– Возвращаетесь в Лондон?
– Если вы не против. Дождусь арендованной машины и рвану. В случае чего, домчусь обратно к вам за три часа.
– Будем держать связь по телефону. Если ничего не произойдет раньше, увидимся здесь в понедельник утром.
– Так точно. Хороших выходных.
– И вам. До скорого. – Джаз кивнула на прощание и вышла.
Джаз застала криминалистов уже на крыльце.
– Нашли что-нибудь? – спросила у Ширли.
– Ничего выдающегося, но обычные образцы взяли. – Ширли отдала ключ от дома.
– Спасибо.
– До свидания, мэм, – кивнула она, забираясь в фургон.
Джаз вновь отперла коттедж Хью Данмана. Ей всегда было жутковато входить в дом умершего, который еще недавно здесь жил и дышал, а теперь бездыханным трупом покоился в морге.
Она постояла у полок, забитых старыми книгами в кожаных переплетах. Вытащила одну. Книга оказалась на латыни. Джаз перевернула пожелтевшие страницы, в нос ударил характерный затхлый запах старой бумаги.
Поставив книгу на место, Джаз переключилась на обтянутый кожей письменный стол. Выдвинула ящики.
Внутри царил идеальный порядок. Канцелярские принадлежности – фирменные бланки, ручки, чернила, карандаши, ластики. Все разложено четко, по-военному. В ящиках, похоже, недавно прибрались. Джаз надеялась отыскать записную книжку с адресами, но увы.
В центральном ящике обнаружились связка ключей и конверт.
Джаз прочла адрес.
«Квартира 4, Шеффилд-Террас, дом 9».
И лондонский индекс – W8.
Она сразу поняла, где это: фешенебельный жилой квартал в Кенсингтоне.
Внутри конверта оказался листок с именем и адресом лондонского юриста, написанными каллиграфическим почерком Хью.
Казалось, конверт оставили здесь специально для Джаз.
Она поднялась по узкой лестнице, вошла в бо2льшую из двух спален. Чистота и порядок. Осмотрела ящики комода, в основном пустые. Распахнула гардероб, где увидела лишь три костюма на вешалках.
Спускаясь обратно на первый этаж, Джаз уже твердо знала: Хью Данман не только задумал покончить с собой, но и потратил время на то, чтобы привести в порядок дела. В этом доме не было ни намека на обычный кавардак, идущий рука об руку с понятием «жизнь».
Джаз встала на колени у камина. Топили в нем, видимо, знатно, вон какая гора пепла. Порывшись в очаге, Джаз нашла обрывки обгорелой бумаги.
Значит, Данман развел огонь и сжег все, что не предназначалось для чужих глаз.
Завтра утром надо съездить в Лондон.
Джаз покинула коттедж со знакомым чувством – жаль, что стены не умеют говорить и не могут поведать своих секретов.
Едва она села в машину, зазвонил телефон.
– Это Роланд, мэм. Мне удалили зуб. – Голос звучал глухо.
– О боже. – Джаз стиснула собственные зубы, гася раздражение. – Где вы сейчас?
– Сижу в машине перед офисом стоматолога, жду ваших указаний.
– Отправляйтесь домой, Роланд. Пейте обезболивающее и ложитесь в постель. Только не могли бы вы сначала организовать отправку в школу нескольких ваших ребят? В штатском, пожалуйста, и без лишнего шума, чтобы не перепугать обитателей. Поставьте одного сотрудника перед Флит-Хаусом. Пусть проверяет всех входящих и выходящих. Там нужен человек круглосуточно.
– Слушаю, мэм. Что-нибудь еще?
– Нет. Свяжемся завтра. Надеюсь, ваш зуб утихомирится.
– Спасибо, мэм. До свидания.
Отключив мобильный, Джаз тихонько застонала от досады и отъехала наконец от коттеджа.
В Фолтсхэме ее мысли вернулись к двум трупам. Какая между ними связь? Петляя узкими улочками Клея, Джаз краем глаза уловила знакомую женскую фигуру, выходящую из «Мерседеса»-универсала на другой стороне дороги. Джаз сбросила скорость до минимума, пригляделась. Это же Адель Кавендиш, мать Чарли! Та вынула из багажника дорожную сумку и несколько пакетов из супермаркета, затем исчезла из виду в узком проулке.
Пометив это происшествие как странное, Джаз прибавила газу и направилась домой.
Глава десятая
На следующий день к десяти утра Джаз была в Лондоне. Она позвонила Майлзу, очень кстати вернувшемуся в столицу, и договорилась встретиться с ним у квартиры Данмана в Кенсингтоне.
Джаз не была в Лондоне семь месяцев, со времени своего бегства от карьеры и мужа, и теперь ощущала мандраж, проезжая по набережной, а затем и мимо Скотленд-Ярда.
Казалось, все это осталось в прошлом – прежние места, прежняя жизнь… Тем не менее она, Джаз, вновь здесь и вновь ведет расследование.
Майлз ждал в нежно-желтом «Опеле Астра».
– Доброе утро, мэм. Хорошо добрались?
– Да, вполне. – Она забрала портфель, вышла. – Мне нравится, – кивнула на «Опель». – Оригинально.
– Вы про моего цыпленка? Видимо, других прокатных машин в Фолтсхэме не нашлось.
– Очень подойдет для тайной слежки, – сострила Джаз. – Вы проверили право собственности на квартиру? Она действительно принадлежит Данману?
– Да, перешла к нему во владение от Филлиды Данман в тысяча девятьсот шестьдесят девятом. Это его тетя, которая умерла как раз в шестьдесят девятом, а Хью унаследовал квартиру. Никаких других родственников я не нашел.
– Наш Хью оказался настоящей загадкой. В коттедже я нашла адрес юриста. Полагаю, там хранится завещание. – Джаз вручила Майлзу листок бумаги. – Свяжитесь с этой конторой в понедельник утром, хорошо? Уведомьте о смерти Хью. Интересно будет узнать, кому он оставил квартиру. Она теперь должна стоить целое состояние. – Джаз оглядела многоэтажный эдвардианский особняк красного кирпича. – Ну что, давайте войдем.
Квартира Данмана располагалась на втором этаже. Здесь витал уже знакомый запах старых книг – и сырости.
Джаз пересекла полутемную гостиную, отдернула шторы. В комнату хлынул дневной свет. Та оказалась просторной, но мрачной.
Стены были выкрашены в тусклый бутылочно-зеленый цвет. Одну полностью занимали книжные полки, на других вразнобой висели картины, которые никто не потрудился расположить красиво.
– Хозяин явно не интересовался дизайном интерьера, – прокомментировал Майлз. – Здесь, похоже, ничего не трогали с шестьдесят девятого года.
– Похоже.
Джаз подошла к роялю перед длинными подъемными окнами, выходящими на узкую полосу придомового парка. Посмотрела в угол, на письменный стол с аккуратными стопками книг, затем – на старое кожаное кресло у антикварного газового камина.
– Это скорее кабинет, чем удобная гостиная. – Джаз взяла со стола прозрачный файл с фотокопией латинской рукописи. – Думаю, здесь Данман работал над переводами. Приезжал на школьные каникулы, например. Ладно, начинайте со стола. Идет?
– Идет, мэм.
Дальше по коридору обнаружились компактная кухня-столовая с допотопной мебелью, успевшей вновь войти в моду, и санузел с треснутой чугунной ванной – в эмаль под кранами въелся зеленоватый известковый налет. Коридор заканчивался спартанской спальней с двуспальной кроватью, изножье которой покрывал шерстяной клетчатый плед. У стены стоял высокий строгий комод красного дерева, а под окном – парное комоду трюмо. Единственной уступкой тщеславию оказалась платяная щетка перед зеркалом на трюмо.
На прикроватной тумбочке стояла большая фотография.
Джаз взяла ее в руки и узнала юную девушку с выцветшего снимка, найденного в коттедже Хью.
Однако здесь черты лица были куда яснее. Настоящая красавица, кем бы она ни была. Волнистые светлые волосы до плеч, голубые глаза, изящный нос с горбинкой, пухлые розовые губы. Лет семнадцать-восемнадцать, наверное. Джаз села на кровать, отсоединила подложку рамки.
На обратной стороне фотографии имелась дарственная надпись:
Июнь 59
Моему дорогому Хью.
Carpe diem!
Что мы и делаем!
С любовью, как всегда,
Джаз бережно извлекла снимок из рамки и вернулась в гостиную.
– Нашли что-нибудь? – Майлз стоял на коленях в окружении бумаг.
– Только вот это.
Он изучил фотографию.
– Та же девушка. Любимая?
– Полагаю, да. – Джаз нашла в портфеле прозрачный пакет для улик, положила в него снимок. – Надпись на обороте датирована пятьдесят девятым годом. Давняя история.
– Хью никогда не был женат. Я сегодня перепроверил. Вдруг эта девушка его бросила и всю оставшуюся жизнь он залечивал разбитое сердце?
– Возможно. А вы нашли что-нибудь?
– Пока ничего интересного. Никаких личных писем, только рабочая переписка с руководителями библиотек по всему миру. Данман определенно слыл серьезным авторитетом.
– Почему же тогда он работал куратором в малоизвестной школе в норфолкской глуши? – задумчиво протянула Джаз. – Не могу я пока раскусить Данмана, ну никак.
– Может, ему нравился дух школьного братства? В деньгах наш Хью точно не нуждался. Тут приходных ведомостей на тысячи фунтов – вполне достаточно холостяку для комфортной жизни.
– Банковские выписки?
– Поискал, но не нашел.
– Ладно, – вздохнула Джаз. – Возьму на себя ящики под книжными полками.
Через час Джаз вновь задернула шторы и вместе с Майлзом покинула квартиру. Они перерыли каждый клочок бумаги, но не нашли ничего, имеющего отношение к завещанию или личной жизни Данмана.
– Перекусим, мэм?
– Я лучше сразу домой.
– А может, заглянете по дороге в управление? Все будут рады повидаться, а сами знаете у кого сегодня выходной. Я проверил график дежурств.
– Нет уж, спасибо, – криво усмехнулась Джаз, заводя мотор. – До понедельника. Пока.
Она влилась в транспортный поток и уныло констатировала, что поездка оказалась безрезультатной.
Анджелина Миллар отложила телефон и недовольно поморщилась. Только что позвонила сестра-хозяйка и сообщила, что у Рори острое расстройство желудка и он в изоляторе. Сына осмотрел врач, особых поводов для тревоги нет, но домой Рори пока не отпустили, оставили под наблюдением.