– Моя фамилия!
– Что?
– Вы только что вслух назвали ее! Она попала на запись.
– Успокойтесь.
– Но мы же договорились – никаких имен и фамилий.
– Эта запись предназначена для внутреннего использования.
– Вы плохо меня слушали? Они могут иметь у вас своих людей.
– У вас паранойя, – снисходительно заметил чиновник. – Забудьте о своих страхах. Вы упомянули о долгой истории организации. Когда она была создана?
После паузы последовал ответ:
– Основателем стал Котаро Оги. Он был высокопоставленным самураем, приближенным сёгуна, но однажды его застали отрабатывающим свое владение мечом на нищих бродягах, что являлось злостным нарушением указа хозяина. Оги разжаловали и бросили в темницу.
При этих словах меня пронзило воспоминание – генералу Оги был установлен монумент, который я видел в Соге.
– И как данный инцидент связан с историей братства? – спросил бюрократ.
– С него Сога и началась.
– Каким же образом?
– Когда после смерти сёгуна заключенных выпустили из тюрем, вышел на свободу и бывший генерал Оги. Но время, проведенное в каменном мешке, сделало его другим человеком. На собственной шкуре он испытал, насколько беззащитен перед высшей властью, и поклялся никогда больше не попадать в зависимость от нее.
– Что же случилось потом?
– С того дня Оги стал полагаться лишь на себя самого, членов своей семьи и земляков из деревни. Вернувшись туда со всеми самураями – уроженцами Соги – в 1710 году, Оги создал собственный отряд для выполнения особых поручений. Он и его люди действовали скрытно и надежно, а как бывший генерал из ближнего круга сёгуна Оги пользовался большим авторитетом, ведь после смерти правителя никто не воспринимал всерьез историю с нарушением дисциплины и тюремным заключением. Слава о нем передавалась из уст в уста, и когда новому сёгуну понадобился человек со стороны для грязной работы, чтобы самому не оказаться к ней причастным, он обратился к генералу. С тех пор отряд Оги выполнял роль наемников для любого нового режима, а заодно и для лояльных к нему феодалов. И недостатка в работе никогда не ощущалось. Поначалу это были избиения, шантаж, похищения людей, а затем шпионаж и убийства – все, что бы ни потребовалось сделать представителям власти, не марая своих рук, отдавалось на откуп Соге. Их можно было счесть самураями, сбившимися с пути, и наказать, но уж слишком важными и необходимыми стали их услуги. Даже когда в Японии грянула модернизация и система, державшаяся на самураях, рухнула, Сога сохранила контакты с новым руководством. И все осталось по-прежнему.
– Уж не хотите ли вы сказать, что секретные связи с властями продолжаются до сих пор?
– Именно так.
Презрительный смех.
– У меня нет слов, чтобы выразить, насколько неправдоподобно звучат ваши россказни.
Этот бюрократ еще и высмеивает такого важного свидетеля! Вот ведь крыса канцелярская!
– Давайте продолжим, – произнес чиновник. – В прежней беседе со мной вы упомянули о новых методах, к которым они теперь прибегают. Давайте подробнее поговорим о них.
Тайя пустился в описание, как организация постоянно занималась совершенствованием приемов своей деятельности, как ее боевики овладевали всеми видами самого современного оружия, методами ведения разведки, рукопашного боя, учились применять яды. Они могли себе все это позволить, поскольку брали с клиентов очень высокую плату, а полная секретность их операций способствовала продолжению кровавого бизнеса.
– Чтобы сохранить свои деяния в тайне, они готовы на все. И это им удается уже триста лет. Как только у них в ком-то возникает сомнение, человека без колебаний заставляют замолчать. Навсегда.
– Но у них не может не быть слабых мест. Расскажите о них.
– Мне известно только одно, и оно заложено в самой их структуре. У них работают группы, состоящие из четырех агентов. Один или два человека на самом верху владеют полной информацией о каждой операции. Уничтожение их лидеров станет подобием убийства пчелы-матки. Рабочие пчелы перестанут понимать, что им делать, и будут лишь бесцельно жужжать над ульем.
– Бьюсь об заклад, у них существуют склады оружия на территории Японии. Если мы сможем захватить их с оружием в руках…
– Вам не справиться с ними только с помощью юридических методов.
– Но мы же министерство обороны, господин Тайя, и можем действовать лишь в рамках закона.
– В самой Японии они располагают минимальным количеством оружия. Да это и не имеет значения…
– Что ж, задача моего комитета станет лишь чуть более сложной, только и всего.
– Да послушайте же меня, господин Азума! Они так же легко убивают людей голыми руками, как и с помощью холодного оружия. Большинство убийств, совершенных Согой, выглядят как несчастные случаи, которыми они, разумеется, не являются. Поэтому юридическое крючкотворство в борьбе с ней не годится.
– По-моему, предложенное мной решение приведет к нужному результату. Если нам удастся напасть на след склада оружия, я организую рейд и согласно конституции Японии…
Тайя издал вздох, исполненный отчаяния.
– Я все же прошу прислушаться к моим словам. В том, что я говорю, может заключаться ваш единственный шанс справиться с ними. Вам придется столкнуться с людьми, у которых профессионализм в крови. Он – их традиция. Его оттачивают годами тренировок. И так продолжается уже четырнадцать поколений.
Чиновник с досадой прищелкнул языком.
– Вы повторяетесь. Есть ли у вас еще ценные мысли, которыми вы готовы с нами поделиться?
– Подчеркну главное. Для успешной борьбы с ними вам необходимо отказаться от привычных схем. Им известны все ваши схемы, и они сумеют обратить их против вас. В схватку с Согой придется бросить своих самых хорошо обученных бойцов. И люди, которых вы направите на задание, должны оставаться настороже постоянно, какой бы секретностью вы ни обставили свою операцию. Следуя к месту назначения, им нужно будет постоянно отслеживать все, что покажется необычным. Вы обязаны будете внушить им правило номер один: на любой звук, тень, движение, шепот, на что угодно – сначала стреляй, а разбирайся потом. Если ваши люди всякий раз станут дожидаться приказа, то они погибнут.
– И это все?
– Я объяснил вам, где в данных обстоятельствах пролегает грань между жизнью и смертью. Разве этого мало?
Азума рассмеялся.
– Спасибо вам, господин Тайя, за… За, скажем так, всю эту бесценную информацию. Но давайте на минуту будем полностью откровенны друг с другом, и не придется ли вам в таком случае признать, что вы слегка преувеличиваете опасность?
– Да прислушайтесь же ко мне, дурак вы надутый! Что я получаю, обратившись к вам? Славу? Деньги?
– Нет, ничего подобного вы не получаете.
– Так каков же, по-вашему, мой мотив? Что мной движет? Неужели вам не хватает воображения увидеть общую картину происходящего?
– Мы всегда видим общую картину. Для этого я и поставлен на свою высокую должность.
Тайя ударил кулаком по столу.
– Ни черта вы не видите! Но все прояснится за день или два. Если к концу недели я буду жив, то поверю, что у вас есть шансы в борьбе с ними.
– Не надо пессимизма, господин Тайя. Могу вас заверить, что с таким противником, как министерство обороны, никому не совладать.
– Остается надеяться, что в вашем ведомстве не все такие тупоголовые, как вы, господин Азума. Используйте мои сведения как можно более оперативно. Не теряйте времени зря. И не ради меня. Подумайте о себе.
На этом запись оборвалась.
Глава сорок седьмая
Воцарившуюся тягостную тишину нарушил Теджима:
– До появления записи разговора, которую вы только что прослушали, у нас не было вообще никаких достоверных данных о существовании этой организации. К досье подшивались сообщения о смутных слухах и рапорты о странных происшествиях. Раз в несколько лет на местах убийств мы находили тот же кандзи, что вы обнаружили в «Маленькой Японии», но эти листки только порождали очередную волну слухов, сеяли новый страх, способствовали возникновению самых невероятных мифов.
Козава заерзал в своем кресле.
– Этот кандзи известен уже давно, – заметил он. – О нем действительно ходило много разных историй.
– Каких, например? – спросил я.
– В основном его связывали с самоубийствами. Или со смертью известных людей, застигшей их во сне.
– То есть с несчастными случаями, которые могли вовсе не являться таковыми?
– Да.
– Вы – член комитета, о котором упоминается в записи? – обратился я к Теджиме.
– Да.
– Комитет отправлял кого-нибудь в Сога-джуджо?
– Разумеется. Были попытки провести расследование, но это очень изолированная община. Жители деревни либо молчали, либо отвечали на вопросы уклончиво.
Что ж, нас с Нодой это не удивило.
– Значит, ваше досье – собрание информации, среди которой не за что зацепиться?
– Да. Хотя расследование вроде бы проводилось по всем правилам, но его пришлось…
– Положить на полку?
Теджима опустил голову.
– Должен признать, что именно так и случилось. На бумаге дело представлено благополучно завершенным.
Столь откровенное признание бессилия перед Согой всего министерства обороны, как и правительства в целом, заставило нас помрачнеть. Потом Теджима не выдержал и произнес:
– Позвольте поинтересоваться, Броуди-сан, какое впечатление произвел на вас записанный разговор?
– Тайя был хорошо информирован, решительно настроен и убедителен. А ваш господин Азума выглядел просто удручающе тупым, чтобы не использовать более сильного выражения.
У Теджимы задрожали руки. Он положил ладони на край стола и оттолкнулся от него, разминая мышцы. Потом глубоко втянул воздух и медленно выпустил, повторив эту процедуру несколько раз. Успокоившись, он снова заговорил:
– Шесть месяцев назад мой босс откомандировал меня в помощники Азуме-сану. Произошло это за три дня до беседы с Тайей. Поскольку я был новичком, меня не сразу подключили к основной деятельности комитета. Мне предложили для начала ознакомиться с их материалами и методами работы любыми доступными способами. А потому я скопировал множество документов и других материалов, чтобы изучить их в свободное время, и вечером того дня, когда состоялась беседа, снял копию с записи на свой диктофон. Мне хватило ума никому об этом не рассказывать, что, вероятно, спасло жизнь. Уже на следующее утро на магнитофонной пленке у Азумы-сана от интервью не осталось и следа. Он посчитал, что непостижимым образом сам стер его по ошибке. Я знал правду, но помалкивал. – Теджима посмотрел на свои руки. – Только что на ваших глазах я проделал специальные упражнения, к которым приходится прибегать каждый вечер перед сном и каждое утро, поднявшись с постели. И на службе я нахожу уединенный угол, чтобы несколько раз в день привести свои нервы в порядок. Кошмары не дают мне нормально высыпаться. Аппетит пропал полностью. Утром я открываю глаза и с облегчением понимаю, что еще жив, но затем наступает день, когда я постоянно впадаю в панику при мысли, не станет ли он для меня последним. Поймите мое состояние, Броуди-сан. Я закончил один из лучших университетов и пошел в мини