– Разве ты не хочешь спросить меня? – с невинным видом поинтересовался Обри. – А я был уверен, что тебя интересует мое мнение. Порой мне кажется, что ты готов стать мне вторым отцом.
Ингрэм ответил ему в том же духе, и между ними чуть не вспыхнула ссора. Ее вовремя пресек разносивший овощи Рубен, призвавший братьев к порядку столь сурово и безапелляционно, что они снова почувствовали себя нашкодившими школярами.
После ужина Барт сухо сказал Ингрэму, что им надо поговорить наедине. Дружески взяв брата под руку, Ингрэм отвел его в библиотеку, уверяя, что он в полном его распоряжении.
– Я понимаю, каково тебе, парень, – сочувственно произнес он. – Такая встряска! Но время – лучший лекарь, сам знаешь! Оно лечит все раны и возвращает нас к жизни!
Барт стряхнул его руку с рукава.
– Я не собираюсь обсуждать данную тему. Как скоро я смогу получить Треллик?
Ингрэм приоткрыл рот.
– Не могу точно сказать. Сначала нужно официально утвердить завещание, а потом…
– Все это я знаю! Но мне нужно съехать отсюда. Жить здесь я больше не смогу. Тебе проще – ты Рэймонда не выносил. Но я-то с ним отлично ладил. Работать с Рэймондом было одно удовольствие. Я и представить не мог… Теперь в Тревеллине стало совсем плохо! И не говори мне, что все утрясется. Может, и утрясется, но уже без меня. Я собираюсь сразу же жениться на Лавди и свалить отсюда. Когда умер отец, здесь сразу все переменилось, а теперь и вообще хуже некуда!
– Но как же так, дружище? Мне без тебя не обойтись!
– Ничего, справишься. С меня хватит. Поначалу я даже хотел отказаться от Треллика, но Лавди… Ладно, попробую там. Она права – я только здесь смогу быть счастлив. Но в Тревеллине не останусь, Ингрэм. Иначе свихнусь!
– Ну полно тебе, брат! Через пару дней жизнь предстанет перед тобой в ином свете.
– Нет, никогда! – отрезал Барт. – Я все время буду видеть, как Рэймонд в последний раз приезжает посмотреть на своего Демона, а потом… Господи, ну зачем он это сделал? – Он опустился на стул и закрыл лицо руками.
– Вот что я тебе посоветую, братишка! – начал Ингрэм, неловко похлопав Барта по плечу. – Тебе надо выпить как следует и переменить обстановку. Я бы на твоем месте не торопился с женитьбой. У тебя много времени, чтобы все взвесить. Мы даже отца не похоронили. Подумай, что скажут люди.
– Ладно, подожду до… похорон, но потом – все. Не волнуйся, я не собираюсь жениться здесь. Мы с Лавди поедем в Лондон. Ты не можешь мне помешать, Ингрэм.
Вздохнув, тот грустно покачал головой. Сейчас спорить с Бартом бесполезно. Поэтому он ограничился обещанием как можно скорее уладить дела с Трелликом и попросил брата не раскисать. Он был категорически против его женитьбы, но выходило так, что только Лавди могла вернуть Барта к жизни. В любом случае без его помощи ему не обойтись, пока не подрастет сын Рудольф. А бросать конюшню сейчас по меньшей мере неразумно, и надо сделать так, чтобы до Барта это поскорее дошло. И здесь Ингрэм тоже возлагал большие надежды на Лавди.
Их беседе положил конец Рубен, сообщивший, что приехал инспектор Логан. Барт понуро побрел к себе, а Ингрэм направился в гостиную, где его ожидал инспектор.
Аспирин возымел свое действие, и Фейт проспала до позднего вечера. Когда она проснулась, у ее постели уже сидела Лавди с чашкой куриного бульона.
Горничная причесала Фейт, припудрила ей нос и подложила под спину пару подушек. Та не сопротивлялась и выглядела такой вялой, что Лавди решила посоветоваться с Чармин, не вызвать ли к ней утром доктора. Когда она поставила перед хозяйкой поднос с едой, та еле слышно проговорила:
– Я не хочу есть. Что там происходит? Расскажи мне.
– Обязательно, моя дорогая, но сначала выпейте немного бульона, а то вы у нас совсем разболеетесь.
Она начала кормить ее с ложечки, уговаривая не волноваться.
– Вы с мистером Клэем скоро уедете и забудете обо всем.
– Нет, – уныло возразила Фейт. – Я никогда не забуду.
– Сможете, моя дорогая. Барт тоже совсем сник, он ведь очень уважал мистера Рэймонда, а тут такой удар. Но и он скоро оправится.
– Барт! – вздрогнула Фейт и подняла на Лавди полные ужаса глаза. – Я совсем забыла про него. Он переживает?
– Разумеется. У Барта доброе сердце, и ему тяжело, что мистер Рэймонд убил мистера Пенхаллоу. Он просто разрывается на части, а мой Барт не привык к подобным напастям. Дайте мне только забрать его из Тревеллина, а там уж я сумею утешить его. А тут еще мистер Кон! Барт не хочет с ним знаться, будто у нас и без того мало горестей. Такие были неразлучники, а теперь они на ножах.
Фейт закрыла глаза рукой.
– Даже близнецы! И им тоже досталось!
– Ну ничего, все поменяется, когда мы с Бартом станем мужем и женой. Мистер Кон просто ревнует. Со временем он опомнится, а мой Барт незлопамятный. Вам надо уехать прямо после похорон, а то без меня вам тут туго придется.
– Ах нет! Лавди, не покидай меня!
– Я нужна Барту, и мой долг не оставлять его одного. Да он с ума сойдет, если останется тут, где каждый кирпичик ему о покойных напоминает. Но со мной-то он быстро оживет!
– Надеюсь, – грустно промолвила Фейт. – Хочется думать, что для него не все потеряно. Полицейские приезжали? Что происходит внизу?
Но Лавди не могла сказать ничего определенного, поскольку постоянно находилась с Бартом. Тогда Фейт попросила ее позвать Вивьен.
Через несколько минут в дверь постучали, и на пороге появилась Вивьен. Вежливо поинтересовавшись здоровьем Фейт, она спросила, не мешает ли ей сигарета. Фейт покачала головой:
– Нет. Садись поближе. Не знаю, почему вдруг я потеряла сознание. Рассказывай, что там у вас происходит.
– Да ничего особенного, – ответила Вивьен, придвигая к кровати стул. – Ужин прошел омерзительно. Ингрэм плюхнулся на место Рэймонда, а Чар выступала в своем духе, пока все не возмутились. Вы знаете, Фейт, я всегда считала, что наши сборища в спальне у мистера Пенхаллоу – нечто чудовищное, но после его смерти все стало в сто раз хуже. Звучит абсурдно, но иногда мне кажется, что если бы однажды я проснулась и обнаружила, что ничего не случилось и все идет по-старому, я была бы просто счастлива.
Фейт сжала руки.
– О, как я тебя понимаю! Рассказывай дальше!
– Барт очень переживает и не хочет больше заниматься лошадьми, что не устраивает Ингрэма. Да и меня тоже, – усмехнулась Вивьен.
– Тебя?
Вивьен молча затянулась сигаретой.
– Да, меня. Получилось очень забавно. Вы ведь помните, как я желала уехать из Тревеллина и вернуться в Лондон? Когда я узнала, что мистер Пенхаллоу мертв, то решила, что мечта моя сбылась.
Фейт с беспокойством посмотрела на нее.
– Так оно и есть. Вы ведь уедете в Лондон?
– Нет! Мне предстоит торчать в Дауэр-Хаусе до скончания века или по крайней мере пока не подрастут сыновья Ингрэма, а к этому времени я окончательно выйду в тираж.
– В Дауэр-Хаусе? Но почему?
Вивьен пожала плечами.
– Даже если Барт согласится помогать, у него просто не будет возможности, ведь ему придется управлять своей фермой. Ингрэм один не справится, а управляющего он нанимать не хочет. В общем, попросил Юджина вести всю бухгалтерию и предложил ему жить в Дауэр-Хаусе.
– О, Вивьен! – сочувственно воскликнула Фейт. – Мне жаль! А ты пыталась убедить Юджина отказаться?
– Нет, ему эта идея пришлась по вкусу! И потом, мистер Пенхаллоу оставил ему гораздо меньше, чем он ожидал, а его здоровье не позволяет заняться чем-то серьезным. Не могу же я вставать на дыбы, если знаю, что ничто иное ему не по силам. Такое уж мое счастье. По крайней мере теперь мы будем жить одни. Правда, Дауэр-Хаус слишком велик для нас, и мне придется многое делать самой, но это будет наш собственный дом.
– А я полагала, вы уедете, – недоуменно сказала Фейт. – Мне казалось, что теперь все у тебя наладится.
– Мне тоже так казалось. Но только все пошло не по плану. Спасибо, что хоть не посадили за убийство. Меня ведь тоже подозревали. Вот уж не думала, что Рэймонд способен на такое. А вы?
Фейт покачала головой.
– А это точно? Неужели все так считают – и полиция, и остальные?
– Из-за чего еще ему стреляться? Он оставил Ингрэму письмо…
– Но ведь Рэймонд ни в чем не признался!
– Да, о смерти отца там ни слова, да и о его собственных намерениях тоже. Весьма необычное предсмертное послание. Но оно не оставляет сомнения в том, что это было самоубийство. Он написал Ингрэму, где лежат ключи и все документы, и потом… нет, хватит об этом. Мне и без того тошно!
Фейт стала бить дрожь. Посмотрев на свои трясущиеся руки, она быстро сжала их.
– А что сказал Джимми? – еле слышно спросила она.
– Не знаю. Я не видела инспектора, но Ингрэму он, видимо, тоже ничего не сообщил, иначе он бы с нами поделился. Честно говоря, наш новоиспеченный владелец Тревеллина так поглощен грандиозными планами на будущее, что до всего остального ему дела нет. Атмосфера в доме меня угнетает. Да к тому же эта мерзкая старуха Марта ходит и бубнит, что все устроилось самым лучшим образом и теперь в Тревеллине будут жить как прежде. Хоть меня и подозревали в убийстве, я все же не такая черствая, чтобы считать, будто смерть Рэймонда – к лучшему.
– Ужас! Просто чудовищно, – прошептала Фейт, пряча лицо в ладонях.
– Не надо мне было все это говорить, – сокрушенно произнесла Вивьен, опасаясь, что Фейт закатит истерику. – Я, пожалуй, пойду, а вы отдыхайте. Вам больше ничего не нужно?
Фейт покачала головой. Вивьен ушла, но через пару минут появилась Лавди и стала готовить хозяйку ко сну. Она предложила переночевать на кушетке рядом с кроватью Фейт, но та предпочла остаться в одиночестве. Она поблагодарила Лавди и отослала ее спать. Горничная оставила на прикроватном столике керосиновую лампу, и Фейт долго лежала, уставившись в пустоту, где перед ней постоянно возникала одна и та же картина: Рэймонд снимает с коня уздечку и отсылает его домой, а затем стреляет в себя на берегу безлюдной заводи.