– Да, и я выиграла.
В разговор вмешался Попов.
– Владимир Андреевич, если Таисия Игнатьевна не откажется, вы бы могли поговорить. Уверен, у Таисии Игнатьевны есть ценные мысли.
– Вы слишком уж меня расхвалили, – игриво упрекнула его Сапфирова.
– Ну что вы, что вы, – запротестовал Попов.
Сапфирова согласилась, и Попов отправился к Бочкину.
Артамон Матвеевич был дома: поливал огород. Увидев следователя, ветеринар поставил лейку на землю и вытер руки.
– Добрый вечер, Артамон Матвеевич, а я по вашу душу, – проговорил следователь. Голос его был спокоен, лицо ничего не выражало.
– Проходите, проходите, очень рад, – засуетился Бочкин.
– Я тоже, но вам придется пройти со мной. Неофициальные беседы закончились.
– Одну минуту, только вымою руки.
– Да, и захватите с собой паспорт.
Через десять минут Попов уже приступил к допросу. Он списал паспортные данные и спросил:
– Давно на пенсии?
– Пять лет. Ушёл, как и положено, в шестьдесят.
– Нравится вам здесь жить?
– Если б не нравилось, так и не жил.
– Какие у вас были отношения с Тишкиной?
– Хорошие.
– Вы когда-нибудь ссорились?
– Так, по мелочам.
– Интересно, – проговорил следователь, сверля глазами свидетеля.
– Что вы на меня так смотрите? – не выдержал Бочкин.
– Хочу понять, кто вы есть. Скажите, вы видели Тишкину в день её смерти?
– Мельком.
– А разговаривали с ней?
– Так, перебросились парой слов.
– А о чем шел разговор?
– Да ни о чем, о погоде, кажется.
– Артамон Матвеевич, – елейным тоном спросил следователь, – а вы знаете, что за дачу ложных показаний можно попасть в тюрьму?
– Нет, – ответил Бочкин. – Откуда мне знать?
– Так я вас предупреждаю, – голос следователя неожиданно стал жестким. Он продолжил: – Мне все известно о вашей ссоре с убитой, причем в подробностях. Я очень вам советую немедленно все рассказать.
– Кто же это донес на меня? – прищурился ветеринар.
– А вот это вас не касается. В любом случае отпираться бесполезно. Рассказывайте.
Бочкин сжал зубы и выложил всю историю. Она совпала с показаниями двух свидетельниц. Попов откинулся на спинку стула и в течение двух минут разглядывал Бочкина. Тот сидел прямо, с выражением злости на красном мясистом лице.
– Значит, вы не осматривали больных коз? – продолжил допрос следователь.
– Нет.
– Почему?
– Я был болен.
– Ладно, оставим это. Отвечайте: на что намекала Тишкина, говоря: «Скоро об этом все узнают?»
– А я почем знаю?! – внезапно заорал Бочкин, и его красное лицо сделалось багровым. – Она была старой, сумасшедшей дурой. Ей самое место…
– Молчать! – рявкнул следователь. – Ваше дело – отвечать на мои вопросы. Ясно?
Бочкин молчал.
– Я спрашиваю, ясно? – повысил голос Попов.
– Я и отвечаю, – проворчал Бочкин.
– Значит, вы отказываетесь отвечать, что имела в виду Тишкина?
– Я не знаю, что она и где имела, но я человек с чистой репутацией, и ей нечего было про меня рассказывать, разве что сочинила бы какой-нибудь вздор.
– Ничего, я во всем разберусь, – многозначительно пообещал ему следователь.
– Я вообще не понимаю, какое я имею отношение к убийству, и ваши вопросы меня оскорбляют. Я возмущен!
– Оставьте ваше возмущение при себе, – оборвал его Попов. – Если вы еще не поняли, то я объясню: ваше положение не из лучших. Вы подозреваетесь в убийстве.
– Что? – вскочил Бочкин.
– Сядьте! – скомандовал Попов. – Где вы были между двумя и тремя часами вчера?
– В четверть третьего я вернулся домой из леса.
– Кто-нибудь вас видел после этого?
– Я видел Ленку Образцову, но не разговаривал с ней.
– А она вас видела?
– Спросите у нее.
– Отвечайте только на мои вопросы, – сурово произнес Попов.
– А я что делаю? – огрызнулся ветеринар.
– Когда вы ее видели?
– Не смотрел на часы.
– Примерно?
– Минут через двадцать, как вернулся.
– Где вы в это время находились?
– У своей бани.
– Так-так, – зловеще протянул Попов. – Что же мне с вами делать, Артамон Матвеевич?
– То есть? – не понял Бочкин.
– Пока вы подозреваемый номер один, – сообщил ему следователь.
– Это еще почему?
– Не понятно? Вы ссоритесь с Тишкиной, а через несколько минут её находят убитой. Что вы об этом думаете?
– А вам не приходило в голову, что тот, кто слышал этот разговор, и убил её, чтобы свалить все на меня?
– Вы, кажется, собрались учить меня, как вести следствие?
– Нет, но я…
– Отлично, тогда лучше ответьте: как, по-вашему, отчего пали козы? И не говорите мне, что болели. Вы ветеринар и должны знать такие вещи.
Бочкин нахмурился, потом сказал:
– Я думаю, что кто-то их отравил.
– Почему вы так думаете? – резко спросил следователь.
– Одиннадцать коз пали у разных людей за три недели.
– Может, это эпидемия?
– Тогда пали бы все или хотя бы заболели.
– Что же получается, коз травили выборочно?
– Откуда мне знать, я уже высказал свое мнение.
– Значит, вы уверены в своих словах?
– Почти. В нашей деревне такое возможно. Но поймите и меня. С чего бы я стал в это лезть? Мне дорого мое спокойствие.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросил Попов, пристально глядя на ветеринара.
– Никого, – пробурчал тот.
«Да уж, если б подозревал, то непременно сказал бы, – подумал следователь. – Ну и подлец же он».
В завершение допроса Попов заставил Бочкина повторить показания о его действиях при обнаружении трупа. Тот повторил.
– Больше ничего не вспомнили? – спросил Попов.
– Нет, – сухо ответил Бочкин.
Попов дал ему подписать протокол.
– Ваше положение очень серьезно, – суровым тоном обратился к нему следователь, – задумайтесь над этим. Пока вы свободны, пока, – повторил он с нажимом. – И еще: прошу вас некоторое время никуда не уезжать. Подписку я с вас не беру, однако рекомендую прислушаться к моему совету и не создавать хлопот ни себе, ни следствию.
Бочкин встал, бросив злобный взгляд на следователя. У самой двери он обернулся сказал сквозь зубы:
– Это наверняка вам Тарасова донесла. Этой старой дряни мало голову оторвать.
– Я бы не советовал вам кому-либо угрожать, – предупредил его следователь. – Вы, похоже, до конца не осознаете своего положения. Идите и задумайтесь. Второй раз я предупреждать не стану. – Видя, что глаза Бочкина налились кровью и он вот-вот заорет, Попов громко повторил: – Идите и задумайтесь.
Бочкин справился с собой и, уходя, хлопнул дверью так, что стены задрожали. Попов задумчиво смотрел ему вслед.
Глава 13Таисия Игнатьевна и Скворцов обсуждают убийство
В то время как следователь Попов допрашивал Бочкина, лейтенант Скворцов комфортно расположился в мягком удобном кресле. Напротив него сидела хозяйка дома Таисия Игнатьевна Сапфирова. Они пили чай с клубничным вареньем.
– Замечательное у вас варенье, – наконец отставив чашку, похвалил Скворцов, – уж не помню, когда такое и пробовал.
– У меня оно особого приготовления, – пояснила Таисия Игнатьевна, – еще от бабушки рецепт остался.
Скворцов вздохнул. Было приятно посидеть в тепле и посмаковать чай с вареньем, но и забыть о цели своего визита он никак не мог.
– Таисия Игнатьевна, а вы давно здесь живете? – осторожно приступил он к разговору.
– Да уже около тридцати лет.
– Наверное, всех здесь отлично знаете?
– А то как же, – довольно согласилась старушка.
– Расскажите мне, пожалуйста, о Тишкиной.
Она была энергичной женщиной, из тех, кого называют душой общества. Порой она вела себя совсем не по возрасту, но… – тут Сапфирова лукаво улыбнулась, – я считаю, что человеку столько лет, сколько он хочет, чтобы ему было. Её муж умер лет шесть назад. Она, конечно, любила поболтать языком, но беззлобно, никогда ничего не сочиняла про других, в отличие от некоторых, – многозначительно добавила Сапфирова.
– И эти некоторые… – начал Скворцов.
– Ах, я совсем не хочу показаться сплетницей, – воскликнула Таисия Игнатьевна, – но право же, когда живешь рядом с людьми столько лет…
– Именно так, – ободряюще вставил Скворцов.
– Так, о чем это я?
– О сочинителях, – улыбнулся лейтенант.
– Нет-нет, не подлавливайте меня, – погрозила ему пальцем Сапфирова. – Я говорила о Тишкиной. Многие считали её пустой, глупой балаболкой, но только не я. Она была хитрой и проницательной женщиной. Мне жаль, что её больше нет. Не могу сказать, что мне будет недоставать ее, но мне кажется, что с ней уйдет этот беззаботный веселый настрой, который я так люблю. Да, определенно, без нее в деревне станет скучно.
– Она была добрым человеком? – спросил Скворцов.
– Ну, я бы скорее сказала, что Алена Александровна была гостеприимной и радушной. На неё можно было положиться в трудную минуту.
– Она, наверное, много работала?
– Да, это была очень работящая женщина. До прошлого года она работала в Доме культуры в Утесово. Огород и дом постоянно висели на ней.
– Я слышал, её родственники не очень трудолюбивые люди? – осторожно закинул удочку Скворцов.
Сапфирова ответила сдержанно:
– Я мало их знаю и не могу с уверенностью судить, но в деревне сложилось именно такое мнение.
– Значит, вы никого из них как следует не знаете?
– Боюсь, что нет.
– Жаль, – вздохнул Скворцов. – А вот что вы скажете об Анне Дмитриевне Тарасовой? Мне она показалась очень волевым человеком.
– Да, – согласно кивнула Таисия Игнатьевна, – очень сильная женщина. Её нелегко понять, она с характером. Скажу вам по секрету: иногда я её боюсь.
– Да что вы, – изумился Скворцов, – мне она показалась совсем не страшной.
– Вы знакомы с ней всего один день, а я – уже почти тридцать лет.
– Она тоже давно здесь живет?
– Приехала еще раньше меня. Сначала она жила с матерью, потом мать умерла. К ней иногда ездила сестра, ну а сейчас никто не ездит.