— Бриджит и Бобби должны быть здесь часа в четыре, — ответила Лаки, откладывая ручку, и с наслаждением потянулась, подняв руки над головой. — А Джино с Пейдж… Думаю, они приедут к пяти или даже немного раньше.
— В эти выходные у нас будет полон дом гостей, — заметил Ленни.
— Джино хотел остановиться в отеле, но я настояла, чтобы он приехал сюда, — сказала Лаки.
— Может быть, ему нравится жить в отелях, — ответил он, подходя к Лаки, чтобы помассировать ей шею.
— Но я хочу, чтобы мой отец был рядом со мной, — возразила она.
— Вот командирша! — шутливо воскликнул Ленни.
— Никакая я не командирша, — заспорила Лаки. — Просто я по нему соскучилась. Все-таки это мой отец.
— Знаешь, — задумчиво произнес Ленни, — если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал мне, что со временем ты превратишься в многодетную мать и хранительницу очага, я бы рассмеялся этому человеку в лицо.
— Вот как? — удивилась Лаки, слегка повернув голову.
— Лаки Сантанджело Голден, бывшая сорвиголова, а ныне — почтенная мать семейства. Кто бы мог подумать?!
— Это какое же семейство ты имеешь в виду?
— Считай сама. Трое детей — раз. Вернее, даже четверо, если принять в расчет Леонардо. Престарелый отец и его жена. Крестница. Муж…
— То есть ты? — уточнила Лаки, лукаво улыбнувшись.
— Да, я. — Ленни улыбнулся в ответ. — Мы все соберемся в эти выходные здесь, чтобы отпраздновать день рождения Джино, и, насколько я тебя знаю, ты будешь следить за тем, чтобы каждому — каждому! — было весело и удобно. Как я сказал — мать семейства и хранительница очага.
— Н-да… — протянула Лаки. — А ведь когда-то я была свободной женщиной. Но знаешь, Ленни, я бы не хотела, чтобы было иначе. А ты?
— Нет, любимая, конечно, нет! Ведь благодаря тебе я могу считать свою жизнь… удачной.
— Да?
— Понимаешь, — задумчиво добавил он, — мы с тобой многое пережили, через многое прошли…
— Это верно, — согласилась Лаки, вставая. — Ну и что?
— А то, что мы остались вместе, несмотря на все трудности, и я… я хотел бы поблагодарить вас, миссис Голден. Если вы соизволите подойти поближе, я покажу вам, что я имею в виду.
— Гм-м… — проговорила Лаки с улыбкой. — А ты не забыл, что сейчас день?
— Нет, серьезно?
— …И я должна переделать еще уйму дел.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет времени даже на небольшой минет?
— Ленни! — воскликнула Лаки, отступая на полшага назад.
— Я знаю, знаю, что сейчас еще только день, и все такое, но я помню времена, когда это тебя не останавливало.
— Когда это было, интересно узнать?
— Сама знаешь — когда.
— О’кей, муж, — сказала Лаки, порывисто хватая его за руку. — Я думаю, ты должен следовать за мной.
— Что-что?
— За мной, — твердо повторила Лаки. — Это приказ.
— А куда — можно спросить? — спросил Ленни, стараясь попасть в тон.
— Туда, где мы сможем хотя бы закрыться на ключ. Как тебе мой план?
Ленни ухмыльнулся:
— Вот теперь я узнаю отчаянную девчонку, на которой женился.
— Попробуй только не узнать, я тебе живо напомню! — хихикнула Лаки.
По шоссе Макс — в точности, как ее мать — неслась гораздо быстрее дозволенной скорости.
Сегодня у нее было «рэповое настроение». И рэп, включенный на всю катушку, доносился из динамиков стереосистемы, установленной в новеньком спортивном «БМВ», который родители подарили Макс на ее шестнадцатый день рождения. Лаки, разумеется, была против, но он ее в конце концов уломал. Ленни был самым клевым папиком в мире! Он мог уговорить мамика на что угодно, и Макс снова подумала, что ей, пожалуй, следовало бы поговорить насчет поездки в Биг-Беар сначала с ним, а уж потом просить разрешения у Лаки.
Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное, она сидит в «БМВ» и мчится, мчится навстречу самому захватывающему приключению в своей жизни. Ни малейших колебаний или сомнений Макс не испытывала. Впереди — она была уверена в этом — ее ждали только приятные, хотя и волнующие переживания.
И, захихикав вслух, она включила музыку еще громче.
Эй, интернет-красавец, я иду. Надеюсь, ты готов?!
16
— Я уезжаю на все выходные, — сказал Генри матери.
Он стоял в роскошном вестибюле их пасаденского особняка, одетый в простые брюки цвета хаки и коричневую рубашку. Его преждевременно поредевшие волосы были смочены водой и тщательно зачесаны на лоб, в руке он держал дорожную сумку. Ни красавцем, ни уродом он не был. Внешность у Генри была самая заурядная. Таких, как он, были тысячи и тысячи.
Его внезапное заявление несколько шокировало Пенелопу Уитфилд-Симмонс, но втайне она была очень довольна. Несмотря на то что ей нравилось держать сына при себе, она понимала, что безвылазно сидеть в четырех стенах мальчику вредно. Особенно в его возрасте, ибо «мальчику» было почти тридцать лет.
— Куда ты поедешь? — спросила Пенелопа.
— Навестить друзей, — уклончиво ответил он.
«Друзей?..» — удивилась Пенелопа. Насколько она знала, у ее сына вообще не было друзей.
— И когда ты вернешься? — уточнила она, поправляя тюльпаны в вазе, стоявшей на антикварном столике у лестницы.
— Точно не знаю. Все будет зависеть от обстоятельств, — туманно пояснил Генри.
— Может быть, ты познакомился с девушкой? — напрямик спросила Пенелопа. — Если это так, то я хочу взглянуть на нее, прежде чем ты совершишь какой-нибудь необдуманный поступок. Помнишь, что я всегда говорила тебе о девушках, Генри? Для них ты только мешок, набитый долларами. Одним словом, не забывай о том, что ты — Уитфилд-Симмонс, а не шантрапа какая-нибудь.
— Хорошо, мама, — сдержанно ответил Генри, хотя ему хотелось заорать. Эту галиматью насчет Уитфилд-Симмонсов Пенелопа вдалбливала ему лет с шести. Да, Генри знал, что он — единственный наследник своего отца и когда-нибудь унаследует всю эту кучу денег, но ему было непонятно, почему он должен постоянно об этом помнить и вести себя как-то по-особенному.
— Хорошо, — повторил он, не глядя на мать. — Я позвоню тебе и сообщу, когда я планирую вернуться.
— Ну, желаю приятно провести время, — проговорила Пенелопа с некоторым сомнением.
— Спасибо, — отозвался Генри и, повернувшись, двинулся, прихрамывая, к двери. — Я уверен, что так оно и будет.
— Будь осторожен, малыш, — рассеянно сказала ему вслед Пенелопа, чье внимание снова привлекли цветы. Похоже, воду в вазе надо было поменять.
— Я всегда осторожен, — пробормотал Генри, хотя и знал, что мать его больше не слушает.
Выйдя из дома, он несколько минут стоял на повороте подходившей к крыльцу подъездной дорожки. Вскоре появился Маркус, чернокожий шофер матери.
— Чем я могу вам помочь, мастер Генри? — угодливо спросил он.
Маркус служил Уитфилд-Симмонсам, еще когда Генри на свете не было, но от его доходящей до подобострастия услужливости могло стошнить кого угодно.
«Сцена совсем как в «Шофере мисс Дейзи», — подумал Генри. О кино он знал довольно много, ибо проводил в Интернете отнюдь не все свое время, как полагала его матушка. Довольно часто Генри смотрел фильмы, которые заказывал на дом по каталогу. Особенно ему нравились старые ленты, и в первую очередь — классика ужасов: «Техасская резня бензопилой» и серия о Фредди Крюгере.
— Ничем, Маркус. Я сейчас уезжаю. На все выходные, — сказал он.
Кустистые брови шофера подскочили вверх.
— Это очень хорошо, мастер Генри. Полезно иногда сменить обстановку.
— И я тоже так думаю, — согласился он.
— Какую машину вы хотите взять? — поинтересовался Маркус.
— Мамин «Бентли», я думаю.
— О нет, мастер Генри! — испуганно воскликнул старый негр, и его лоб заблестел от испарины. — Миссис Пенелопе это не понравится. Она строго-настрого запретила мне…
— Я знаю, Маркус, я пошутил.
— Я так и подумал, мастер Генри, — сказал шофер с явным облегчением. — Вы просто пошутили, да?
— Пожалуй, я возьму «Вольво».
— Разумеется, мастер Генри. Сейчас я его вам подгоню.
— Не стоит. Я сам.
— Ну, раз вы так хотите…
— Да, хочу.
И Генри обогнул особняк, где в гараже стояли в ряд новенькие, сверкающие машины: голубой «Бентли» матери, ее же лаково-черный «Кадиллак» (им она пользовалась для поездок на благотворительные приемы, ибо первая машина казалась ей чересчур шикарной для этих целей), а также серый «Мерседес»-внедорожник для шопинга. В дальнем углу гаража притулился темно-коричневый «Вольво». Как правило, этой машиной пользовались родственники, приезжавшие к ним на несколько дней погостить, но иногда Маркусу тоже разрешалось взять «Вольво», чтобы съездить куда-нибудь по хозяйственным делам. У Генри своей машины не было, да он в ней и не нуждался. После аварии, сделавшей его хромым, он почти перестал выезжать куда-либо, и заводить собственную машину не имело смысла.
Но теперь все изменилось. Сегодня он уедет, отправится по важному делу, и сознание этого наполняло его волнением.
Открыв багажник «Вольво», Генри аккуратно положил туда свою парусиновую дорожную сумку. В ней лежало все, что могло понадобиться ему в предстоящие выходные, обещавшие стать захватывающе интересными.
17
Энтони Бонар любил Вегас и всегда считал, что он и этот город прекрасно подходят друг другу. Да и как было его не любить? В этом оазисе посреди невадской пустыни было все: роскошные казино, красочные шоу, отличные рестораны и женщины — неистовые, сексуальные, готовые на все женщины, при одном взгляде на которых любой нормальный мужчина не мог не почувствовать жгучего желания.
Энтони, впрочем, на женщин не особенно заглядывался — ему вполне хватало Эммануэль и Карлиты, которыми он жонглировал словно акробат резиновыми мячиками. Ирма была, разумеется, не в счет — кому, скажите на милость, нужна эта обрюзгшая американская корова? И все же Вегас есть Вегас, и Энтони заранее решил, что, если ему вдруг приглянется какая-нибудь сексапильная пташка, он не станет отказывать себе в удовольствии. В конце концов, существует «Виагра», благодаря которой любой мужчина может чувствовать себя на высоте, как бы сильно он ни был утомлен.