женат? А на что она рассчитывала? Что у него нет прошлого и никаких грехов? Да и потом, разве она сама не станет в ближайшее время «бывшей»?
— У тебя есть дети? — спросила она.
— Двое сыновей. Одному семь, другому девять.
Ого, возможно, он даже моложе ее. И Сэнди ощутила четвертый болезненный укол в сердце.
— У тебя? — спросил Уилл.
— Сын и дочь. Меган семнадцать лет, Тиму шестнадцать, — неохотно добавила она, думая, насколько же Уилл моложе ее. На пять лет? Или на все десять? И что это значит? Что ему нравятся женщины старше его самого? Или возраст не имеет для него никакого значения? Или он слеп, как крот, и без очков ничего не видит?
— Да ты что? Наверное, ты родила их очень молодой.
— В десять лет, — ответила Сэнди с усмешкой.
— Малолетняя мать, — рассмеялся Уилл.
— Фактически.
— И что потом произошло?
— Мы выросли.
— Ясно, такая участь постигает лучших, — кивнул Уилл.
— Видимо.
— А чем он занимается?
— Он врач.
— Что ж, тебе это только на руку.
— То есть? Ты о чем?
— Ты можешь выжать из него все до последнего цента.
За широченной улыбкой Уилла Сэнди послышалась нотка злости.
— Я не собираюсь его выжимать.
— Вначале все так говорят, а потом меняют решение.
— Все?
— Ты оплачивала его обучение в медицинском университете?
— Да, но потом он оплачивал мое обучение в педагогическом колледже.
— Все равно у тебя преимущество.
Сэнди вздохнула и уставилась в окно на проплывающий мимо пейзаж. Океан загораживал ряд высоких многоквартирных зданий. Она подумала о том, как там Рита сейчас объясняется с Эдом и Бобом. Может, купить ей в «Пабликсе» какой-нибудь цветок или коробку конфет? При одной мысли о конфетах у нее заурчало в желудке, и она смущенно прижала ладони к животу.
— Инициатива развода, я так понимаю, исходит не от тебя? — спросил Уилл.
Неужто это так очевидно?
— Нет.
Он участливо притронулся к ее руке.
Сэнди улыбнулась, почувствовав, как ее напряжение постепенно спадает.
— Куда мы едем? — спросила она, когда на следующем углу он свернул влево.
— Надо заехать куда-нибудь перекусить.
Хорошая идея, подумала Сэнди, и в желудке снова заурчало. Спортивный автомобиль набирал скорость. Через несколько минут океан скроется из вида.
— Что-то здесь не видно ресторанов, — заметила Сэнди, пробежав глазами тихие жилые улочки.
— А кто сказал, что мы едем в ресторан? — Он свернул вправо, потом влево, потом снова влево и въехал на автостоянку перед невыразительным многоэтажным зданием белого цвета. Встал на место под номером 602 и выключил мотор. — Приехали.
— Приехали?
— Скромновато, конечно. — Он выпрыгнул из машины, быстро обошел ее и открыл ей дверцу.
Сэнди заколебалась.
— Уилл…
— Что-то не так?
— Просто мне кажется, что это не самая лучшая идея.
— Что не самая лучшая идея?
— Это. — Ей что, продиктовать по буквам?
— Это?
Видимо, придется.
— Идти к тебе в номер.
— Ты боишься ездить на лифте?
Она рассмеялась:
— Нет, просто я подумала…
— Что ты подумала? — И он снова улыбнулся, очевидно, наслаждаясь самим собой. — Подумала, что мы будем кататься всю ночь?
Сэнди вдруг поняла, что об этом она не думала, что она вообще не удосужилась подумать о чем-либо.
— Просто я не хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне неверное мнение.
— Какое неверное мнение?
— Ты и сам знаешь. — Как глупо. Она ведет себя как подросток.
— Ты решила, что я хочу привести тебя к себе в номер, чтобы соблазнить?
— Нет, конечно нет. — Хотя, разумеется, да. А для чего же еще мужчине приводить женщину к себе в номер? Она двадцать лет не ходила на свидания, но, как бы мир ни переменился за эти долгие годы, кое-что остается неизменным, и это, разумеется, тоже.
— Так, настал момент истины, — сказал Уилл. — А истина заключается в том, что я умираю с голоду. С утра ничего не ел, весь день пахал как лошадь, по пути домой заехал в «Мисс Молли» в надежде перекусить, потом подслушал ваш разговор, понял, как тебе неуютно с ними, и решил тебя похитить. Но сейчас я так голоден, что вот-вот потеряю сознание. К тому же не смогу сесть за руль, если чего-нибудь не съем, а в холодильнике у меня лежат остатки курицы, которую я сам себе приготовил по случаю. Я не говорил тебе, что прекрасно готовлю?
Сэнди покачала головой.
— Я прекрасно готовлю. Пойдем, Сэнди. В чем дело? Ты ведь доверилась мне настолько, чтобы сесть в мою машину. Теперь-то ты чего боишься?
— Я не боюсь.
— Я кажусь тебе опасным?
— Что? Нет.
— Тогда в чем твоя проблема?
«В чем моя проблема?» Она подалась к нему, но ноги отказывались слушаться.
— Слушай, знаешь, что? Мы зайдем всего на пару минут. Я проверю почту, съем кусок курицы, а потом отвезу тебя обратно в Торранс. О’кей? Как тебе такой вариант? По-моему, достаточно честное предложение. Если ты мне не доверяешь, можешь подождать в машине.
Сэнди почувствовала, как ее губы с облегчением дрогнули в улыбке. Какая она глупая! Уилл Бейкер — мудрый человек. А она — взрослая женщина, а не беспомощный подросток. «Тогда перестань вести себя как подросток», — приказала она себе, вылезая из машины.
— Я бы тоже не отказалась перекусить.
— Я знал, что ты согласишься.
Они зашли в увешанный зеркалами, белый с золотом вестибюль, где за высокой мраморной стойкой сидел пожилой охранник.
— Здравствуйте, мистер Бейкер, — кивнул он и помахал рукой.
И Сэнди почувствовала, что окончательно расслабилась. Ей нечего бояться: охранник знает Уилла в лицо и по имени. Она в полнейшей безопасности.
— Мистер Сэмюэлс, — проговорил Уилл, подводя Сэнди к лифтам в конце вестибюля. — Как тут у вас?
— Пока тихо. Вы слышали про миссис Аллен из номера 1412?
— Нет, а что случилось?
— Удар. В прошлый понедельник. — Мистер Сэмюэлс попытался прищелкнуть своими скрюченными от артрита пальцами. — Вот так.
— Печально. Как держится мистер Аллен?
— Молодцом! Ему дамы в номер уже целую груду пирогов нанесли. За него не беспокойтесь, с ним все в порядке.
Уилл рассмеялся, и у него за спиной открылся лифт.
— Пока, мистер Сэмюэлс. — Уилл надавил кнопку шестого этажа.
— Как у вас все здесь просто, — сказала Сэнди, когда двери лифта закрылись.
— Ты о чем?
— О женщинах. Не успела бедная миссис Аллен из номера тысяча четыреста двенадцать умереть от удара, как женщины сломя голову несутся на кухню, чтобы приготовить мистеру Аллену ужин.
— Что же он, по-твоему, голодать должен? — рассмеялся Уилл.
Сэнди улыбнулась:
— Я просто хочу сказать, что все было бы совсем иначе, если бы удар случился у мистера Аллена. Миссис Аллен самой пришлось бы готовить себе ужин.
— Настоящие мужчины не пекут пирогов, — насмешливо ответил Уилл. Двери открылись на шестом этаже, и он отступил, чтобы пропустить вперед Сэнди.
— Зато готовят по случаю кур, — сказала Сэнди, идя с ним по узкому коридору, крытому золотистой ковровой дорожкой.
— Причем великолепных кур. — Уилл отпер дверь в свой номер, и Сэнди очутилась в крошечной прихожей с коричнево-зелеными полосатыми стенами. — Сюда. — Он провел ее мимо маленькой кухни в скудно обставленную гостиную с зеленым кожаным диваном, таким же креслом, наполовину пустым книжным шкафом и маленьким обеденным столом со стеклянной столешницей, за который были задвинуты два черных кожаных кресла с высокими спинками. Пол был покрыт бежевой керамической плиткой. Никаких ковриков, никаких картин на белесых стенах, никаких фотографий и безделушек. — Располагайся. Я сейчас вернусь.
Сэнди подошла к окну и посмотрела на противоположное высокое здание через улицу. Добро пожаловать в большой город, подумала она, ощутив внезапный приступ приятного возбуждения. Она уже забыла, как соскучилась по тесным комнатушкам в высоких домах. И она засмеялась, услышав, как Уилл чем-то гремит на кухне.
— Тебе помочь?
— Ни в коем случае.
— Ты давно здесь живешь?
— Около года.
— Здесь очень мило, — сказал она, мысленно заменив зеленую кожаную мебель чем-то более мягким и раскрасив стены в более теплые и приятные тона. Хотя жилище мало чем отличается от того, которое снимали они с Яном до того, как она забеременела Меган. Примерно та же площадь и конфигурация, только окно было меньше, и на полах было дешевое деревянное покрытие вместо дорогой плитки. Но они были счастливы. То есть она думала, что они были счастливы вплоть до того момента, пока он не объявил, что уходит к другой женщине.
Кэрри Фрэнклин подмигнула ей из зеркала. Сэнди закрыла глаза и открыла их лишь тогда, когда почувствовала у себя за спиной какое-то движение. Обернувшись, она увидела на пороге Уилла с бокалами в обеих руках.
— Яблочный мартини, правильно?
— Господи, нет, я не могу.
— Разумеется, можешь. Курица пока подогревается.
— Зачем ее подогревать? Она наверняка и холодная очень вкусная.
— Кто здесь повар? — напомнил он.
Сэнди тоже захотелось ему напомнить, что они должны были пробыть здесь всего пару минут, но смолчала. Побоялась показаться неблагодарной: он ведь так старался, чтобы порадовать ее. Разве Ян не пожаловался как-то, что она не умеет веселиться, что всегда первой уходит с вечеринки, что вечно портит всем веселье?
— Ну же, — настаивал Уилл. — Сделай пару глотков и попытайся расслабиться. Я сейчас проверю почту, и мы поедим.
Сэнди кивнула, отхлебнув мартини в знак того, что она не собирается портить им веселье, и посмотрела ему вслед. И отхлебнула снова, решив про себя, что, если курицу он приготовил так же вкусно, как мартини, то ей предстоит настоящий пир. Она присела на диван, почувствовав, как немедленно прилипла к коже шелковая ткань, и скрестила ноги, пытаясь устроиться поудобнее. И снова отпила мартини: ей показалось, что яблочного сока в нем больше, чем водки, значит, вряд ли она опьянеет. Оглядевшись в поисках стола, на который можно было бы поставить бокал, и не найдя его, она сделала еще один глоток, потом еще один и еще, пока не осушила полбокала. «Какого черта?» — решила она, залпом допив остальное. Теперь-то ее никто не обвинит в том, что она не умеет веселиться.