Неудивительно, что Хара перестал отвечать на мои звонки. А его секретарь передал лишь, чтобы мы продолжали действовать в том же духе. Заставив меня взяться за это дело и убедившись, что я воспринял задание всерьез, сам Хара залег на дно. Он рассчитывал, что, используя людей из своего агентства и связи с полицией Сан-Франциско, я выйду на след Соги. Причем намеренно сделал так, чтобы лидерам Соги все сразу стало известно, сначала лично явившись ко мне, а потом еще и прислав свою дочь, зная, что с ней к моему магазину явится толпа репортеров, которые будут жадно ловить каждую ее слезинку, каждую улыбочку. Лизза, разумеется, оказалась пешкой в затеянной отцом игре, но сделала свое дело на «отлично» – она даже позировала на фоне моей вывески. «Не всегда можно догадаться, что у папы на уме», – доверительно сообщила она мне. И была тысячу раз права. Мной овладела злость на коварство Хары, которая, однако, быстро сменилась досадой из-за собственной доверчивости.
Хара устроил ловушку, желая разом покончить со всеми остальными ловушками, куда мог угодить сам.
Он подвесил петлю, а я добровольно сунул в нее шею.
Глава сорок вторая
Ненависть волной поднялась из самых темных уголков моей души. Не могу сказать, что это было приятное чувство. Зато глаза сидевшего напротив меня хозяина горели неприкрытым ликованием. Он наслаждался моей ненавистью, похожий сейчас на грызуна, которому удалось продырявить мешок с вкусной едой.
Едва сдерживая отвращение, я процедил:
– Значит, из нас сделали голубей, чтобы скормить орлу?
Его Серое Высочество выдержал мой взгляд, как каменные стены Осаки выдерживали когда-то осады неприятеля. Только глаза выдавали его. Лишь в них он не мог спрятать злорадного удовлетворения. Моя реакция на собственную промашку служила для него развлечением.
– За вами следят? – спросил он.
– Да.
– С какого времени?
– Это началось еще в Сан-Франциско.
– Значит, они осведомлены о каждом вашем шаге. Если почувствуют, что вы представляете серьезную угрозу, нанесут удар. По вам, по «Броуди секьюрити», а если понадобится, то и по членам вашей семьи.
Дженни!
– Не многовато ли у них будет целей?
– Количество никогда не представляло для них проблемы, в чем вы имели возможность убедиться.
Он, несомненно, имел полную информацию о казни в «Маленькой Японии».
– Но в отличие от нас семья Накамура была совершенно беззащитна.
– А Хара и рассчитывает, что у голубей тоже окажутся острые когти и они пустят их в ход, когда не останется выхода.
– И какова же вероятность, что нас воспримут как серьезную угрозу?
Он улыбнулся, обнажив гнилые зубы, сидевшие в почти черных деснах. При виде этой темной дыры вместо рта мной овладела такая брезгливость, что стоило немалого труда скрыть ее.
– О, вероятность стопроцентная. Хара побеспокоился об этом, а если бы не он… Мне пришлось бы приложить усилия самому.
В глухой японской деревне меня пытались зарезать, пристрелить и отравить. А теперь в тиши затхлой роскоши богатых столичных хором человек, обладавший огромной властью и привилегиями, без сожаления заявлял, что с удовольствием подставил бы меня под удар, не будь это уже сделано.
– Пожалуй, я все-таки выпью, – произнес я. – Виски, пожалуйста. Льда не надо.
Хозяин пошевелил пальцем, и один из охранников подошел к бару у дальней стены. Где-то в глубине анфилады комнат часы пробили семь раз. Пока я ждал виски, худосочные руки старика снова скользнули под алый плед, а сам он сделался таким же неподвижным, как поросшие лишайником камни у него в саду.
Замшелая обстановка его старомодной гостиной действовала мне теперь на нервы не меньше, чем признания, которые он делал столь откровенно. Я и боялся того, что еще он может сказать, и жадно хотел это услышать. Спиртное согрело меня изнутри и помогло притупить отчаяние.
– Лично я считаю, – сказал старик, – что кто-то допустил большой просчет.
– В каком смысле?
– Нельзя было отнимать у Хары сразу все. Лишившись семьи, если не считать блудной дочери, он ожесточился.
– Значит, вы полагаете, что главной целью остается Хара?
– Наверняка. Он нужен им живым, но покорным.
– Зачем?
Хозяин уже перестал забавляться моими бедами и заговорил серьезно:
– Этого я тоже не знаю. Ведь если бы кто-нибудь нанял людей из Соги, чтобы прибрать к рукам деньги Хары или его бизнес, он был бы уже мертв, а все вопросы с наследницей они сумели бы решить.
Закрыв глаза, я откинулся на спинку кресла. Возникло ощущение, будто меня искупали в липкой грязи.
– Так для чего я сейчас здесь?
– Я хочу помочь.
– Вы хотите помочь мне? – удивился я.
– Да. В противостоянии с Согой вы можете на меня рассчитывать.
– И в чем же будет заключаться ваша помощь?
Вперив в меня пристальный взгляд, старик неожиданно подался вперед.
– Передо мной открываются почти все двери. Мне очень многое известно.
– Хорошо. Скажите для начала, кто они?
– Вы сами их видели.
– Где они базируются?
– Не исключено, что в Сога-джуджо, но скорее всего в другом месте.
– Какова их общая численность?
– Об этом можно лишь догадываться.
– Вы даете очень расплывчатые ответы.
– Потому что вы неверно ставите вопросы. Мы не знаем имен и местонахождения, но располагаем иной полезной информацией.
– Можете дать мне сведения о совершенных ими преступлениях?
– Возьмите хотя бы случай Сэнфорда Смита-Калдвела – бизнесмена из Бостона. Это произошло восемь месяцев назад.
– Неужели это их рук дело?
Смит-Калдвел был в то время только что избран исполнительным директором крупной финансовой корпорации с Восточного побережья США, и о его смерти много писали газеты.
– Поверьте, это правда. А до него – крупный биржевик из Бонна, работавший в Гонконге и погибший, когда его вызвали обратно в Германию, чтобы назначить президентом компании. Вспомните австралийского бизнесмена Говарда Доннера. Семья продала акции текстильной империи через несколько дней после смерти владельца. Еще один пример, хотя нам его пока не подтвердили, – строительный магнат из Франции, который только что выгодно приобрел участок заброшенного, но перспективного итальянского побережья.
– Об этом французе я слышал. По радио сообщили, что он упал за борт своей яхты и утонул, а потом привели статистику множества несчастных случаев на воде во время ночных купаний в той части Средиземного моря.
Хозяин усмехнулся:
– Сога умело использует подобную статистику в своих целях.
– Значит, все эти смерти были списаны как несчастные случаи?
– Да. Француз утонул, Смит-Калдвел упал с лестницы в своей летней резиденции, автомобиль немца столкнулся с грузовиком, а личный самолет Говарда Доннера потерпел крушение над австралийской пустыней.
– И никто даже не заподозрил, что это могло быть подстроено?
– Скажем так: никто из тех, кто проводил расследование.
Я нахмурился. Он мог говорить мне правду или использовать случаи, попавшие в газетные заголовки, чтобы обвести меня вокруг пальца. Не приводил никаких доказательств, а значит, имел возможность бросаться любыми фактами, которые я не в состоянии был проверить. Но в одном у меня не возникало сомнений. Передо мной сидел один из незримых властителей Японии. Человек острого и изощренного ума. Очень опасный.
– Убийства в «Маленькой Японии» никто даже не пытался выдать за несчастный случай, – заметил я.
– Они всегда в точности выполняют пожелания заказчика, но смею вас заверить, что к актам столь откровенной жестокости прибегают так же редко, как редко встречаются черные жемчужины без единого изъяна.
Мой скепсис от него, разумеется, не укрылся.
– Я и не ждал, что вас будет легко убедить. Вы хотите получить слишком многое, ничего не давая взамен, но помните, что поиски жемчуга на морском дне всегда сопряжены с риском.
Я напрягся. В последних словах мне послышалась откровенная угроза. И желая быстрее закончить разговор с престарелым манипулятором, я бросил ему вызов:
– Так предоставьте мне что-нибудь более убедительное.
Неожиданно он издал звук, похожий на рычание.
– Как бы вам не пожалеть о своей просьбе!
Но я лишь устроился поудобнее в кресле, гадая, какого демона разбудил на сей раз.
– Четыре года назад, – очень тихо произнес старик, – были совершены убийства в Лос-Анджелесе, Солт-Лейк-Сити и Чикаго…
Четыре года назад. Лос-Анджелес.
Он что-то знал о смерти Миеко.
Глава сорок третья
Злорадный блеск в глазах старика подсказывал, что он действительно заставит меня сполна расплатиться за свои неосторожные слова в лучших традициях того круга людей, к какому он принадлежал.
– Обычно Сога все делает скрытно. Только это и позволило им продолжать свои акции так долго. Четыре года назад серию убийств они растянули на шесть месяцев. Американские правоохранительные органы не нашли никакой связи между преступлениями. Ни местная полиция, ни ФБР, ни служба шерифов. Никто не уловил важного связующего звена. Но поскольку мы неофициально расследуем случаи гибели граждан Японии за рубежом, нам удалось уловить закономерность.
У меня перехватило дыхание. Теперь мой собеседник заговорил о том, чего нельзя было почерпнуть из старых газетных вырезок:
– Тогда жертвами стали семь человек. Четверо в Лос-Анджелесе, двое в Чикаго и еще один в Юте. И в каждом из случаев по меньшей мере один из погибших был богат и владел сетью очень удачно расположенных автомобильных салонов. Из трех основных жертв две имели японские паспорта.
Теперь меня не удивляло, что я в то время ломал себе голову над вероятным мотивом. Целью преступников были не родители Миеко, а ее дядя. С помощью кузена, служившего в японском министерстве торговли, дядюшка Миеко сумел приобрести права на торговлю продукцией фирмы «Ниссан» и создал процветающую сеть салонов вдоль Западного побережья США от Сан-Диего до Сиэтла. После его смерти наследники продали дело, можно сказать, первому встречному, а сами отстранились от участия в нем.