Толик перехватил его, заметив, как в долю секунды взгляд, скользнувший по нему, стал испуганным, жалким. Нижняя губа женщины дрогнула. Она осела на стул, уставилась в монитор. Он ждал, что будет дальше, ощущая легкость во всем теле. С картины бестолково смотрела лягушка.
– С тобой что-то не так? – спросила она, спустя полминуты молчания.
– В смысле? – стоя около стола, уточнил парень, не понимая, что послужило причиной такой резкой перемены настроения начальницы: из требовательной она стала просящей.
– Ты вчера был другим. Видимо, из-за случая с отцом, да?
– Да, – присаживаясь, наблюдал, как она откатилась на стуле дальше от него, к стене. – У меня отец пропал. Я думал взять отпуск из-за этого, но вчера переговорил…
– Я в курсе, – мягко перебила она. – Но сегодня отец нашелся?
– Нет. Я звонил матери. Она подала заявление в милицию, но отца еще не нашли. На этом фронте без изменений.
Толик почувствовал внутреннее тепло. Оно брало силы от сердца и растекалось во все конечности. Стоило Людмиле Геннадьевне покоситься на него, тепло превращалось в холодный безболезненный жар, а в кончиках пальцев начинала пульсировать энергия. Он понял почему…
– Не важно, – сказала женщина. – Я плохо спала и сейчас могу ляпнуть чушь. Да-да, с начальниками тоже так бывает, – сжимая в правой руке пресс-папье в виде пирамиды с фигуркой древнеегипетского бога Анубиса, знакомого Толе по урокам истории и культурологии, продолжала она. – Я, если признаться, не все подготовила. Позже я либо сама занесу тебе задание вместе со слоганом, либо направлю кого-нибудь. А сейчас уйди, мне нужно побыть одной, – попросила она, бледнея на глазах.
Женщина сжала пластмассовую пирамидку с такой силой, что побелели подушечки пальцев.
– Может, вызвать врача, – предложил Толик, поднявшись со стула и обходя стол, приближаясь к ней.
– Нет! Выйди, пожалуйста! – крикнула Людмила Геннадьевна, ударив пресс-папье по лакированному деревянному полотну.
– Ладно, – направляясь к выходу, согласился он, чувствуя, как под сердцем ослабевает холодный жар оберега, лежащего в кармане рубашки.
Толик закрыл за собой дверь. С обратной стороны о нее что-то ударилось и упало на пол. Он посмотрел вниз. Из проема вытекала вода с черными блестками. «Она швырнула мне в спину пирамидку», – понял парень, поспешив в свой кабинет.
Сидя там, он подумал: «Неужели с Артемом произошло что-то более серьезное, чем поездка в другой город? Один раз его уже били за слова, в этот раз… Почему она боится амулета? Может, мне просто кажется, что его, а на самом деле у нее климакс или предменструальный синдром? Но Артем спокойно носил эту вещь в кармане…» Откинувшись на спинку стула, Толя откатился от стола и закинул на него ноги, как делают киношные американцы. «Он носил амулет в коробочке. Это не просто так, для сохранности. Возможно, раз есть металлы, препятствующие проникновению радиации сквозь них, так и есть материал, делающий незаметным для посторонних силу оберегов. Зачем же он прятал то, что защищало его? Он же говорил, что уже не в силах пойти назад, ему нечего терять. Отче мой Небесный, – Толя посмотрел на потолок, пытаясь проникнуть сквозь него взглядом, – Отче, почему он не смог договорить, предупредить меня. Если ты слышишь, если можешь, то защити, убереги. Дай знак».
В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения войти, в кабинку ступила женская нога, прикрытая джинсовой юбкой, начинающейся чуть выше колена.
– Толик, тебе Людмила Геннадьевна попросила передать задание, – протягивая ему пластмассовую черную папку, сказала девушка. – Что-то она сегодня не в духе.
– Зайди, пожалуйста, – убирая ноги со стола, принимая документы, попросил он.
Девчонка вошла. На миг он задержал глаза на ее полуобнаженной груди, потом спросил:
– Что она сказала, посылая тебя ко мне? Как вела себя? Не сложилось впечатление, будто я разозлил ее?
– А что, у вас с утра конфликт был? – подгибая левую ногу, упирая ступню в стену, уточнила коллега, разглядывая оклеенные макетами стены кабинета.
– Небольшой. А что, это заметно? – вертел он в руках папку.
– Чувствовалась какая-то напряженность в ее голосе, когда она просила передать тебе это, – ткнув пальцем с длинным, выкрашенным в розовый цвет ногтем в документы, сказала девушка.
– Слушай, а ты давно здесь работаешь? – спросил Толик, положив папку на стол, посмотрев в глаза коллеги.
– Не очень. Как и ты, наверное. Я больше как подай-принеси, типа испытательный срок.
– До сих пор?
– Ну и пусть. Платят же хорошо, а работы немного.
– У меня вот отец пропал без вести.
– Давно? Вот почему ты на взводе? Еще бы. У одного из парней тут тоже мать умерла, так он вообще на работе полмесяца не появлялся…
– У кого это? Почему я не знал?
– Через кабинку от тебя сидит, Иваном зовут, – ответила девушка. – Почему ты не знаешь? Ты вообще в сплетнях замечен не был. Про тебя некоторые говорят, что ты гордый, не общительный.
– Вот как? – вставая со стула, удивился Толик. Он посмотрел в упор на коллегу, запомнив, какой формы родинка на ее шее.
– Я просто занят всегда, – сказал он.
– Да я-то вижу тебе цену, – улыбнулась она. – В смысле, понятно, что ты общителен, да не для нас. Хотя в фирме все какие-то странные. Я раньше работала в книжном издательстве, так там люди нормальные, общаются, а тут пока не столкнешься нос в нос, не заговорят.
– Извини, – развел руками Толя. – Заходи поболтать как-нибудь.
– Тебе некогда, – выходя, рассмеялась она. – Забыл, что ли?
– Пока! Спасибо за документы! – поблагодарил он.
Закрыв дверь, взялся за работу, но в голове свербело желание пойти к Ивану и поговорить о том, что сказала девушка. В конце концов он отодвинул заготовки в сторону, встал из-за стола. Выключив монитор, вышел в коридор.
Соседа не было. Желая унять дрожь, появившуюся от предвкушения открытия секрета, он дошел до кабинета Артема. Проверил, что его нет. Оттуда пошел выпить кофе. Взял со сливками и корицей. Тепло амулета не чувствовалось. Он пил горячий ароматный напиток, когда в коридоре появился худой мужчина, похожий на крысу. Дойдя до Толика, он ощупал того взглядом, и из надменного его лицо стало озабоченным, осунулось.
– Хотите кофе? Я отойду, – предложил парень, ощутив легкое жаркое покалывание под сердцем.
– Нет! Нет! – обходя его, словно пламя костра, бросил мужчина, удаляясь к приемной директора.
«Он тоже испугался меня. Значит, амулет действует. Но почему девчонка не убежала? Надо зайти к Олегу Викторовичу, проверить его реакцию», – подумал дизайнер, допив кофе и смяв одноразовый стаканчик. Он швырнул его в никелированную урну, пошел к кабинету главного редактора. Навстречу ему шел щуплый паренек, знакомый по «пятиминуткам». «Это Иван! Точно, это Иван», – узнал Анатолий, и сердце в груди забилось, словно у охотничьей собаки, идущей по следу.
– Привет, Ваня! – остановил он коллегу, протягивая тому руку.
Тот остановился, оглядел его, узнал:
– Привет!
Они пожали руки, и вдруг Иван дернулся, словно бабочка, которую нашпиливают на иголку. Он шагнул назад, потом посмотрел вперед и метнулся туда, бросив:
– Я очень тороплюсь!
– Подожди, я с тобой! – поворачиваясь, следуя за ним, крикнул Толя. Под сердцем слабо жгло.
– Не надо, нам не по пути, – не поворачиваясь, отмахнулся коллега, подходя к лифту. Тот был занят. Тогда он спешно направился к лестнице.
– Что за глупости, давай поговорим, – нагоняя Ивана, настаивал Анатолий.
– Не-ког-да! Не-ког-да! – вышел он на лестницу, скрываясь за дверью.
Анатолий шагнул следом. Он успел увернуться от удара. Костлявый кулак Ивана пролетел в сантиметре от левого виска парня, присевшего и чуть наклонившегося вбок.
– Не ходи за мной! – рявкнул нападавший, занося руку.
Толик выпрямил ногу, ударив коллегу в пах. Тот взвыл, зажав руками промежность, упал на колени, запрокинув голову.
– С ума сошел, что ли. Я просто поговорить хочу, – шумно дыша, ощущая энергию в пальцах, во всем теле, сказал Толик.
– Нечего со мной говорить! Ты не такой, как мы, ты двуличен! Тебя внедрили, чтобы лишить нас всего! – иногда подвывая, говорил Иван, ползая по полу, смотря снизу вверх.
– Куда меня внедрили? – спросил Толя, отходя к приоткрывающейся со стороны коридора двери, сжимая кулаки.
– К нам тебя внедрили, чтобы разрушить все дела! – крикнул коллега, следя взглядом за кем-то, проникшим через дверной проем за спину Анатолию, заметившему движение, но не успевшему повернуться.
Его ударили по спине. Колени подогнулись. Потом Толик почувствовал, как кто-то бьет его по затылку. В глазах потемнело. Сквозь сизо-серую пелену он заметил, как Иван вскочил, выпрямился, его пальцы протянулись к нагрудному карману рубашки, рванули ткань. Амулет серебряной монетой взмыл вверх, перевернулся в воздухе и полетел вниз, в лестничный проем. Кто-то обхватил обмякшее тело Толика сзади, не дав окончательно упасть. Когда глаза дизайнера закрылись, погружая его в бездонно-темное бессознание, парня опустили на песочного цвета кафель лестничной площадки.
Когда Толик пришел в себя, то в голове гудели маленькие локомотивы, а спину холодило. Шелковая рубашка «Kenzo» была испорчена, оторван карман. Кусочек ткани лежал на кафеле, сливаясь по цветовой гамме. Амулета не было. «Он улетел вниз», – вспомнил дизайнер, сжимая голову руками.
Держась за перила, подтягиваясь, он встал с пола. Искать оберег не пошел, решив: «Бесполезно. Его Ваня уничтожил. Надо найти этого урода и потолковать».
Но поговорить с Иваном не получилось. Толя, возвращаясь к своему кабинету, встретил бегущую ему навстречу переполошенную Людмилу Геннадьевну:
– Наш сотрудник выскочил из здания прямо под колеса грузовика. Пошли, поможешь, если необходимо.
На улице толпился народ. Пробираясь сквозь толпу, Толик заметил краем глаза Полину. Он хотел подойти к ней, но ее оттеснили, она скрылась из виду. То тут, то там он натыкался на коллег. Все стремились попасть к грузовику, стоящему поперек полосы движения. Были слышны громкие голоса. Самый грубый и истеричный, видимо водитель, шумел: