Меньше всего ему сейчас хотелось выслушивать подробности очередного заманчивого, но неизбежно обреченного плана Фрэнка. Лучше скорбное молчание, позволяющее, по крайней мере, погрузиться в собственные мысли.
Он выпил еще пива. Надо остановиться — ему еще предстоит сесть за руль, и неизвестно, как офицер из отдела семейных проблем отреагирует на запах спиртного.
— Что у тебя с рукой? — неожиданно спросила Мойра, глядя на свежий пластырь.
— Оцарапал… выходя из машины, — с легкостью ответил Брайан.
Раздался дверной звонок.
Дентоны переглянулись, Фрэнк отправился в прихожую.
— Мы никого не ждем, — сказала Мойра.
Вскоре Фрэнк вернулся.
— Полиция, — объявил он, бросив странный взгляд на зятя. — Сюда поднимаются. — Он не отрывал взгляда от Брайана, словно за время отсутствия его осенила какая-то мрачная мысль.
Брайан задумался, не сказали ли полицейские тестю чего-нибудь неподобающего.
67
В комнате для допроса свидетелей Гленн Брэнсон включил записывающую аудио- и видеоаппаратуру и, усевшись на место, четко объявил:
— Воскресенье, шестое августа, двадцать один час двенадцать минут. Суперинтендент Грейс и сержант Брэнсон беседуют с мистером Брайаном Бишопом.
Помещения уголовного розыска становились для последнего удручающе знакомыми — вверх по лестнице мимо ряда синих досок с последними полицейскими сообщениями, через открытые кабинеты, по коридорам с кремовыми стенами, увешанными таблицами, в крошечную комнатку с тремя красными стульями.
— Начинает смахивать на «День сурка»,[24] — заметил Бишоп.
— Блестящий фильм, — кивнул Брэнсон. — Лучшая роль Билла Мюррея. По-моему, даже лучше, чем в «Охотниках за привидениями».
Этот фильм Бишоп видел в одну из бессонных ночей и теперь принялся припоминать роль Мюррея, хотя вовсе не был настроен обсуждать кино.
— Ваши люди закончили с расследованием в моем доме? Когда мне разрешат вернуться туда?
— Боюсь, придется потерпеть еще несколько дней, — ответил Грейс. — Спасибо, что сейчас к нам пришли. Простите, что вызвали вас в воскресенье.
— Звучит почти смешно, — с горечью вымолвил Бишоп, едва удержавшись от добавления, что без всякого сожаления оставил горюющих тещу и тестя, а заодно избавился от обсуждения очередного предприятия Фрэнка. — Что нового можете мне сообщить?
— Увы, ничего на данном этапе, но завтра мы ожидаем результатов анализа ДНК, которые нам, может быть, что-нибудь скажут. В ходе следствия у нас к вам возникли некоторые вопросы. Не откажетесь на них ответить?
— Давайте.
Грейс отметил, что Бишоп поежился и вообще ведет себя совсем иначе, чем на первой беседе, когда был охвачен горем и выглядел растерянным. Но суперинтендент по опыту знал, что этому впечатлению нельзя верить. Злость, естественно, сопутствует трагическим переживаниям, а овдовевший мужчина способен без видимой причины наброситься на первого встречного.
— Не начнете ли, мистер Бишоп, с характера вашей предпринимательской деятельности?
— Моя компания разрабатывает и поставляет логистические системы. Мы устанавливаем и запускаем программное обеспечение, держа его под круглосуточным контролем.
— Что это значит? — переспросил Грейс, видя, что насупившийся Брэнсон тоже недоумевает.
— Приведу пример. Вылет самолета, скажем из Гатуика, задерживается по каким-то причинам до следующего дня — техническим, из-за плохой погоды и прочее. Перед авиакомпанией сразу встает проблема ночевки трехсот пятидесяти пассажиров и еще куча головоломных вопросов — изменение рейсов, утряска расписания экипажей, члены какой-то команды вынуждены работать сверхурочно, не получая ни положенного питания, ни компенсации, транзитных пассажиров приходится пересаживать на другие маршруты, ну вы понимаете.
— Значит, вы работаете с компьютерами?
— Я бизнесмен, но вполне разбираюсь в компьютерном деле. Получил степень в Суссекском университете.
— Как я понимаю, ваша фирма процветает?
— В прошлом году «Санди таймс» включила ее в список ста самых успешных британских компаний, — с проглянувшей под скорбью гордостью сообщил Бишоп.
— Надеюсь, все эти события не окажут на вашу деятельность отрицательного влияния.
— Да какое это имеет значение, — глухо ответил Бишоп. — Я все это делал для Кэти… — У него сорвался голос, он вытащил носовой платок и уткнулся в него лицом. А потом в неожиданном приступе гнева выкрикнул: — Пожалуйста, поймайте сукиного сына… мерзавца… последнюю сволочь… — И он разразился слезами.
Грейс чуть-чуть подождал и спросил:
— Не хотите чего-нибудь выпить?
Бишоп, всхлипывая, покачал головой. Грейс ждал, когда он успокоится.
— Извините, — пробормотал Бишоп, утирая глаза.
— Не стоит извиняться, сэр. — Грейс дал ему еще немного времени. — Как вы описали бы свои супружеские отношения?
— Назвал бы их хорошими. Мы любили друг друга. По-моему, мы… — Бишоп помедлил и уверенно заявил: — Дополняли друг друга.
— Не ссорились в последнее время?
— Нет. Честно могу сказать, что нет.
— Что-нибудь вашу жену беспокоило? Огорчало?
— Кроме превышения кредита по карточкам?
Грейс с Брэнсоном скупо улыбнулись, не зная, как реагировать на это неудачное подобие шутки.
— Не могли бы вы нам рассказать, что делали сегодня, сэр? — Грейс перешел к насущной задаче.
Бишоп отнял от лица платок:
— Сегодня?
— Да.
— Утром разбирался с электронной почтой. Позвонил секретарше, пересмотрев список назначенных встреч, которые пришлось отменить. Я должен был лететь в среду в Штаты к потенциальному клиенту в Хьюстоне, но отказался от этого. Потом пообедал с одним своим приятелем и его женой… у них дома.
— Они смогут это подтвердить?
— Господи боже! Конечно.
— У вас рука перевязана.
— Жена моего друга — она медсестра — решила, что это надо сделать. А что? Мы вновь вернулись во времена испанской инквизиции?
Брэнсон поднял обе руки:
— Мы просто беспокоимся о вашем здоровье, сэр. Переживая такое горе, люди часто о себе забывают. Вот и все.
В тот момент Грейсу очень хотелось сказать, что водитель такси, где он якобы ободрал руку, хорошо его помнит, но никак не может объяснить ссадину, однако решил сохранить за собой решающий выстрел.
— Еще пара вопросов, и все, мистер Бишоп, — заключил он с улыбкой, встретив в ответ беспристрастный, равнодушный взгляд. — Вам что-нибудь говорит имя Софи Харрингтон?
— Софи Харрингтон?
— Это молодая женщина, которая жила в Брайтоне и работала в лондонской кинокомпании.
— Софи Харрингтон? Нет, — твердо сказал Бишоп. — Я ее не знаю.
— Никогда о ней не слышали? — настаивал Грейс.
— Нет. Никогда не слышал, — последовал после некоторой паузы ответ.
Грейс понял, что Бишоп лжет. Глаза дважды метнулись в сторону воображения.
— А я должен ее знать?
Вопрос прозвучал неубедительно.
— Нет, — ответил Грейс. — Я просто на всякий случай спросил. Еще нас интересует страховой полис, который вы заключили на имя миссис Бишоп.
Бишоп с искренним изумлением помотал головой — или превосходно сымитировал искреннее изумление.
— Он был получен полгода назад, сэр, — продолжал Грейс. — Вы заключили банковский полис на имя жены, застраховав ее жизнь на три миллиона фунтов.
Бишоп энергично затряс головой и недоуменно ухмыльнулся:
— Ничего подобного. Я не верю в страхование жизни. Никогда не получал ни единого полиса.
Грейс внимательно наблюдал за ним.
— Позвольте уточнить, сэр. Вы утверждаете, что никогда не страховали жизнь миссис Бишоп?
— Совершенно верно!
— В вашем доме найден страховой полис. Предлагаю вам заглянуть в свои банковские счета. С них ежемесячно перечислялись соответствующие платежи.
Бишоп озадаченно помотал головой.
И на этот раз по движению его взгляда Грейс понял, что он не лжет.
— Пожалуй, я ничего больше не стану говорить, — объявил Бишоп. — Пока не прибудет мой адвокат.
— Думаю, это разумно, сэр.
68
Через несколько минут Рой Грейс и Гленн Брэнсон провожали взглядом хвостовые красные огни «бентли» Бишопа, исчезавшие за правым поворотом, где находился огромный книжный склад.
— Что думаешь, старик? — спросил Брэнсон.
— Думаю, что неплохо бы выпить.
Они поехали к пабу «Черный лев», и Грейс у стойки заказал для Гленна пинту «Гиннесса», а себе виски «Гленфиддиш» со льдом, после чего они уселись в отдельной кабинке.
— Никак не могу его раскусить, — сказал Грейс. — Умный, хитрый, хладнокровный… Но чую, что он знал Софи Харрингтон.
— По глазам?
— Ты видел? — Грейс обрадовался, что друг перенял его метод.
— Он ее точно знал.
Грейс сделал маленький глоток виски, и ему страшно захотелось курить. Черт возьми. Через год курение в пивных будет запрещено. Может быть, и хорошо. Он пошел к автомату, взял пачку «Силк кат», содрал целлофан, вытащил сигарету, прикурил у молодой барменши, глубоко затянулся, наслаждаясь каждой секундой, пока вдыхал табачный дым.
— Бросай курить. До добра это не доведет.
— Сама жизнь не доведет до добра, — возразил Грейс. — Она всех доводит до смерти.
Брэнсон помрачнел:
— Ты мне будешь рассказывать? Помнишь пулю? Угоди она на дюйм правее, попала бы в позвоночник. Я бы сидел в инвалидной коляске до конца своих дней. — Он тряхнул головой, от души хлебнул пива. — Перетерпел адское лечение, пережил реабилитацию, вернулся домой и вместо любящей заботливой жены нашел полнейшее дерьмо! — Он горестно закрыл лицо руками.
— Я думаю, ты должен ей просто лошадь купить, — осторожно сказал Грейс.
Друг ничего не ответил.
— Не знаю, сколько стоит лошадь и ее содержание, но ведь ты получил компенсацию за ранение, целую кучу денег. По-моему, на покупку лошади хватит с лихвой.
Рядом с ними возникла молоденькая барменша: