Меньше всего мне хотелось сейчас что-то обсуждать и о чем-то говорить. Слишком много событий произошло всего за несколько часов: смерть Андрея, к которому я испытывала искреннюю симпатию, известие о том, что он умер, считая меня подлой предательницей, подозрение в убийстве…
То ли Селиверстов это понял, то ли тоже хотел помолчать, но приставать с разговорами не стал. Так мы и сидели с ним бок о бок, глядя на воду. Удивительно, но никто не мешал нашему уединению. Складывалось ощущение, что мы на яхте одни.
Наконец судно причалило к берегу. На палубу поднялись Виктор, Павел, охранники и члены команды. Все они растерянно топтались на месте, не решаясь отвлечь Селиверстова от его мыслей. Наконец Паша подошел к хозяину и осторожно тронул его за плечо.
– Александр Константинович, машина ждет. Может, поедем уже?
Шеф поднялся:
– Пойдем, Василиса, прибыли.
На негнущихся ногах я добрела до машины. Остальное помню смутно, так как, очутившись в салоне авто, тут же уснула. То ли стресс так подействовал, то ли алкоголь, то ли все вместе, но сон оказался настолько глубоким, что пробудилась я лишь под утро. Позже даже возникло подозрение, а не опоил ли меня Селиверстов снотворным. С его страстью к фармакологии это более чем вероятно. Как бы то ни было, но, открыв глаза и оглядевшись по сторонам, увидела, что нахожусь в незнакомой комнате. И это еще не единственный сюрприз. Откинув одеяло, заметила, что раздета до нижнего белья. А вот это уже интересно – точно помню, что сама одежду не снимала.
Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Чувствовала я себя, на удивление, отлично. Подняв жалюзи, потянулась навстречу утреннему солнышку и ахнула – внизу за окном простиралась безбрежная морская гладь. Видимо, дом стоял на утесе или скале. Интересно, где я и что тут делаю?
Принимая душ, я заметила на локтевом сгибе след от укола. Ничего себе! Так вот в чем причина столь глубокого сна. Мысль заработала лихорадочно. Новый день принес с собой массу вопросов. Где я? Зачем я здесь? На каких условиях меня отпустили друзья Карасика? Как быть с убийством, свидетелем которого я оказалась? Ведь, по идее, меня должны будут допросить правоохранительные органы. Более того, когда выяснятся все обстоятельства дела, я автоматически стану главным, а то и единственным, подозреваемым. А учитывая мое исчезновение с места преступления, дело мое «труба». Меня обдало смертельным холодом от ужасной догадки – а что, если все это часть коварного замысла? Я же не знаю, о чем договорился Селиверстов с остальными. Вдруг они решили свалить все на меня! А что? Моя кандидатура очень подходит на роль убийцы. Особенно теперь, когда я, не дожидаясь приезда полиции, скрылась с виллы. И укол этот… Наверняка в моей крови найдут следы наркотиков, и картинка сложится идеально. Яд во флакончике с моими отпечатками пальцев… Интересно, какое наказание предусмотрено для хладнокровных убийц в Испании? Или меня будут судить по российским законам? Предоставят ли мне на выбор российскую тюрьму или испанскую? Хотя все зависит от того, какой срок дадут. В России, наверное, можно будет отделаться десятью годами тюрьмы. За примерное поведение освобожусь лет через семь. Вполне еще молодая… В общем, это по-любому лучше, чем смерть. Наверное… Выбор-то у меня изначально не особенно велик.
Может, следует самой сдаться в руки правосудия? Вероятно, это зачтется впоследствии. Но как это сделать? Дом наверняка надежно охраняется. Я выглянула в окно. Так, о том, чтобы выбраться из окна, и речи не идет – слишком высоко. Но даже если бы мне удалось добраться до воды, что это даст?
Нет, с этой стороны не уйти. Нужно попытаться найти выход из этой крепости. Хотя наверняка она надежно охраняется. Да уж, ситуация…
И все же надо что-то делать. Достаточно я была марионеткой, пора обрывать ниточки и спасаться от кукловодов.
Я оделась – в шкафу нашлись наряды моего размера. И хотя это была не моя одежда, я справедливо рассудила, что могу ею воспользоваться. В конце концов, Селиверстов мне прилично должен. С виллы Карасика я ушла в вечернем платье, и это была единственная моя (да и то весьма условно) вещь. Откопав в гардеробе классические брюки и блузку (из серии – и в пир, и в мир, и в добрые люди), я нацепила их на себя.
Подойдя к двери, решительно ее толкнула. Заперто… Что и следовало ожидать. Разумеется, никто не собирается так просто меня отпускать. Могла бы и догадаться.
Что ж, попробуем иначе. Я снова выглянула в окно. На этот раз меня интересовал фасад здания. Оказалось, что справа на некотором отдалении расположен балкон. Добраться до него было возможно по небольшому декоративному выступу, идущему аккурат по стене. В другое время перспектива совершения подобных акробатических этюдов вызвала бы у меня дикий страх, но сегодня я была полна решимости.
Найдя в шкафу спортивные кеды, я внимательно осмотрела их подошву и убедилась в том, что она негладкая. Затем направилась в ванную на поиски присыпки или рассыпчатой пудры – не хватало, чтобы в ответственный момент меня подвели скользкие руки.
Однако в шкафчике над раковиной ничего, кроме шампуня и мыла, не нашлось. Да, это тебе не Карасик. Тот о своих гостях заботился лучше. Мысль об Андрее на секунду испортила настроение, но я тут же отмахнулась от нее как от навязчивой мухи. В конце концов, нужно подумать о себе живой. Пока еще…
Так и не найдя, чем обработать руки, решила, что это не должно меня останавливать. Хотя стоило мне выглянуть за окно, как ладони тут же сделались влажными. Вот ведь досада. Забравшись на подоконник и стараясь не смотреть вниз, я осторожно свесила ноги. Оказалось, что выступ, на который мне предстояло забраться, располагался довольно низко, и я до него попросту не доставала. Пришлось повиснуть на руках, в любой момент рискуя сорваться вниз. О том, что тогда будет, старалась не думать. В лучшем случае упаду в воду. И хорошо, если глубина окажется достаточной, чтобы не разбиться. Хотя, вполне возможно, это лишь отсрочит мою смерть, сделав ее мучительной – пловец из меня тот еще. Но также весьма велика была вероятность разбиться о скалы.
Думать об этом было поздно. Вернуться назад все равно не выйдет – подоконник располагается слишком высоко. А значит, путь только один – вперед.
Осторожно двигаясь по карнизу, шаг за шагом, миллиметр за миллиметром продвигалась я к балкону. Пару раз оступилась, получив мощный выброс адреналина в кровь. Но вот наконец добралась до балкона и ухватилась за перила. Перекинув одну ногу через широкое ограждение, легла на него животом, пытаясь отдышаться. В таком положении и застал меня Селиверстов.
– Ну, надо же! Впервые в жизни женщина добивается встречи со мной столь оригинальным способом. Признаюсь, лестно…
От неожиданности я чуть не свалилась вниз. От досады чуть не расплакалась. Столько усилий, и все напрасно.
Селиверстов помог мне слезть с ограждения. В отличие от меня его вся эта ситуация явно забавляла.
– Как бы мне ни хотелось думать, что ты приложила столько усилий, чтобы увидеться со мной, подозреваю все же, что это не так. Куда собралась?
Я молчала и, закусив губу, изо всех сил старалась не разреветься.
– Однако штормит тебя не по-детски: еще вчера была рыбой мороженой, а сегодня жизнь бьет ключом.
Я отпрянула, словно от пощечины.
– Рыбой мороженой? Рыбой? – Задыхаясь от возмущения, я не заметила, как перешла на крик. – Ну, разумеется! У меня ведь каждый день возлюбленных на глазах убивают! А потом их друзья при мне решают, жить мне или нет. Кстати, их вердикт мне до сих пор неизвестен. Но это ведь пустяки – дело-то житейское! Впрочем, как и то, что я вроде как главный подозреваемый в жестоком убийстве, который, кстати, скрылся с места преступления. Ах да! Я ведь еще и наркоманка с некоторых пор, – я показала след от укола, – идеальная кандидатура на роль обвиняемого. Об этом ведь вы договорились с дядей Мишей? А что? Подержите меня пару дней в этом доме, а потом передадите в руки правосудия. Как вы это обыграете? Коварный убийца пытался скрыться из страны по поддельным документам? Не удивлюсь, если они уже лежат в моей сумочке. Хотя зачем так заморачиваться? Флакончика с ядом, на котором найдутся мои отпечатки пальцев, а также записи с видеокамеры, где я устанавливаю прослушку, более чем достаточно для того, чтобы отправить меня на электрический стул, или куда там отправляют убийц в Испании. Так что извини, друг мой, но мне кажется, случившегося вполне хватит, чтобы превратить мороженую рыбу в бешеный огурец.
Селиверстов выслушал мои излияния, не перебивая, молча. Только мрачнел с каждой минутой все больше. Наконец, поймав паузу, проговорил:
– Однако богатое у тебя воображение. Тебе бы книжки писать. Не пробовала?
– Нет, но непременно попробую – в тюрьме для этого у меня будет много времени, – огрызнулась я, – не знаешь, туда ноутбук взять можно?
Селиверстов усмехнулся:
– Я договорюсь, не переживай.
Вот гад! Даже не таится. А и правда, зачем ему это теперь? Хотя мог бы ради приличия. Что ж, так даже лучше. Как говорится, карты на стол.
– Спасибо! Низкий до земли поклон! – И я действительно поклонилась в пояс. – Ты умеешь быть щедрым.
– Ладно тебе, перестань ерничать. Ты серьезно считаешь меня таким коварным? Скажи, а зачем, по-твоему, я увез тебя с Ла Гомера? Логичнее было бы прямо там сдать тебя полицейским.
– Как это зачем? Чтобы основательнее утопить. Теперь к списку моих преступлений можно прибавить еще и бегство от правосудия. Очень удобно. И наркотики в крови наверняка найдут. Кстати, что вы мне вкололи? Надеюсь, на иглу не подсадили? А то в тюрьме, говорят, напряг с наркотой.
– Успокойся, не подсадили. Обычное успокоительное, чтобы спала лучше. Никто тебя сдавать не собирается. Напротив… Ты могла бы вчера спросить, какое соглашение мы заключили на вилле. Тогда бы ты узнала, что мне удалось убедить дядю Мишу в твоей невиновности. О твоем присутствии в доме полиция даже не узнает.