– Шутишь? Да я с детства схожу с ума по ореховым булочкам!
– Я тоже их люблю. – И Эллен разразилась слезами.
Да с такой силой, что я не на шутку струхнула. Господи, и помочь ничем не могу… Разве что обнять да как заведенная бормотать бессмысленные утешительные словечки. К счастью, новый поток слез иссяк быстро. Спустя несколько минут, оприходовав стопку одноразовых платков, Эллен тихо прошептала:
– Я хочу рассказать, что случилось.
Всхлипывая и сморкаясь, она поведала свою печальную историю.
Бедняжка дошла до такой степени отчаяния, что не могла больше усидеть на месте. И сегодня в половине двенадцатого сбежала с работы. Ноги сами принесли ее к зданию, где трудился славный Герб. В начале первого идеальный мужчина вышел на улицу вместе с еще одним типом. Увидев глупышку, Герб побагровел, отделался от своего спутника и чуть ли не с кулаками набросился на Эллен. Принялся орать, с какой стати она его преследует, неужели непонятно, что между ними все кончено…
– До этого мгновения, – сказала Эллен, – я тряслась как осиновый лист. Но стоило ему заговорить таким тоном, как я тотчас пришла в ярость. И объявила, что, будь он порядочным человеком, разорвал бы наши отношения как мужчина, а не как шкодливый юнец. В ответ Герб прошипел, что это я веду себя как ребенок, мол, настоящей женщине не требуется, чтобы ей все разжевывали. Правда, потом он успокоился и сказал почти задушевно: «Знаешь, не вини себя. Ты ни при чем, просто так получилось. Ты прекрасная девушка. Я уверен, ты найдешь себе кого-нибудь другого. Береги себя». После чего повернулся и ушел…
Несчастная Эллен прямиком рванула домой, бросилась на кровать и проплакала пять часов подряд.
– Я и не предполагала, что во мне столько слез. – Мгновение спустя она жалобно прошептала: – Я рада, что ты здесь.
Мы проговорили до четырех утра, начав с проклятий в адрес идеального Герба и закончив тем, что перемыли косточки всем сволочам, которых когда-то любили. Когда мы дошли до проклятий в адрес всего мужского пола, я наконец уговорила Эллен пойти спать. А сама устроилась на диване.
Проспала я, казалось, лишь несколько минут – меня разбудил запах кофе. Я посмотрела на часы. Девять! Ведомая чудесным ароматом, я прошлепала на кухню, где Эллен готовила тосты. Выглядела она отвратительно. Что было большим прогрессом в сравнении с предыдущим днем. Припухлость вокруг глаз осталась, но сами глаза были почти нормального размера, а главное – сухими.
– Доброе утро, тетя Дез. Хорошо спала? – Голос звучал совершенно ровно.
– Как убитая, – честно ответила я. – Слушай, мне сегодня нечего делать на работе. Давай поболтаем о том о сем или сходим в кино…
– Со мной все в порядке, тетя Дез. Или будет в порядке, когда я прощу себя за то, что связалась с этим… этим… человеком.
– Ты не виновата, Эллен. – Я мысленно улыбнулась неудавшейся попытке племянницы выругаться. – Люди вроде Герба – хорошие артисты. Потому-то им и удается такой трюк. Не думай, будто ты первая, кто поддался его обаянию. И наверняка не последняя.
– Да уж представляю. Тратить столько сил, чтобы затащить женщину в постель!…
– Для таких типов это спорт, – с отвращением пояснила я. – В умственном развитии твой дружок Герб так и не вышел из школьного возраста.
– Наверное, ты права. Просто надо примириться с… со всем этим. Ты даже не представляешь, как он мне нравился.
– Думаю, что представляю.
– В общем, тетя Дез, можешь смело отправляться на работу. Правда.
– Да нет у меня никаких дел!
– Все равно отправляйся. Я только что позвонила начальнику и сказала, что мне надо срочно съездить на несколько дней во Флориду. Поэтому сегодня днем я лечу к родителям.
– Ты уверена, что тебе этого хочется? Эллен кивнула:
– Мне надо ненадолго уехать из этого города. Проведу несколько дней на пустынном пляже, вволю поплачу и пожалуюсь небесам на судьбу.
Я ушла примерно в половине одиннадцатого.
– Что ж, счастливо тебе, родная. – Я поцеловала Эллен и обняла ее крепко-крепко.
– Тебе тоже. Позвоню, когда вернусь, в воскресенье вечером.
– А я позвоню тебе сегодня вечером.
Насколько я помню, это единственный раз, когда я нарушила данное Эллен слово…
Глава сорок первая
Привычный скрип возвестил о прибытии лифта на четырнадцатый этаж. Когда я уже собиралась повернуть дверную ручку, створки распахнулись и из кабинки выпорхнула Селена Уоррен.
– Селена!
– Дезире!
Мы бросились друг другу в объятия.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, а я одновременно воскликнула:
– Не ожидала увидеть вас здесь в такой час! Думала, вы на работе.
Я объяснила, что накануне вечером зашла к Эллен, засиделась допоздна и осталась на ночь. А Селена сообщила, что бросила работу и на следующей неделе улетает во Францию.
Такое впечатление, что из этого города все норовят сбежать.
– Я только что покончила со стиркой, – сказала она, поймав мой взгляд, направленный на пакет со стиральным порошком, – возилась в прачечной, а теперь собираюсь выпить кофе. Не хотите присоединиться?
– С удовольствием, но вообще-то я опаздываю на работу.
– Пожалуйста, Дезире!
Я уже позвонила Джеки и сказала, что задерживаюсь. Так почему бы и не выпить чашечку?
– Ну, если ненадолго… хорошо, спасибо.
Сомневаюсь, что мне удастся когда-либо принять более судьбоносное решение.
Мы сидели за кухонным столом. Селена выглядела бледной и изможденной, гораздо хуже, чем две недели назад.
– Адвокат Нила сказал, что с состоянием его тетки наконец все разрешилось и я скоро получу деньги. После этого я собиралась разобраться с делами Нила и уехать в Европу, но в следующий четверг Франни летит по делам в Париж. Она уговорила меня присоединиться, отложенных денег должно хватить на поездку, так что…
Оторвавшись от ореховой булки (судя по всему, в этом доме ореховые булочки – самое популярное лакомство), я одобрительно кивнула:
– Отличная идея! Вы совершенно измотались за последнее время.
– Еще бы! – Селена горько усмехнулась. – Сначала убивают любимого человека. А потом оказывается, что убийца – мой бывший муж, который по-прежнему мне дорог.
– Понимаю, что для вас это явилось ужасным потрясением. Селена, вы… хорошо себя чувствуете? В смысле, физически. На вид вы сильно похудели.
– Похудела? Честно говоря, не обращала внимания… Не удивлюсь, если действительно потеряла несколько кило. С недавних пор я не могу похвастаться аппетитом. Наверное, до меня наконец дошло, что я больше никогда не увижу Нила. – Лицо ее исказила гримаса страдания, но в целом держалась она превосходно. – В последний раз я видела Нила в гробу. – Взгляд ее затуманился. – На нем был лучший костюм, темно-синего цвета… он замечательно шел к его серебристым волосам… И даже к усам… Знаете, усы придавали Нилу такой изысканный…
– Усы? – недоуменно перебила я.
– Да, такие тонкие изящные усики. Раньше Нил никогда не носил усов, но за неделю до моего отъезда в Чикаго признался, что всегда мечтал отпустить усики. Меня, помнится, немного рассмешила эта детская мечта, и я торжественно повелела ему немедленно осуществить ее. Нил так и поступил…
Селена говорила что-то еще, но я уже не слушала. Выждав несколько минут, посмотрела на часы и непринужденным голосом сказала, что пора бежать на работу.
Девушка проводила меня до двери. Я механически улыбнулась, пожелала ей доброго пути и пулей вылетела из квартиры.
Глава сорок вторая
Пока лифт вез меня вниз, в голове вертелась фраза Билла Мерфи: «Когда он отпустил мерзкие маленькие усики…»
В тот момент я не думала над тем, что могли означать эти слова. Подобно Селене, я оттягивала столкновение с ужасной действительностью.
Двигаясь как автомат, поймала такси, назвала адрес своей конторы и тут же поняла, что в этот день не способна иметь дело ни с чем и ни с кем. И велела водителю отвезти меня домой.
Оказавшись у себя в квартире, я прямиком побрела на кухню – приготовить кофе. Не потому, что так уж хотелось взбодриться. А потому, что за чашечкой кофе лучше думается. Принеся четвертую за утро чашку кофе в гостиную, с ногами взгромоздилась на диван и только тут поняла, что так и не сняла пальто.
Исправив оплошность, я открыла детектив, который начала читать в выходные. После того как в течение пятнадцати минут я сверлила взглядом один и тот же абзац, пришлось оставить это увлекательное занятие. Настала очередь телевизора, но и он не помог. В голове крутилась все та же проклятая фраза: «Когда он отпустил мерзкие маленькие усики…»
Ничего не оставалось, как признаться себе, что Билл Мерфи врал, уверяя, будто видел Нила Константина несколько месяцев назад. Ведь Константин впервые отпустил усы всего лишь за неделю до смерти…
Мне стало нехорошо. На какую-то секунду даже показалось, что вот-вот потеряю сознание, – до того кружилась голова. Но мне не повезло, сознание никуда не делось и продолжало мусолить ужасный, но непреложный факт: Нила Константина убил Билл Мерфи.
А через несколько мгновений меня посетила еще одна «радостная» мысль: а мог ли Билл убить и Агнес Гаррити? Эту я отвергла без колебаний. С какой стати ему убивать старушку? В доме, где жил Нил Константин, Билл бывал многократно, так что не мог перепутать этажи.
Нет-нет, Агнес Гаррити убил Джек Уоррен. В этом я не сомневалась. Осознав ошибку, он пришел в такое смятение, что отказался от мысли убрать с дороги соперника. Либо Билл Мерфи его опередил…
Эй, погоди-ка… Вовсе не обязательно дело обстояло именно так. Может, есть какое-то очень простое объяснение, когда и где Билл видел усики Константина. Может, он пришел к Нилу поговорить, когда Селена находилась в Чикаго, но испугался, что его заподозрят в убийстве, и промолчал об этом визите. А может, просто столкнулся с Константином на улице. Вполне допустимо, правда?
Но я знала ответ. И горькую правду знала тоже.