— У меня есть послание для Маргарет, — сообщил Брент Маккензи, открыв глаза и вновь обшаривая взглядом комнату.
Руку подняла удивительно похожая на мышку низенькая женщина, которую Грейс раньше не заметил.
— Дорогая моя, говорит ли тебе о чем-нибудь имя Айви?
Та покачала головой.
— О'кей. А как насчет Ирландии? Слово «Ирландия» что-нибудь для тебя означает?
Маргарет замотала головой еще пуще.
— Духи очень благосклонны к Ирландии. Я думаю, скоро ты туда отправишься, даже если сейчас этого не знаешь. Мне передают, что ты уедешь в Корк и там встретишь того, кто навеки изменит твою жизнь.
Ответом ему было лишь недоуменное пожатие плечами.
— Я еще вызову тебя, Маргарет, — пообещал ясновидец. — Меня прервали — иногда мир духов очень груб и неласков, и, когда у них для кого-то срочное послание, они теряют терпение. У меня послание для Роя.
Грейс почувствовал жалящий удар, словно сунул палец в электрическую розетку. Брент Маккензи шагнул к нему, глядя на него жестким взглядом. Он почувствовал, как его лицо загорелось, а самообладание исчезло, и уставился на медиума, чувствуя себя растерянным и беспомощным.
— Я был знаком с одним джентльменом и думаю, что он мог быть твоим отцом. Он показывал мне значок, который носил. Это что-нибудь означает?
«Возможно, — подумал Грейс, — но я не собираюсь давать тебе никаких подсказок. Я плачу́, чтобы ты рассказывал МНЕ». Рой молча уставился в пустоту.
— Он показывал мне свой шлем. Полагаю, до своей кончины он был офицером полиции. Он ведь скончался?
Грейс нехотя кивнул.
— Он рассказывал мне, что гордится тобой, но сейчас у тебя трудное время. Кто-то мешает твоей карьере. Он показывал мне женщину… с короткими светлыми волосами? Ее зовут… Веспа? Как мотороллер?
На сей раз Грейс испытал потрясение. Элисон Воспер? Ему отчаянно захотелось поговорить с этим человеком, спросить его о Сэнди, но не хватило смелости. К тому же давать ему подсказку не имело смысла. Собирается ли Брент Маккензи сообщить ему что-нибудь о Сэнди? Некое послание от отца о ней?
— Рой, твой отец мне кое-что показывает. Это маленькое насекомое… очень похожее на жука. Я слышу его не очень четко. — Ясновидец обхватил голову руками, повернулся вокруг своей оси, затем — еще раз. — Прости, но я его потерял. Успел только услышать, что это может что-то спасти.
Глядя на него, Грейс внезапно вновь обрел смелость.
— Он сказал, что именно оно может спасти?
— Прости, Рой, но я его потерял. — Медиум повернулся к очередному зрителю. — У меня послание для Берни.
Но Грейс уже его не слушал — он напряженно размышлял. Этот человек четко попал сразу в две точки. Его отец и жук. Он сказал, что тот может что-то спасти.
Ничего, он припрет этого ясновидца к стенке после выступления, и не важно, насколько тот устанет, выжмет из него как можно больше.
Что имел в виду этот тип? Что, черт побери, жук может спасти? Его карьеру? Или чью-то жизнь?
Однако после окончания выступления Грейсу даже не пришлось напрягаться, чтобы припереть Брента Маккензи к стенке. Ясновидец, в накинутом поверх футболки длинном анораке, сам дожидался его у подножия лестницы.
— Вы Рой, не так ли? — спросил он.
Грейс кивнул.
— Обычно я так не поступаю, но не могли бы мы перекинуться парой слов наедине?
— Да, конечно.
Они вошли в маленькую комнату, всю обстановку которой составляли лишь стол, пара стульев и несколько десятков белых свечей, и ясновидец закрыл за ним дверь. В тесноте Маккензи казался еще больше.
— Послушайте, я хотел извиниться, сеанс прошел не очень удачно, — не присаживаясь, начал он. — Мне не хотелось слишком много трепаться в зале, перед целой толпой народу, понимаете? Некоторые вещи заслуживают, так сказать, обсуждения в приватной обстановке. Со мной такое случается не слишком часто, но насчет вас у меня возникло очень нехорошее чувство. Я говорю о виденном мной жуке — никак не могу выбросить его из головы. Я видел таких на древних египетских фресках.
Грейс вздернул голову.
— Скарабей?
— Точно. Жук-скарабей.
— Да, это имеет смысл, — кивнул Грейс.
Медиум бросил на него странный взгляд.
— Имеет смысл?
— Это связано с моей работой. Вообще-то я не могу обсуждать такие вещи.
— Да никак вы легавый?
— А что, заметно?
— Да я сам десять лет оттрубил в манчестерской уголовке, — улыбнулся ясновидец.
— Серьезно?
— Серьезно. Но это долгая история, оставим ее на другой раз. Все дело в том, старина, что мне передали: вам грозит большая опасность, связанная с этим самым скарабеем. Так что посматривайте по сторонам повнимательнее.
33
Пока Том разобрался, каким образом включается гриль, детям давно было пора в постель. К тому времени, когда он поджарил им сосиски и бургеры, Джессика уже спала, да и Макс начинал клевать носом.
Самому же Тому, изрядно перебравшему розового вина, еще предстояло закончить составление сметы на гравировку микроскопического логотипа для двадцати пяти часов «Ролекс-Оустер» и отправить ее электронной почтой Рону Спэксу. Гигант-дистрибьютор DVD подтвердил полную серьезность своих намерений сделать заказ, и Том обещал, что он получит смету не позднее сегодяшнего вечера. Что ж, наконец он нашел законный источник заработка, позволяющий Спэку сэкономить, а ему — получить на этом заказе около тридцати пяти тысяч фунтов. Не слишком выгодная сделка, но на данный момент — огромная помощь для его бизнеса… и жизни его семьи.
Том с нежностью посмотрел на Келли, лежавшую перед телевизором и смотревшую, как Джонатан Росс берет интервью у некой рок-звезды, о которой он и слыхом не слыхивал. Леди, как обычно, сидела у двери с поводком в зубах.
Он тяжело поднялся по лестнице, цепляясь за перила, словно карабкался на Эверест, и приоткрыл дверь спальни Джессики. Свет уличного фонаря проникал в комнату, отбрасывая тени. Девочка крепко спала лицом к нему, обняв большого мягкого медвежонка. Когда она делала вдох, раздавалось нечто вроде «хис-с-с», а выдох звучал как громкое «пфт».
У Тома защемило в груди, да так, будто прихватило сердце. На мгновение он оцепенел, словно вся Вселенная вдруг застыла. Это была его дочь. Его дитя. Его творение, принесенное им в этот мир. Его собственный маленький человечек.
Джессика.
Господи, как же Том ее любил! Каждую клеточку! Говорят, у родителей есть свой любимчик, но он мог честно сказать, что в их семье такого не было.
Он послал Максу воздушный поцелуй, закрыл дверь и с камнем на душе направился в кабинет окончательно подводить итоги для Рона Спэкса.
Проверив все расчеты — дважды! — и отправив сообщение по электронной почте, Том вновь спустился вниз. Джонатан Росс в телевизоре продолжал нести привычную чушь. Келли уже спала, рядом с ней на полу стоял пустой винный бокал, а на диване валялся недоеденный шоколадный батончик.
После того, как они уложили детей, Том рассказал ей, как сунул нос на чужой веб-сайт, о последовавшей за этим электронной почте и о том, как сегодня вечером фотография Джейни Стреттон появилась в газетах.
Они вместе посмотрели десятичасовые известия, увидели страшные останки несчастной молодой женщины возле Писхейвена, цепь полицейских поисковиков и прослушали обращение детектива-суперинтендента Роя Грейса из управления полиции ко всем, кому что-нибудь известно о погибшей.
Реакция Келли удивила Тома невероятно. Он думал, что знает ее гораздо лучше, чем оказалось, и не сомневался: на первое место она поставит безопасность семьи, особенно после того, как он рассказал ей об угрожающих посланиях по электронной почте.
Для принятия решения Келли потребовалась всего пара минут.
— Представь, что такое бы случилось с Джессикой в двадцать лет, — сказала она. — Поставь нас на место родителей, отчаянно добивающихся правосудия. А теперь, зная все это, представь, что ты — свидетель, и, возможно, единственный. Позвонив в полицию, ты не только поможешь поймать убийцу и прекратить его злодеяния, но и облегчить страдания родственников жертв. Чувствуешь разницу? Вообрази только нашу Джессику, убитую маньяком, которого можно было бы остановить, если бы у кого-то хватило смелости обратиться к властям.
Том вышел на кухню, взял бутылку своего любимого виски «Боумор» и налил себе солидную порцию. Несколько часов назад он принял решение, которое, с точки зрения Келли, и должен был принять.
Но тогда Том не сомневался, что Келли категорически потребует поставить на первое место интересы семьи. Безопаснее же всего было ничего не предпринимать вовсе. Вместо этого она была абсолютно убеждена, что он должен пойти в полицию, невзирая ни на какие последствия.
Сидя на высоком табурете, Том посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Он увидел, как сгорбившийся под бременем забот мужчина поднес стакан виски к губам… отпил… поставил его на место…
И прочитал на лице этого мужчины полное отчаяние.
Допив виски, Том вернулся в гостиную и разбудил Келли.
Они говорили еще долго, пока, наконец, не выдохлись. Том попытался заснуть, но и в три часа по-прежнему не мог сомкнуть глаз… в четыре — тоже. Ворочался с боку на бок. Вертелся. Мучился от головной боли.
Сегодня они еще были в безопасности и могли не бояться угроз. Келли считала, что полиция способна их защитить. Том отнюдь не разделял ее уверенности.
Светало. В пять он услышал шуршание шин, тихий скрип тормозов, позвякивание молочных бутылок. В ближайший час или около того дети будут беситься, забегать к ним в спальню, прыгать на кровать… Суббота. Его любимый день недели.
Келли сказала, что он может заявить в полицию конфиденциально и там отнесутся к этому с пониманием. Как кто-нибудь узнает, что он с ними разговаривал?
— Милый, с тобой все о'кей? — неожиданно спросила она.
— Все еще не сплю, — вздохнул Том. — Так и не удалось.
— Мне тоже.
Он вытянул руку, нащупал ее ладонь, легонько сжал. Келли ответила тем же.