Он попросил водителя подождать и вышел вместе с Клио к воротам. Их губы вновь соединились. Не вполне твердо стоя на ногах, Грейс прижимал ее к себе, гладил длинные шелковистые волосы, вдыхал аромат духов…
Он сел в такси, и не прошло и минуты, как раздался звонок мобильника.
Грейс долго возился с кнопками. Сообщение было от Клио и содержало только одну букву — «X».
40
Келли сидела молча — оранжевый свет уличных фонарей падал на ее лицо, когда Том вел «ауди» по лондонским улицам назад в Брайтон. Тихо работало радио, и он слышал песню Луи Армстронга «У нас есть все время в мире», которая всегда его волновала. Том прибавил громкость, стараясь не заснуть и оставаться трезвым. Часы показывали четверть второго.
Вечер в доме Филипа Ангелидиса прошел неплохо, но атмосфера казалась неестественной. Несколько лет назад Том и Келли присоединились к «Нэшнл траст»[20] и привыкли посещать по воскресеньям шикарные дома, но большинство из них все-таки не дотягивали до елизаветинских хором[21], в которых они побывали этим вечером.
Шестнадцать человек сидели вокруг антикварного обеденного стола, поглощая яства и напитки, которыми их обносила целая свита чопорных слуг. Ангелидис заставлял каждого гостя угадывать место происхождения, сорт винограда и год сначала белого, потом красного вина.
Жена магната, Каро Ангелидис, была, вероятно, самой высокомерной женщиной из всех, с которой Том когда-либо имел несчастье сидеть рядом, а женщина справа, чье имя он позабыл, была немногим лучше. Они говорили исключительно о лошадях — начиная от соревнований и кончая охотой. Он не помнил, чтобы одна из них за весь вечер задала ему хотя бы незначительный вопрос о нем самом.
Тем временем мужчина справа от Келли похвалялся своим умом, а изрядно нализавшийся банкир слева постоянно клал руку ей на ногу и пытался залезть под юбку.
Остальные гости были также несомненно богаты и из абсолютно другой социальной среды, нежели Том и Келли, никогда не пробовавшие изысканных и дорогих вин. Тома особенно раздражало то, как неловкие ответы Келли забавляли их хозяина. То́му так и не представился шанс вовлечь его в деловой разговор. Сидя за рулем, он размышлял о том, почему Филип Ангелидис вообще пригласил их. Неужели только для того, чтобы покрасоваться?
Впрочем, сам Том не подкачал. Ему удалось поддерживать беседу с двумя женщинами по обеим сторонам от него, невзирая на нулевые знания о мире лошадей, если не считать ежегодных страстей по поводу «Грэнд нэшнл»[22]. И он, по крайней мере, угадал, хотя и чисто случайно, что красное вино было французским.
— Что за жуткая компания, — внезапно заговорила Келли. — В любой ситуации предпочту наших друзей. Они хотя бы реальные люди.
— Думаю, мне удастся наладить неплохой бизнес с Ангелидисом.
— Хотя дом великолепный, — добавила Келли после паузы.
— Тебе бы хотелось жить в таком огромном доме?
— Почему бы и нет — со столькими слугами? — Помолчав, она вздохнула: — Когда-нибудь у нас будет такой дом. Я верю в тебя.
Том нашел руку Келли и сжал ее, продолжая вести машину одной рукой. Оба погрузились в молчание, возвращаясь домой — к реальности.
Решение Тома пойти в полицию нависало над ним мрачной тенью. Конечно, он поступил правильно. Какой у него был выбор — разве он мог бы жить с таким грузом на совести? Они приняли решение вместе, как подобает мужу и жене…
Свернув влево на почти пустую дорогу, Том освободил руку и начал подъем на холм. Спустившись в долину, он повернул на Голдстоун-Кресчент, а потом на их улицу. Въехав под навес для автомобиля, Том выключил мотор и вылез из машины. Келли осталась пристегнутой на своем сиденье. Держа палец на электронном замке, Том ждал, пока жена выйдет, но она не двигалась с места. Он посмотрел на автомобили, припаркованные по обеим сторонам дороги и хорошо освещенные уличными фонарями. Его глаза обшаривали тени. Что он ищет? Внезапное движение? Одинокую фигуру в стоящей машине?
«Параноик!» — обругал себя Том и открыл дверцу Келли.
— Дом, милый дом! — пробормотала она, но не шевельнулась.
Том посмотрел на нее, думая, не заснула ли она, но ее глаза были открыты и глядели прямо перед собой.
— Что с тобой, дорогая?
Келли бросила на него странный взгляд.
— Мы дома, знаю, — сказала она.
Том нахмурился. Такие моменты становились все более частыми. Он не мог их объяснить, но каждый раз Келли на несколько секунд словно удалялась из этого мира в свой собственный. Когда Том в прошлый раз вывел ее из такого состояния, она сердито сказала, что иногда ей нужно «пространство» (подразумевая время). Но Келли иногда выбирала для этого чертовски странное место.
Вскоре она отстегнула ремень и вылезла из машины. Том запер «ауди», подошел к входной двери, вставил ключ, повернул его и вежливо шагнул в сторону, пропуская жену.
Телевизор работал на полную мощность. Господи, подумал Том, неужели Мэнди не соображает, что дети спят? Потом он огляделся, удивляясь, что Леди не залаяла и не выбежала их приветствовать.
Келли заглянула в гостиную.
— Привет, Мэнди, мы вернулись. Хорошо провела вечер? Пожалуйста, приглуши звук.
Ответ няни утонул в грохоте телевизора.
Том вошел в гостиную. Так как он вел машину, то пил очень мало, и теперь ему хотелось глотнуть чего-нибудь перед сном. Но лучше сначала отвезти Мэнди домой. Туда добрая пара миль, так что глупо рисковать.
На экране визжала девочка, над которой склонилась чья-то жуткая тень. Мэнди лежала на диване — на ковре валялись журнал для подростков, несколько конфетных оберток, пустая коробка из-под пиццы и банка кока-колы. Не отрывая глаз от экрана, Мэнди шарила левой рукой по ковру в поисках пульта, но была на несколько дюймов в стороне от цели.
Когда девочка на экране завопила еще громче, Том поднял с пола пульт и выключил звук.
— Все в порядке, Мэнди?
Юная няня, удивленная внезапной тишиной, зевнула и улыбнулась.
— Да, мистер Брайс. Дети вели себя хорошо. Но я немного беспокоюсь из-за Леди.
— Почему? — спросила Келли.
— Она какая-то странная, — ответила Мэнди, садясь и надевая ботинки. — Обычно она приходит и сидит со мной, а сегодня не хочет вылезать из корзины.
Встревоженные Том и Келли пошли в кухню. Леди, свернувшись в корзине, даже бровью не повела. Келли присела на корточки и погладила ее по голове.
— Леди, дорогая, что с тобой?
Мэнди вошла следом за ними.
— Недавно она выпила много воды.
— Вероятно, заболела. — Том увидел половину засохшей пиццы на столе и рядом с ножом и вилкой упаковку растаявшего карамельного мороженого с отвинченной крышкой. Наклонившись, он тоже погладил овчарку и спросил, чувствуя внезапную сонливость: — Ты заболела, Леди? Паршиво себя чувствуешь?
Келли поднялась.
— Давай посмотрим, станет ли ей утром лучше. Если нет, придется вызвать ветеринара.
Том мрачно представил себе солидный счет, но понимал, что ничего не поделаешь. Он любил собаку — она была членом его семьи, частью его жизни.
— Хороший план, — одобрил он.
Келли рассчиталась с няней, потом сказала Тому, что отвезет Мэнди домой.
— Сам отвезу, — отозвался Том. — Не зря же я отказывался от прекрасных вин.
— Я тоже пила мало, а ты достаточно просидел за рулем. Выпей и отдохни.
Его не понадобилось долго уговаривать.
Том налил себе арманьяка, плюхнулся на диван, щелкнул пультом, переключив фильм ужасов, который смотрела Мэнди, на старое комедийное шоу «Овсянка» и посмотрел немного на Ронни Баркера[23] в тюрьме, а потом переключился на американский футбол. Услышав звуки закрывающейся входной двери и заводящегося мотора «ауди», он сделал глоток и ощутил блаженное тепло.
Том смотрел на темную жидкость в стакане, думая, в чем разница между ним и Ангелидисом. Какие качества сделали Ангелидиса финансовым гением, а его — неудачником? Везение? Гены? Безжалостность?
Келли выехала на улицу, болтая с Мэнди. Даже если бы она более внимательно смотрела в зеркало заднего вида, то все равно не заметила бы, что за ними следует автомобиль.
Он держался позади более чем на сотню ярдов и ехал с выключенными фарами.
41
Рой Грейс, сидя в покачивающемся такси, уставился на единственную букву на дисплее мобильника. «X»… Ему с трудом удавалось сфокусировать зрение, а его эмоции, несмотря на опьянение — или благодаря ему, — пребывали в беспорядке. Сквозь треск помех по радио слышался голос звонившего в программу телефонного общения со слушателями, бранивший Тони Блэра и Национальную службу здоровья. Грейс посмотрел на часы. Десять минут второго.
Он все еще ощущал губы Клио на своих губах, а в машине и на его одежде оставался запах ее духов. Господи, как же она прекрасна! Если бы Клио пригласила его домой, стал бы он…
Грейс знал ответ, но она его не пригласила.
Он сделал глубокий вдох, но на сей раз ощутил только запах пластика в кабине.
«У моей матери рак, ее голова раскалывается, а меня заставляют четыре часа ждать врача!» — негодовал мужчина по радио.
— Просто жуть, верно? — сказал водитель.
— Ужасно, — рассеянно отозвался Грейс, сосредоточившись на клавиатуре мобильника.
— Приятную леди вы подвозили. По-моему, я где-то ее встречал.
— Большинство встречает ее уже после смерти.
— Да неужто? — усмехнулся шофер. — Она что, ангел?
— Вот именно. — Грейс дважды нажал кнопку «X», потом отправил сообщение.
Когда через несколько минут он добрался домой, то был разочарован, не получив ответа.
42
Том вздрогнул и проснулся от шума в ушах и не сразу сообразил, где находится. При виде мчавшихся на телеэкране мотоциклов он понял, что шум исходит оттуда.