ой посидим, чаю попьём.
– Не хочу!
– Что значит не хочу? Надо. Посидим, покумекаем и чего-нибудь придумаем.
– Ничего тут не придумаешь! – вырвалось у Анфисы Ильиничны.
– Такого быть не может! – прикрикнула на соседку Варвара Степановна, открыла свою дверь, затолкала рыдающую Анфису Ильиничну в прихожую. Потом отвела в ванную и умыла, как ребёнка, холодной водой, обтёрла раскрасневшееся лицо Ласточкиной махровым полотенцем, полюбовалась на результат своих трудов и сказала удовлетворённо: – Вот, так намного лучше.
Анфиса Ильинична к тому времени перестала плакать и послушно прошла за соседкой на кухню.
После того как на столе появились чашки с заваренным чаем, крендельки с маком и вазочка с малиновым вареньем, Варвара Степановна велела:
– Теперь, Анфисушка, рассказывай, – и предупредила: – только без слёз.
Анфиса Ильинична взяла себя в руки и выложила соседке всё, что знала сама. Ей очень хотелось заплакать, но она крепилась изо всех сил. Соседка Варя слыла женщиной рассудительной, умеющей разобраться в ситуации и дать дельный совет. Внутренний голос подсказывал Анфисе Ильиничне, как важно выслушать мнение соседки.
– Так Лилю на месте преступления с ножом, что ли, застали? – спросила Варвара Степановна с изумлением.
– Нет! Что ты, Варя!
– Тогда почему они её обвиняют в убийстве?
– Я же тебе говорю! Лиля на съёмной квартире с любовниками встречалась!
– И что? Тоже мне, грех с орех! Ни для кого не секрет, что твоя подруженька большая любительница клубнички, – хмыкнула соседка.
– Варя, ну что ты! – несколько смутилась от столь откровенной характеристики своей подруги Анфиса Ильинична.
– А то! Ни одного мужика не пропустит! Никогда я не понимала твою Лилю, – осуждающе покачала головой Варвара Степановна. – Ладно, когда иной мужик за каждой юбкой бегает, как Тузик за мопедом! Но женщина!
– Просто у Лили сердце любвеобильное, – вздохнула Анфиса Петровна.
– Баловница она, твоя Лиля! Вот и добаловалась. Сердце тут совсем ни при чём! Рассказывай дальше!
– Так я уже всё рассказала, – развела руками Анфиса Ильинична.
– Значит, так, – проговорила соседка, – водила Лиля мужиков на съёмную квартиру и одного из них там убили. Так?
– Так. Следователь думает, что его Лиля убила!
– Зачем же ей его убивать?
– Вот и я о том же!
– Живой мужик завсегда лучше, чем мёртвый, – рассудительно проговорила Варвара Степановна и, подумав, спросила: – Следователь тебе не понравился?
– Что значит не понравился? – удивилась Анфиса Ильинична. – Мне мой Вася нравится.
– При чём тут твой Василий?! Я имела в виду, вызвал следователь у тебя доверие или нет?
– Не знаю, – вздохнула Анфиса Ильинична.
– Но ты думаешь, что он никого другого искать не станет и засадит Лильку, раз уж она ему под руку попалась?
– Боюсь я этого, – призналась Анфиса Ильинична.
– Можно, конечно, нанять хорошего адвоката, но ведь он будет плясать от того, что есть у следствия, – рассуждала вслух Варвара Степановна.
– Наверное, – осторожно согласилась Анфиса Ильинична.
– Тогда с адвокатом надо обождать, – соседка задумалась.
Анфиса Ильинична, казалось, даже дышать перестала, чтобы не мешать Варваре думать. Её муж Василий иногда шутит над способностью соседки полностью погружаться в мыслительные процессы, говорит: «Чапай думает». А сам нет-нет да и обращается к Варваре Степановне за советом. Вот в прошлом году, вспомнила Анфиса, Василий долго раздумывал над выбором теплицы. Уже хотел было в одном месте купить, но Варвара ему отсоветовала! Послала его совсем в другое место. Василий для вида поворчал, но к совету соседки прислушался, купил теплицу там, где она велела, и теперь нарадоваться не может. Нет, у Варвары не голова, а дом советов, как говорила когда-то про умных людей покойная матушка Анфисы Ильиничны.
– Знаешь, что я надумала, – прозвучал голос Варвары Степановны, вырвав соседку из собственных мыслей.
– Что? – быстро спросила Анфиса Ильинична.
– Тебе, Анфиса, надо к частному детективу обратиться.
– Ой! Варя, – воскликнула Анфиса Петровна, – боязно мне! Вдруг он обдерёт меня как липку, а Лилечке не поможет.
– Не боись, – уверенно проговорила соседка, – я знаю одного такого!
– Какого? – широко распахнула глаза Анфиса Ильинична.
– Надёжного! Она помогла дочери моей бывшей сослуживицы. И взяла не так чтобы уж слишком много.
– Ты сказала, она? – насторожилась Анфиса Ильинична.
– Да, она! Женщина. Вроде бы даже постарше нас. Но опытная – страсть! Мне сослуживица так и сказала. Я тебе сейчас её адрес напишу! Он у меня в тетрадке записан. – Варвара Степановна отодвинула от края стола свою чашку с недопитым чаем и вышла в другую комнату. Оставшейся на кухне соседке было слышно, как она выдвигает и задвигает ящики в стенке в гостиной.
Вскоре бумажка с заветным адресом оказалась в руках Анфисы Ильиничны.
– Я сейчас прямо и поеду! – возбуждённо вскричала она, вскакивая на ноги.
– Куда?! – остановила её Варвара Степановна. – На ночь глядя?
– Но…
– Так дела не делаются, – сказала соседка, – иди домой, выспись как следует, а завтра утром и поедешь. Забыла, что ли, как в сказках сказывается? Утро вечера мудренее.
– Так то в сказках, – попыталась вяло протестовать Анфиса Ильинична.
– А то забыла ты, что сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок! И красной девице тоже, кстати. Так что, Анфиса, не спеши! Иди домой и отоспись хорошенько.
– Я не усну, – пожаловалась Анфиса Ильинична.
– Уснёшь! Выпей корвалола.
– Он вредный, – пискнула Анфиса.
– Пустырника накапай.
– Ох, Варя, – начала было Анфиса Ильинична.
– Не охай, – прервала стенания соседки Варвара Степановна. – Сделай, как я тебе велю. И эта женщина тебе поможет.
– Зовут её как-то странно, – проговорила Анфиса Ильинична, читая по бумаге, – Андриана Карлсоновна.
– Не важно, как её зовут. Лишь бы дело своё знала. Не зря в народе говорят, хоть горшком назови, только в печь не ставь.
Так, с присказками и прибаутками, Варвара Степановна сама отвела соседку в её квартиру, накапала ей пустырника, заставила выпить и лечь спать. В прихожей она сняла с гвоздя запасной ключ от квартиры Ласточкиных и закрыла за собой дверь.
Собравшейся уходить прочь ночи неведомая рука протянула бокал, полный густо-оранжевого апельсинного сока. Отблески звёзд вперемежку с резными тенями листвы скользили по матовому блеску стекла. Но ночь оттолкнула бокал, расплескала сок, и тотчас небо вспыхнуло оранжевым огнём. А пустой сосуд беззвучно скользнул вниз и упал на землю крохотными осколками ночного дождя, превратившись в небольшую лужицу. В ветвях деревьев загомонили проснувшиеся птицы. И вскоре ярко-красное солнце начало подниматься из-за горизонта.
– Кажется, сегодня будет жарко, – произнесла вслух Андриана Карлсоновна, глядя на пылающее предрассветное небо. Именно его яркий свет и разбудил её. «И как это я умудрилась забыть зашторить на ночь окно», – подумала она и сладко потянулась.
В другом районе города к этому времени проснулась и Анфиса Ильинична. Наскоро позавтракав, она вышла из дома. Ехать к детективу женщина хотела сначала на такси, но, разобравшись с маршрутом, решила, что поедет на автобусе.
Своя машина у Ласточкиных была. Но водить Анфиса Ильинична не умела, поэтому и не думала возражать мужу в том, что он будет ездить на ней на дачу.
Глава 11
Андриана уже не только накормила кошек, позавтракала сама, но и успела полить все свои цветы и обменяться несколькими репликами с пальмой Пульхерией Артамоновной и фикусом Иваном Ивановичем. В наше время многие живут в устоявшемся заблуждении, что растения немы и глухи. Но то, что это не так, уже и наукой доказано. Просто не всем дано или, вернее, не все хотят прислушаться к зелёным существам, обитающим в нашем доме, городе, на нашей планете. Андриана не относилась к этой категории людей. Она вообще придерживалась того мнения, что не только растения, животные, но и вещи, окружающие нас, наделены внутренним миром.
Например, войдя в зал, она первым делом здоровалась с портретом Петра I работы сэра Годфри Неллера, висевшим над диваном. Конечно, это был не подлинник, но и репродукция нисколько не умаляла величия императора и таланта художника, который написал этот портрет. Поэтому Андриана никогда не забывала поздороваться с его величеством – доброе утро, Пётр Алексеевич! Как почивали? Вопрос, конечно, был риторическим. Потому что царь отмалчивался, но смотрел на Андриану всегда весьма благосклонно.
Хотя самые первые слова, которые произносила Андриана, просыпаясь утром, были обращены к Николаю Копернику, потому что именно он ночевал с ней в одной комнате. И вообще никогда не покидал её спальни, потому что он был портретом, стоявшим на столе.
Кто-то может подумать, что она беседовала с растениями и вещами от одиночества. Но это не так! У Андрианы были две давние подруги – Леокадия и Мила. Правда, внучка Виолетта была одна на троих. Родной бабушкой девушки была Мила, но растили они её и воспитывали втроём.
Вместе с Андрианой жили две гладкошёрстные серые кошки с изумрудно-зелёными глазами, русской породы – Фрейя и Маруся.
А ещё не так давно у неё появился молодой друг по имени Артур. Вернее, внук её первой и, наверное, единственной любви Артура Владимировича Соколова. Артур-младший при всей его бесцеремонности скрашивал её жизнь. Но, главное, он заботился о ней и подчас даже опекал, как малолетнего ребёнка. При мысли об Артуре Андриана снисходительно улыбнулась, закрыла на мгновение глаза и сладко вздохнула. Да! Он вызывал в её душе смешанные чувства. Но она была бесконечно благодарна судьбе и Артуру-старшему за то, что его внук появился в её жизни.
Андриана направлялась на кухню с пустым кувшином, когда услышала, как лифт остановился на её площадке. Сердце Андрианы ёкнуло, что-то подсказывало ей, что гостей лифт доставил к ней. И точно! На площадке раздались быстрые шаги, и почти тотчас зазвенел звонок. Андриана подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стояла женщина лет шестидесяти.