Разумеется, не следовало пить, раз я за рулем, но… В конце концов, последние два с половиной года, с тех пор как родились Люк и Фиби, у меня практически не было жизни. Теперь они немного подросли, и я, черт возьми, собираюсь снова начать ее. И в любом случае я выпила всего два бокала, к тому же с едой, да и прошло уже два часа. В общем, не такая уж я и безответственная.
Возле входа царил хаос — проливной дождь, торопящиеся мамы, цепляющиеся друг за друга зонты, путающиеся под ногами малыши. Здороваясь со знакомыми, Наоми пробралась к дверям и зашла наконец внутрь.
Стены были увешаны детскими рисунками и всевозможными свидетельствами в рамочках. Наоми протиснулась сквозь толпу мамочек, пытающихся облачить своих чад в куртки и пальтишки, и вошла в комнату для игр. Маленькая девочка в наушниках прыгала на очень потрепанном диване. Другая сидела за одним из столов, погруженная в разглядывание пластмассовых рептилий и динозавров. Два мальчика, один в зеленой каске, другой в бейсболке, надетой задом наперед, строили на полу многоэтажный гараж.
Ни Люка, ни Фиби видно не было.
Наоми вернулась в фойе. Одна из знакомых мамочек, которая всегда была особенно с ней приветлива, втискивала своего сынишку, Нико, в красную куртку.
— Привет, Люси, — проговорила Наоми. — Что за ужасная погода! Сентябрь обычно…
Женщина сухо кивнула и потащила ребенка к парадной двери. Прежде чем Наоми успела осмыслить произошедшее, к ней подошла Пэт Барли, воспитательница из группы Люка и Фиби. Пэт была на несколько дюймов ниже Наоми, коротконогая, всегда жизнерадостная толстушка с прической похожей на пудинг.
— Здравствуйте, миссис Клаэссон. Вы не уделите мне пару минут? Нам нужно поговорить.
— Да, конечно. — Официальный тон несколько озадачил Наоми. — А где Люк и Фиби?
Пэт немного смешалась:
— Они в маленькой игровой. Вон там.
Наоми заглянула внутрь. Люк и Фиби бок о бок сидели на небольшом диванчике и молча смотрели прямо перед собой.
— Люк, Фиби, привет, мои хорошие! — поздоровалась она.
Никакой реакции не последовало.
Наоми посмотрела на Пэт Барли. Та сделала знак следовать за ней.
Они прошли в кухню. Длинный стол был застелен заляпанной краской бумагой и заставлен пластиковыми стаканчиками с гуашью и кривоватыми фигурками из пластилина, раскрашенными и покрытыми блестками. Помощница стирала губкой желтые и красные разводы с лица маленькой девочки в голубом полиэтиленовом фартуке.
— Знаете, миссис Клаэссон, ситуация ужасно неловкая, — заговорила Пэт Барли. Она смущенно потирала руки и смотрела в пол. — Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Но… родители жалуются.
— Родители жалуются? — Позитивный настрой Наоми вдруг куда-то испарился.
— Боюсь, что да. — Кажется, Пэт собиралась выжать воду из своих пальцев. — Видите ли, проблема в том, что многие родители сейчас очень… щепетильны. Ничего личного, но… — Она запнулась. — О боже, я просто не знаю, как вам об этом сказать. Я знаю, что вы здесь в некотором роде новички и мы должны проявлять гостеприимство и помогать вам освоиться. Но дело в том, что я получила… не одну и не две жалобы, а… ну… не меньше полудюжины.
— Жалобы на Люка и Фиби?
— Да.
— Какого рода жалобы?
Пэт помолчала. Помощница, высокая, худая женщина с бессмысленной улыбкой, явно прислушивалась к разговору, и от этого Наоми чувствовала себя еще более неловко.
— Полагаю, дело в том, как Люк и Фиби взаимодействуют с другими детьми. Они одни из самых младших в группе, но это совсем не ощущается, наоборот… Они кажутся больше — и физически, и в плане поведения. То, как они себя ведут, совершенно нехарактерно для детей их возраста. Они… как бы сильно это ни звучало, они терроризируют других детей.
— Терроризируют? — переспросила Наоми. — Это просто смешно.
Воспитательница кивнула:
— Я знаю, это кажется нелепым, но сегодня я специально весь день за ними наблюдала. И должна сказать, что их поведение совершенно асоциально. Едва войдя в игровую, они направились к компьютеру и других детей к нему не подпускали. Если кто-то из ребят пытался приблизиться, Люк или Фиби так огрызались, что он тут же ударялся в слезы. Боюсь, что в прошлый раз было то же самое. Они не желают делиться и не желают признавать, что другие тоже имеют право играть со всеми игрушками.
— Я с ними поговорю, — заверила Наоми. — Я объясню им, что нельзя быть такими эгоистами. Мне очень жаль, я прошу прощения за то, что произошло…
Пэт Барли покачала головой:
— Извините, но сегодня две мамы не привели детей именно из-за Люка и Фиби. И несколько других тоже сказали, что больше не хотят ходить. — Она покраснела. — Еще раз извините, я знаю, что это ужасно, но я вынуждена попросить вас больше не приводить Люка и Фиби в нашу группу. Может быть, вам стоит попробовать более старшую — они вполне впишутся в группу пяти- или даже шестилетних. Но здесь… прошу меня понять… здесь им не место.
64
Время от времени она смотрела на них в зеркало заднего вида. Люк и Фиби, пристегнутые ремнями безопасности, не издавали ни звука. Каждый раз, глядя на них, Наоми встречала ответный взгляд. Две пары глаз смотрели на нее в упор, и ей было трудно сосредоточиться на дороге.
— Мама вами очень недовольна. — Внутри ее все мелко дрожало от ярости. — В яслях сказали, что вы плохо вели себя с другими детьми. Это так, Люк? Фиби?
Ответом ей было молчание.
Наоми объехала двух велосипедистов.
— Люк? — более резко повторила она. — Фиби? Я задала вам вопрос. Я жду ответа. Да или нет?
Снова ни слова в ответ. Она свернула на подъездную дорожку, резко притормозила у входа в дом и вылезла из машины.
— Хотите поиграть? Отлично. Считайте, что я участвую.
Наоми захлопнула дверь, заблокировала ее и большими сердитыми шагами направилась к дому. На крыльце она остановилась и украдкой взглянула на автомобиль. Дождь не утихал. За боковым стеклом можно было различить неподвижную фигуру Фиби.
Она вошла в дом и громко хлопнула дверью. Подождете там. Посидите и посмотрите, каково это, когда не все делается по-вашему. Я внушу вам парочку хороших манер. Научитесь вести себя как следует, а иначе через несколько лет с вами будет вообще не справиться.
Она повесила мокрый плащ на вешалку, подняла с коврика приходской журнал и медленно пошла на кухню. Читать Наоми не могла — слишком много мыслей клубилось в голове. Она налила в чайник воды и насыпала кофе в большую кружку. Потом села и закрыла лицо руками. Что теперь делать?
Выгнали из яслей! Это надо же! Черт!
Она позвонила Джону и попала на автоответчик.
— Перезвони мне, — сказала она в трубку. — У нас проблема.
Закипела вода. Чайник выключился. Погрузившись в раздумья, Наоми не сдвинулась с места. Что делать? Еще раз показать их психологу, доктору Тэлботу, который считает, что они такие необыкновенно умные? Нужно найти кого-нибудь, кто поможет разрешить ситуацию. Это…
Зазвонил телефон. Думая, что это Джон, Наоми схватила трубку.
— Да! — резко бросила она, нисколько не заботясь о том, чтобы смягчить тон.
Приятный мужской голос с американским акцентом произнес:
— Это дом Клаэссонов?
— Да.
— Я бы хотел поговорить с миссис Клаэссон.
— Да, это я.
— Миссис Наоми Клаэссон?
Она вдруг занервничала.
— Кто это?
— Я говорю с миссис Наоми Клаэссон?
— Назовите свое имя, пожалуйста.
Раздались короткие гудки.
Наоми посмотрела на трубку, чувствуя, как гнев сменяется иррациональным, неконтролируемым страхом. Внутри все словно завязалось в узел. Она нажала на рычаг, отпустила, послушала гудок и набрала 1471. Через пару секунд раздался автоматический голос:
«Вам звонили сегодня в пятнадцать часов одиннадцать минут. Номер не определен».
Наоми вспомнила, что на телефоне в кабинете Джона имелся определитель номера, и поспешила туда. На аппарате мигал красный огонек. Она нажала на кнопку, и на маленьком дисплее появилась надпись:
15.11. МЕЖДУНАРОДНЫЙ
Она вздрогнула.
Словно призрачное чудовище протянуло свои щупальцы через океан и коснулось ее.
Я говорю с миссис Наоми Клаэссон?
Кто ты? Чего тебе надо?
Апостолы? Апостолы третьего тысячелетия?
Спотыкаясь, Наоми кинулась в прихожую, схватила ключи от машины и выскочила из дома. Она нажала кнопку на брелоке, подбежала к автомобилю и распахнула заднюю дверь.
Люка и Фиби в машине не было.
На мгновение время остановилось. Пару секунд Наоми бессмысленно таращилась на пустое сиденье. Потом огляделась. Гараж с двойными дверями, дом, кусты, раскачивающиеся на ветру.
— Люк! — крикнула она. — Фиби!
Дождь уже успел промочить ее до нитки.
— ЛЮК! — еще раз закричала она, громче и испуганнее. — ФИБИ! ЛЮК! ФИБИ!
Она добежала до загона для телят. Дорога была совершенно пуста. Белый полиэтиленовый пакет застрял в ветках дерева и хлопал на ветру. Никого. Никаких следов Люка или Фиби. В полном отчаянии Наоми повернулась к дому:
— ЛЮК! ФИБИ!
Скользя и чуть не падая, она обежала весь дом, во весь голос выкрикивая их имена.
У задней двери она остановилась. Ледяной ужас сжал сердце.
Они исчезли.
— Пожалуйста, Господи, нет! Только не это, прошу Тебя! Где они? Пожалуйста, пожалуйста, где они?
Она снова вернулась в дом. Зазвонил телефон. Наоми кинулась в кабинет Джона и схватила трубку.
— Да! Алло!
Это был Джон.
— Они исчезли, Джон! — крикнула Наоми. — Мне кто-то позвонил, и они исчезли! О господи!
— Милая, что ты говоришь? Как это — исчезли?
— ОНИ ПРОПАЛИ, ДЖОН! ИСЧЕЗЛИ! ИХ НИГДЕ НЕТ! Я ОСТАВИЛА ИХ В МАШИНЕ ВОЗЛЕ ДОМА… О БОЖЕ МОЙ!..
— Наоми, милая, о чем ты говоришь? Что значит «исчезли»? Куда исчезли?
— ИХ НИГДЕ НЕТ, ИДИОТ, ВОТ ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ! ОНИ ПРОПАЛИ! КТО-ТО УКРАЛ ИХ!
— Кто-то украл их? Ты уверена?