороге. И тут у Фламана волосы встают дыбом от изумления. Это еще что такое? Новые агенты с другими инструкциями? Пусть так, деваться ему некуда, надо как-то выкручиваться. Что они задумали? Естественно, он должен предположить, что план изменен. Что же делать? Ну, он может рассчитывать на помощь полиции. Предположим, он последует за двумя агентами, куда бы те ни направились. Он остановит их, вежливо, с соблюдением предусмотренной законом формы, выяснит, куда они направляются, кто такие и в чем суть игры. Затем он их устранит. А после улизнет и явится на назначенное им рандеву в качестве секретного агента. Ему нужно продержаться всего несколько часов, прежде чем он исчезнет.
Вы знаете, что произошло. Птичка клюнула его в глаз, а затем упорхнула. Он был вне себя от ярости. Но не собирался сдаваться. Эти двое украли у него удостоверение Харви Драммонда. И он должен был последовать за ними, даже если бы пришлось идти пешком. Думаю, он отослал двух бесполезных теперь полицейских и двинулся дальше, предусмотрительный старина Фламан. У него с собой имелась его собственная коричневая сумка с полезным инструментом для уничтожения людей, припрятанным в двойном дне – на случай, если оружие потребуется вновь. И что же он увидел, когда перевалил через холм? Кружащий над полем самолет, у которого, похоже, засбоил двигатель, и множество других странных вещей, которые внезапно связались воедино в его голове.
Все это неспроста… Теперь он в этом не сомневался. И он решил проникнуть в замок, но прежде задался вопросом: а был ли на борту самолета Гилберт Драммонд? Если был, то не могло быть речи о том, чтобы явиться в шато открыто. Не станет же он представляться Харви в присутствии его брата? Желая хорошенько все рассмотреть, Фламан подбирается поближе и на дороге наталкивается на две заглохшие и увязшие в грязи машины, которые видел раньше. Обе брошены. Ехавшие в них люди, конечно, присоединились к пассажирам самолета. Фламан запихивает свою коричневую сумку на заднее сиденье одной из машин, чтобы ничто ему не мешало, пока он подберется к замку и все разведает. А теперь вспомните! Три человека остались возле самолета и ходили вокруг него. Так получилось, что это были доктор Эбер, Фаулер и Драммонд. Гилберт Драммонд! Фламан подкрадывается ближе в темноте и, несомненно, слышит, как к Драммонду обращаются попутчики. Мало того, в самолете горел свет! У Фламана, должно быть, все внутри перевернулось, когда он увидел человека, так на него похожего.