— Ну, кто хочет прочесть последнюю запись в своем дневнике? — спросила Сэнди, заранее напрягаясь от той мертвой тишины, которая не замедлит сейчас последовать. — Есть желающие? — Ну почему меня это не удивляет? — пробормотала она, когда никто не поднял нетерпеливой руки. Осмотрев первые два ряда, она наконец остановилась на Викторе Драммонде, сидевшем за предпоследней партой во втором ряду. Мальчик был весь в черном, его смуглое от природы лицо было сплошь покрыто слоем белой пудры. Бледно-голубые глаза обведены черным; полные от природы губы накрашены ярко-красной помадой а-ля Мэрлин Мэнсон. — Виктор, — сказала Сэнди бодрым, насколько это было возможно, голосом. — Может, ты?
— А вы уверены, что хотите это услышать? — ухмыльнулся Виктор и мельком взглянул на девицу за соседней партой, выряженную так же, как он. Девушка, которую звали Нэнси и чья выщипанная левая бровь была проколота тремя маленькими английскими булавками, показала ему язык.
Сэнди поморщилась. Ужасно смотреть на этот металлический гвоздик, мелькнувший на языке Нэнси. Это же должно быть страшно больно. Неужели девочка не боится инфекции? А ее родители куда смотрят? Сэнди подавила повторный вздох. Ей повезло, что ее собственным детям пока не приходит в голову уродовать себя пирсингом и татуировками.
— Я все же рискну, — ответила она Виктору. — Не сомневаюсь, что ты поделишься с классом весьма полезными наблюдениями.
Он, наверное, также предупредил бы ее, если б собрался взорвать школу, думала Сэнди, снова усаживаясь на стул. Интересно, когда наконец пройдет это нездоровое увлечение готикой? Кажется, уже все наелись ею. Она достаточно насмотрелась на эту ерунду, впрочем, вовсе не безобидную, и, хотя понимала, что по большому счету это всего лишь подростковый бунтарский эпатаж, ее это тем не менее сильно тревожило. Но Виктор все равно ей нравился, несмотря на свой омерзительный облик. У него, в отличие от большинства ее учеников, имелось могучее богатое воображение, а его сочинения, насыщенные причудливыми экзотическими образами, были если и недостаточно вызывающими, на что он, очевидно, рассчитывал, то, во всяком случае, довольно любопытными.
— Мне встать? — Виктор слегка привстал.
— Не обязательно.
Он немедленно опустил на стул свой костлявый зад. Помолчал, откашлялся, снова помолчал.
— В небе стоит полная луна, — начал он монотонным голосом без всякого выражения. — Я лежу на кровати, прислушиваясь к завыванию волков.
— Во Флориде нет волков, недоумок! — раздался с задних рядов голос Джоя Бэлфора. Джой был девятнадцатилетним капитаном футбольной команды, которого оставили на второй год. Ходячий стереотип — большой, накачанный и безмозглый, который, однако, очень собой гордился.
Все засмеялись. По классу пронесся бумажный самолетик.
— Кретин, — спокойно отозвался Виктор, вложив в интонацию столько яда, чтобы привлечь внимание класса. — Я выразился метафорически, неужто не сечешь?
Джой захохотал, закрыв свое широкоскулое лицо ладонями, как бы пытаясь от кого-то защититься.
— Вау! А я-то и не понял сразу. Он, оказывается, выразился ме-та-фо-ри-чес-ки.
— Слишком тяжелое слово для такого тощего недоноска, — глухо проговорил Грег Уотт, и его губы расползлись в усмешке.
— Кто-нибудь помнит, что это означает? — вмешалась Сэнди, торопясь предупредить конфликт. Как-то она посвятила метафорам целый урок, и было бы приятно узнать, что хоть кто-то слушал ее с интересом.
Руку подняла Далила.
«Неужели?» — подумала Сэнди. Мало того, что каждое утро она вынуждена оказываться лицом к лицу с этим крупногабаритным напоминанием о предательстве ее мужа, так теперь еще юная леди решила внести свой вклад, пусть и без всякой задней мысли. Она что, не понимает, что, стоит ей раскрыть рот, как у Сэнди возникает такое чувство, будто ей в сердце вонзают нож? «Ладно, давай рассказывай про метафоры», — подумала она, покачав головой, отчего тут же выбилась из-за уха только что заправленная прядь.
— Давай, Ди, — сказала она мягко.
— Ди? — недоверчиво повторил вслед за ней Грег. — Ди?! Послушайте, если уж вы собрались наградить ее прозвищем, так, может, пусть будет Дели? По-моему, так гораздо лучше. Видит бог, она это без труда переварит.
Класс снова разразился хохотом. Далила в отличие от Виктора не умела вовремя парировать, а потому молчала.
— Достаточно, — предупреждающим тоном сказала Сэнди.
— Скажите это Дели,[6] — выкрикнул с задней парты Джой Бэлфор. Класс сотряс новый взрыв смеха.
— А может быть, Биб Ди[7]? — продолжал Грег. — Помните, как в песне…
— Достаточно, я сказала.
Далила опустила голову, мгновенно выставив на обозрение свой злополучный двойной подбородок. Сэнди тут же почувствовала себя виноватой. Мало бедняжке проблем, теперь ее еще и окрестили прозвищем, гораздо худшим, чем ее собственное имя. Чего, собственно, такого она ей сделала? Она ведь не виновата в том, что ее мамаша соблазнила мужа Сэнди во время интимной переписки в Интернете. Она не виновата в том, что Ян испытывал все возраставшее чувство беспокойства и неудовлетворенности, будучи последним в городе, и возжаждал стать первым в деревне. «Первой лягушкой в болоте», — мысленно поправила она себя.
— Немедленно прекратите, если не хотите остаться после урока. — В классе мгновенно наступила тишина. Парировать необязательно, когда у тебя есть хоть какая-то власть.
— Говори, Далила, — подбодрила ее Сэнди.
— Все в порядке, я не против Ди, — ответила Далила нежным детским голоском, никогда не перестававшим изумлять Сэнди. Такой голос мог принадлежать человеку гораздо более юному и гораздо более худому, уж если на то пошло.
— Хорошо… Ди. Скажи нам, что такое метафора.
— Это такой символ, — начала Далила. — Сравнение. Ну, когда для обозначения чего-то ты берешь слово или фразу, которые обычно означают что-то другое.
— Что она несет, черт возьми? — спросил Грег.
— Это значит, что Виктор действительно лежал на кровати и прислушивался к завыванию волков, — ответил, не поднимая глаз, Брайан Хенсен. Брайан был сыном школьной медсестры, довольно болезненным мальчиком, с лицом таким же бледным, какое становилось у Виктора после того, как тот высыпал на него полбанки пудры.
— Так что же он хочет этим сказать, умник?
— Он прислушивается к ночным звукам, — уверенно ответил Брайан. — К опасности. — И посмотрел прямо в глаза Сэнди. — К смерти.
— Ну и ну! — сказал Виктор.
— Круто, — хмыкнул Грег.
Несколько секунд все молчали.
— Спасибо, Брайан, — прошептала Сэнди, с трудом подавляя в себе желание стиснуть и Виктора, и Брайана в объятиях. Может, она все же не зря их учила. Может, ее уроки не были совершенно уж пустой тратой времени, о чем она не раз плакалась. Возможно, кто-то из них действительно чему-то научился.
— Пожалуйста, Виктор, читай дальше.
Виктор снова откашлялся и сделал театральную паузу.
— Я, разумеется, знаю, что во Флориде нет волков, — прочитал он с отчетливой насмешкой в голосе, мельком взглянув на Джоя. — Но это вовсе не значит, что я не могу представить, как они сбиваются в стаю за дверью моей комнаты. Интересно, скоро они уйдут? Или дождутся, когда я выскользну из своей теплой постели в темную прохладу ночи? И двинутся ли за мной в лес, когда я сброшу кожу, вроде той змейки, которая вьется в лунном свете меж моими голыми ступнями?
— Какой лес, ты, недоумок?
— Джой!.. — угрожающе произнесла Сэнди.
— Можете не рассказывать — это снова метафора.
— Я выхожу на небольшой участок влажной земли, — уже самостоятельно продолжил Виктор. — Вынимаю из-за пояса кухонный нож и провожу лезвием по руке, глядя, как из-под кожи, будто вулканическая лава, сочится кровь. Я подношу руку к губам, окунаю их в свои грехи и пригубляю свои нечистые желания.
— Ты совсем уже чокнулся, — сказал Джой.
На сей раз Сэнди была склонна согласиться с оценкой Джоя, несмотря на некоторую литературную ценность услышанного.
— Хорошо, Виктор. Можешь не продолжать. Но, как бы мне ни импонировало твое мастерское изложение собственных фантазий, все-таки в задании ты должен был изобразить то, чем действительно занимался прошлой ночью.
Вместо ответа Виктор вытянул вперед левую руку, закатал рукав своей черной рубашки и обнажил длинную рваную рану, тянувшуюся вдоль внутренней стороны руки.
— Круто, — сказала Нэнси.
— Во дает! — воскликнул Грег.
— По-моему, тебе стоит показаться медсестре, — пробормотала Сэнди, поморщившись и отведя глаза при виде столь страшного зрелища.
Виктор рассмеялся:
— Зачем? Со мной все в порядке.
— Не думаю, — продолжала Сэнди. — Пожалуйста, зайди к миссис Хенсен. Немедленно. — Мысленно она взяла себе на заметку, что в конце дня нужно будет позвонить родителям Виктора и обратить их внимание на то, чем их сын занимается по ночам. Интересно, скажет ли она им то, что им еще неизвестно?
«Не суйся в чужие дела», — мысленно услышала она резкую реплику Яна. Он всегда говорил, что она слишком печется о своих учениках. «Лучше о себе побеспокойся», — добавлял он.
Только тогда у нее и в мыслях не было, что ей есть о чем беспокоиться.
— Педик чертов, — пробормотал Грег, когда Виктор открыл дверь классной комнаты и сбежал по трем ступенькам на тротуар.
— Грег! — Сэнди вскочила со стула, едва не опрокинув его. — Достаточно. — И снова встала перед столом. — Давай послушаем тебя, раз уж тебе так не терпится самовыразиться.
— Э-э-э… Это слишком личное, миссис Кросби. Мне бы не хотелось вас смущать.
— Не переживай, меня не так-то просто смутить.
Грег лукаво взглянул в сторону Далилы:
— Судя по всему, да.
— Можно посмотреть твой дневник, Грег? — По тону Сэнди было понятно, что это далеко не просьба.
Грег неохотно передал ей дневник. Сэнди открыла блокнот, быстро просмотрев разлинованные страницы, по большей части пустые. Долистав до последней, Сэнди с удивлением увидела, что она сплошь разрисована ка