— Что вы задумали? — прошипел он. — Я имею право знать.
Краббе сбросил со своего пиджака руку Бука.
— Я не собираюсь ложиться в постель с Биргиттой Аггер, не взвесив все «за» и «против». Вы же не станете утверждать, что ею движут исключительно соображения справедливости?
— Политика тут ни при чем. Просто мы должны различать хорошее и плохое…
Эрлинг Краббе с искренним удивлением смотрел на раскрасневшегося Бука, как будто увидел его впервые.
— Для вас действительно есть только черное и белое? — Он даже засмеялся. — Пожалуй, когда-то я тоже был таким. Но есть и другие цвета, и это нужно понимать.
Он вернулся на лестницу, сделал несколько шагов вниз.
— Значит, это вы разболтали? — воскликнул у него за спиной Бук, да так громко, что все обернулись к ним. — Когда я рассказал вам о признании Россинга, вы тут же, как послушная собачонка, побежали к Грю-Эриксену и все выболтали?
Краббе развернулся, на лице его было изумление и, как показалось Буку, обида.
— Что вы хотите сказать?
— Я говорил о Россинге только вам!
Эрлинг Краббе поднял бровь, ни слова не говоря.
— И еще… своим сотрудникам, — уже тише добавил Бук. — Разумеется, только тем, кому полностью доверяю.
Краббе засмеялся:
— Томас, вы опять меня удивляете. Неужели неделя в кресле министра ничему вас не научила? Здесь нельзя доверять никому.
Его лицо смягчилось, и он почти дружелюбно протянул Буку ладонь.
— Я позвоню, когда приму решение, — сказал он на прощание.
Бук молча пожал его сухую холодную руку и больше не пытался остановить. Возвращаясь по бесконечным коридорам к себе в Министерство юстиции, он напряженно думал.
В кабинете была только Карина, сидела перед компьютером.
— Звонили от премьер-министра, просили о встрече, — сказала она, когда он вошел. — Я отказала. Надеюсь, это было правильно.
— Наверное. — Бук направился к своему столу. — Кто готовил документы к вчерашнему совещанию? После прихода Россинга?
— Плоуг, — ответила Карина. — Я хотела сама это сделать, но он настоял…
— А кто печатал? Кто-то из секретарей?
Она на секунду задумалась.
— Плоуг сам печатал. Он сказал, что все секретари заняты.
— А мог кто-нибудь увидеть готовые документы и потом предупредить премьера?
— Нет. Когда повестка дня и приложения были готовы, он все распечатал и отдал мне. Потом ему надо было сходить к премьер-министру…
Бук смотрел на нее.
— Томас, вы что! Его вызвали, чтобы обсудить альтернативы его назначению в Скопье. Вы же сами обращались к Грю-Эриксену с такой просьбой, помните?
— Его действительно вызвали? Или он сам просил о встрече?
— Я не помню. Лучше спросить у него, когда он вернется.
— И где он?
— Не знаю. Ну а теперь мы можем…
Он стал торопливо перебирать бумаги на столе, разбрасывая их повсюду.
— А кто предупредил Биргитту Аггер о том письме? Мы смогли это выяснить?
Она сложила руки на груди и неохотно сказала:
— Этим занимался Плоуг. Он не нашел никаких концов.
Бук передвинулся к горе документов на тумбочке и в спешке обрушил ее на пол.
— Да где же она? Та папка с личными делами «Эгира»?
— Томас! — Карина была не на шутку встревожена его словами и действиями. — Что происходит?
На тумбочке ничего. Бук собрал в охапку все, что уронил, бросил на диван и стал оглядываться, думая, где еще можно поискать.
— Успокойтесь! — велела ему Карина. — Я не буду говорить с вами, пока вы в таком состоянии. Мне придется уйти…
Он пнул стопку папок, сложенную на полу, побрел к столу. Разумеется, нужный документ нашелся там, лежал почти на самом видном месте. Список солдат в отряде Йенса Петера Рабена. С фотографиями и кратким досье на каждого.
Карина подошла к нему, надеясь воззвать к его рассудку:
— Послушайте, Томас. Я знаю, что Плоуг был зол на Россинга и никогда не любил его. Но он пытался отговорить вас идти против премьер-министра только потому, что не верил в вашу победу.
Бук перелистывал страницу за страницей. Мюг Поульсен, Рабен, Лисбет Томсен. Небольшая фотография, послужной список и краткая характеристика в несколько строк. Наконец он увидел лицо, на которое раньше едва бросал взгляд. До этого момента не было причин в него вглядываться.
— У Плоуга есть сын?
Она вздохнула:
— Был. Он погиб в прошлом году. Для Плоуга это стало тяжелым ударом.
— Это была авария?
Она кивнула.
— Плоуг, кажется, живет в Нёрребро. На какой улице?
— На Баггесенгаде. Зачем вам это?
— Если у меня еще есть водитель с машиной, — сказал Бук уже на пути к выходу, — пусть ждет меня внизу.
— А если нет?
Бук проверил свои карманы, раскрыл бумажник.
— Да… Карина, вы не могли бы одолжить мне денег на такси?
Карина Йоргенсен вручила ему двести крон и подошла к столу, на котором лежала папка с солдатскими досье. Она была раскрыта на странице с тем бойцом, о котором раньше никто не задумывался.
Ханс Кристиан П. Ведель. Погиб в автокатастрофе на Эресуннском мосту. Как установила полиция, это было самоубийство.
С фотографии смотрел серьезный молодой человек, ничем не примечательный, если не считать грусти во взгляде. Домашним адресом значилась улица Баггесенгаде.
— Томас… — начала она, но его уже не было.
Лунд и Странге были в первой машине, которую встретил Ярнвиг перед входом в подземное бомбоубежище.
Толстая железная дверь была открыта, вниз вела ярко освещенная длинная лестница.
— Биляль и Луиза там. Рабен пошел за ними, — сказал Ярнвиг.
— Он вооружен? — спросил Странге.
Полковник кивнул.
Лунд достала пистолет, Странге тоже. Подъезжали остальные машины, к ним уже бежали двое полицейских.
— Тут наверняка есть другой выход, — сказал им Странге. — Попытайтесь найти план или что-то в этом роде. Скажите Бриксу, что никто не должен спускаться, пока мы не проверим все сами.
Один из двух оперативников смотрел на него с сомнением.
— Через минуту он будет здесь, скажете ему сами…
— Там моя дочь! — крикнул Ярнвиг.
Лунд, держа пистолет наготове и прислушиваясь, уже спускалась по лестнице. В убежище пахло как в гигантском склепе — гнилью и сыростью, было трудно дышать. Вскоре ее догнал Странге. Первый, самый длинный пролет они преодолели почти бегом. Дальше вид подземелья менялся. Пол растрескался и потемнел от скопившейся влаги, стены казались высеченными прямо в скальном грунте. Через равные промежутки по обе стороны каменного коридора тянулись двери, которые, вероятно, вели в подземные канцелярии, хранилища, казармы.
— Это убежище очень большое? — спросила она Странге, когда он пошел вперед.
— Кто знает, — пробормотал он, поглядывая то направо, то налево.
Вдалеке послышался громкий звук шагов. Кто-то шел очень быстро, но в гулком пространстве было трудно определить точное направление.
Странге огляделся, прислушался, махнул вправо, и они побежали.
Рабен забрался в самую глубину подземной базы, проверяя по пути каждую дверь. Все были не заперты, пока наконец не попалась одна, которая не открывалась. Выкрашенная красной краской, с номером сорок четыре.
Он прижался к ней здоровым плечом, почувствовал, как треснул старый металл, затем ударил в дверь всем весом.
В следующую секунду он уже стоял, пригнувшись и держа перед собой пистолет. Отсюда начиналась другая часть тайного убежища, выстроенного в ожидании русских, которые так и не пришли.
Впереди раздался шум.
Вдруг он услышал родной голос. Ее крик, полный боли и страха…
Рабен вжался в сырую стену, которая здесь была выложена кирпичом. Затем медленно, беззвучно двинулся вперед, добрался до поворота, увидел яркие огни в просторном помещении справа.
Разведка длиной в один миг. Он быстро высунул голову из-за угла и сразу нырнул обратно. За эту долю секунды он увидел все. Луиза на коленях, руки связаны. Биляль с пистолетом у ее виска. Здесь размещалась генераторная подстанция, вдоль одной стены стояли огромные устаревшие механизмы. За ними можно укрыться. Но в этом уже не было необходимости. Биляль тоже хороший солдат, он заметил движение Рабена и понял, что обнаружен. Через некоторое время раздался его нервный голос:
— Выходи, чтобы я мог тебя видеть!
Рабен не шелохнулся.
— Вылезай оттуда, или я разнесу ей голову.
Он тут же вышел, опустив руки по бокам и направив дуло пистолета вниз.
Луиза смотрела на него измученными глазами. У нее был разбит нос. Пальцы Биляля вцепились в ее волосы, пистолет давил в висок.
Саид Биляль не проявлял признаков страха. Он по-прежнему казался образцовым солдатом — короткая стрижка, мальчишеское лицо, опрятная форма.
— Брось оружие! — велел он. — Живо!
И опять Рабен послушно опустился на корточки, положил черный пистолет на каменные плиты, затем толкнул его через пол, достаточно сильно, чтобы он остановился у самых ног Луизы.
— Где Арильд? — спросил Биляль. — Я же сказал вам не искать меня.
— Иногда не все получается, как хочешь, — спокойно ответил Рабен. — Отпусти ее. Теперь у тебя есть я. Не знаю, что у тебя за проблемы, но возьми меня, не Луизу…
Оружие отодвинулось от ее головы и нацелилось в лицо Рабену.
— Заткнись! Сколько можно болтать! Если бы ты держал свой большой рот на замке, ничего бы не случилось.
— Но это случилось. Я видел.
— Те люди не были мирными жителями. Они помогали талибам, снабжали этих бандитов информацией и деньгами.
— Дети этого не делали…
— Не смей читать мне лекции о детях! Не…
Сердце Рабена замерло. Палец Биляля на курке был тверд…
В следующую секунду в коридоре послышались торопливые шаги.
Лунд вошла первой. Встала рядом с Рабеном, глядя, как пистолет Биляля переместился на нее.
— Прекратите это, — сказала она со всем спокойствием, на которое была в этот момент способна. — Положите пистолет. Отпустите ее. Вы не должны…