— Не волнуйтесь. На следующем заседании они меня прижучат, — заявила Белла, как только села напротив посетительницы. — Чего вы хотите?
— Чтобы вы ответили на пару вопросов. Обещаю, что ваши ответы не будут использованы против вас.
— Вы, вероятно, считаете, что моим интересам лучше всего отвечает виселица? — с неприятным смешком спросила Белла.
Пожав плечами, миссис Брэдли выжидающе посмотрела на обвиняемую.
— Я докапываюсь до правды лишь для собственного удовольствия, а не по какой-то другой причине, — сказала она. — Итак, мисс Фоксли, предположим, вас обвиняют не в убийстве мальчиков, а в убийстве вашей сестры, мисс Тессы Фоксли.
Белла чуть улыбнулась. Миссис Брэдли терпеливо ждала. Ее клиенты хорошо знали это выражение снисходительной благожелательности. Оно имело поистине гипнотическое воздействие. Сейчас она опробовала его на Белле, и та, ничуть ее не удивив, заговорила вполне благодушно:
— Бедная Тесса! Как вы уже догадались, она была душевнобольной. И этим пользовались. Эта одна из причин, по которым я ненавижу мужчин. После того первого суда я уговорила ее жить со мной, потому что чувствовала себя одинокой. Кроме того, я считала необходимым присматривать за ней, потому что уступила ей половину денег. Хочу признаться и тем самым облегчить свою совесть: я надеялась, что с ней что-нибудь случится, так и произошло. Она имела склонность к самоубийству. Моя цель заключалась в том, чтобы выдать себя за нее, если с ней что-нибудь произойдет. Я предложила, чтобы мы дали друг другу прозвища, и всегда представлялась знакомым Тессой, а ее называла Беллой. Правда, знакомых у нас было не так уж много.
Люди ничего не подозревали. Она выглядела именно так, как человек, которого оправдали после обвинения в убийстве. Как-то днем я успела вытащить ее за волосы из бочки с дождевой водой. Глупо, конечно, ведь это было как раз то, чего я ждала, но не все могут смотреть, как умирают люди. Но в следующий раз она утопилась в пруду и ее не успели спасти.
— Но ведь у вас было алиби? — совсем по-дружески спросила миссис Брэдли.
— Да. Вполне убедительное для следователя. Я, кажется, вам говорила. Мне предложили выступить на собрании матерей. Наш священник был таким хорошим человеком. Заботился о нас обеих. Я ему очень обязана.
— Что вас заставило выдать себя за сестру?
Бросив на миссис Брэдли пытливый взгляд, Белла небрежно ответила:
— Да не знаю. Просто хотела забыть про суд и все неприятности. Но я не слишком много от этого выиграла, так ведь?
— А почему вы мне сразу об этом не сказали? Вам бы это никак не повредило. Если вы хотели начать новую жизнь, почему вы полностью не сменили имя? В конце концов, имена Тесса Фоксли и Белла Фоксли не настолько отличаются друг от друга, чтобы вам имело смысл скрываться под именем сестры. Давайте трезво смотреть на вещи.
Но Белла упрямо покачала головой.
— Это не имеет значения. Мне всю жизнь не везло.
— Но мне кажется, что причина, по которой вы выдали себя за сестру, совсем другая. Вы ведь знали, что мальчики убиты.
— Хватит об этом, — оборвала ее Белла.
Вопросов к ней больше не осталось, и миссис Брэдли собралась уходить.
— Приходите еще, — сказала обвиняемая уже другим тоном, гораздо приветливее, чем ожидала ее посетительница. — Приятно поговорить с умным человеком.
— Благодарю вас. У меня к вам еще два-три вопроса, и я с удовольствием воспользуюсь случаем.
— Добро пожаловать! — почти добродушно произнесла обвиняемая.
Миссис Брэдли возвратилась в Стоун-хаус, полная оптимизма, и провела там пять дней. После этого она отказалась от идеи пожить в деревне, где утонула Тесса Фоксли, однако нанесла там три визита. Алиби Беллы Фоксли выглядело весьма убедительным, хотя теоретически несколько хромало. Огромный риск, связанный с перемещением тела сестры средь бела дня из бочки для дождевой воды в деревенский пруд, мог позволить себе только маньяк. Но Белла Фоксли при всех своих особенностях сумасшедшей не была, и миссис Брэдли без сожаления отвергла версию местного дурочка об утоплении Тессы в бочке. Скорее всего, он стал свидетелем того, как Белла спасла сестру от самоубийства, вытащив ее из пресловутой бочки.
Следующая задача — найти двоеженца, женившегося на Тессе, — оказалась не столь трудновыполнимой, как опасалась миссис Брэдли. Мужчина, отсидевший свой срок, работал в приюте Армии спасения. Он с готовностью откликнулся на объявление миссис Брэдли, подтвердил свою личность и признал, что у Тессы «было не все в порядке с головой». Он также сообщил, что связался с ней из-за денег, но, узнав, что здесь ему ничего не обломится, быстренько сделал ноги. А отсидев, он «исправился», и теперь ему нечего бояться.
Тщательно просеяв все факты и свидетельства и выпарив ложь, миссис Брэдли получила сухой остаток в виде истины, которая сама по себе казалась не столь уж ценной, но позволяла сделать определенные выводы. Тесса была слабой, нерешительной и склонной к самоубийству.
— На основании тех улик, которыми мы располагаем в связи со смертью Тессы, я бы не стала настаивать на повешении Беллы Фоксли или кого-либо еще, — заявила сыну миссис Брэдли.
— Например, Мьюриэл с ее рисовым пудингом, — продолжил с усмешкой Фердинанд. — И что дальше?
— Дальше еще одна встреча с обвиняемой, чтобы наметить новые пути поиска, — отвечала миссис Брэдли с довольным смешком.
— Кто ищет, тот всегда найдет, — иронически заметил Фердинанд.
Но ответом ему был лишь еще один смешок.
«Она явно что-то недоговаривает, — подумал Фердинанд. — Где же мы все-таки прокололись?»
Вторая встреча с обвиняемой была не столь результативна, как первая. Белла с мешками под глазами и землистым лицом, саркастически подняв брови, насмешливо приветствовала миссис Брэдли.
— Никак это опять вы?
Миссис Брэдли радостно это подтвердила.
— И когда ждать этот ваш спектакль? — поинтересовалась обвиняемая.
— Точно не знаю. Но скажите мне, мисс Фоксли, этот ваш дневник вы писали сами?
— Дневник? Ах да, дневник. Вам его Элиза Ходж дала?
— И да, и нет. Его нашел в доме вашей тетушки маленький мальчик, мой внук. Как вы, вероятно, знаете, Элиза летом сдает дом.
— Очень мило. Да, я вела дневник. Потом перестала, не помню уже когда… Но вы, вероятно, знаете, к какому времени он относится.
И она с надеждой посмотрела на миссис Брэдли, словно ожидая, что та не знает.
— На ежедневнике был указан год, напечатан прямо на обложке, и хотя само по себе это ни о чем не говорит, поскольку заполнять его могли в любое время, однако события, о которых идет речь в дневнике, позволяют без труда установить даты. Скажите, мисс Фоксли, хотя вы и не ответили на мой предыдущий вопрос…
— Какой именно?
— Вы сами писали дневник?
— О господи! Конечно сама! Что за глупый вопрос!
— Думаю, позже вы откажетесь от столь резкой оценки.
— Возможно. И… да, очень может быть! Продолжайте.
— С удовольствием. Времени у нас мало.
— Это точно, — согласилась Белла. — Думаю, в этот раз они меня загребут. Но меня это не колышет! Мне по жизни всегда не везло, так что я не жду ничего хорошего. Валяйте!
— Этот жаргон вы подцепили в кино?
— Возможно. По вечерам я частенько туда наведывалась. А что еще делать? Хоть как-то отвлекалась от этой паскудной жизни в приюте.
— Да, вам там приходилось несладко.
— Когда я говорю, что здесь мне лучше, это не пустые слова. Это вас убедило?
— Вам не нужно меня убеждать. А вот дневник меня убедил.
— Дневник? Но ведь о приюте я там вроде не писала. Осторожничала, как могла.
— Правда? Вы меня удивили, — с поистине дьявольской усмешкой произнесла миссис Брэдли.
— Ничего уже не помню, — заявила обвиняемая, наморщив лоб. — А теперь я хочу спросить кое-что у вас. Чего вы добиваетесь? На суде вы выступали против меня вместе с вашей драгоценной Мьюриэл и этим болваном Лоуренсом. С чего это вдруг вы так меня полюбили?
— Вовсе не полюбила, а просто хочу добиться правды, — поправила ее миссис Брэдли. — Вы вольны не отвечать на мои вопросы. И также можете больше со мной не встречаться.
— Ну почему же не посмеяться, хотя бы иногда. Вы же сами говорите, что я могу не отвечать на ваши вопросы. А поскольку правда для меня не так уж и важна, могу кое-что и приврать.
— Конечно, можете, — невозмутимо ответила миссис Брэдли. — Я и без вас много чего знаю. Вполне достаточно, чтобы уличить вас во лжи. Кстати, в суде вы сказали о мальчиках правду?
— Не совсем, но звучало достаточно правдоподобно, чтобы присяжные на это клюнули.
— Значит, это вы послали их к мистеру Терни?
— Нет, я их не посылала, но, когда он предложил ими воспользоваться, я помогла им сбежать.
— А вы потом не жалели об этом?
— Нет.
— Но ведь они умерли ужасной смертью, — сказала миссис Брэдли, отводя взгляд от обвиняемой.
— Таким ребятам вообще не для чего жить. Что их ждет? У них нет ни малейшего шанса стать приличными людьми. Бедняги! Еще не начинали жить, а уже воры и убийцы.
— В дневнике вы высказывались гораздо жесте.
— Не говорите глупости! Я никогда не писала в дневнике о своих взглядах, это уж точно.
— Предпочитали избегать острых углов?
— Можно сказать и так. Но кое-кому я говорила правду в глаза.
— Особенно одной персоне, — с особым выражением произнесла миссис Брэдли, с интересом заметив, что лицо и шею Беллы залила краска.
— Вы ошибаетесь! — хрипло проговорила она. — Я никогда не говорила Тому лишнего.
— Нет, я не ошибаюсь, — возразила миссис Брэдли. — А теперь я задам вам вопрос, который давно хотела задать. Вы случайно не знаете, как ваш кузен Том встретил свою смерть?
— Учитывая, что меня судили по подозрению в его убийстве, я должна это знать!
— Но вас же оправдали. Скажите мне, что вы думаете по этому поводу.
Белла подозрительно на нее посмотрела.
— Обо всем этом?