Около восьми часов утра в мэрии раздался звонок. К телефону никто не подошел. Звонок прервался, чтобы раздаться вновь в доме г-на Нуаргутта. Пробужденный от крепкого сна, с мутной, тяжелой головой и усталостью во всем теле, мэр неприветливо буркнул:
— Кто?
— Господин мэр, это один из инспекторов опербригады, которая ночью отбыла в Нанси. Я с вами говорю из Бленвиль-ла-Гранда.
— Из Бленвиля? Я полагал, что вы отправитесь в Сире поездом. Какого дьявола вам делать в Бленвиле?
— Мы здесь оказались поневоле, господин мэр. Почтовый сошел с рельсов.
— Хотел бы я услышать что-нибудь новенькое! В Бленвиле такое случается раз двадцать в год. Надеюсь, обошлось без жертв?
— Да. Всего несколько ушибов. Пустяки. Но рельсы вывернуты на добром отрезке пути. Ремонт потребует времени. Мы попробуем добраться до Мортфона по шоссе. Это нелегко. Буря все разгромила. Снег такой густой, что не видно дорожных знаков, даже не различить, где идет дорога.
— У нас метет по-прежнему, — отозвался мэр, — хотя ураган вроде бы начал утихать.
— Признаться, до чертиков надоело. Надеюсь, ваши люди, по мере возможности, приняли во внимание те рекомендации, которые вам дали из Нанси относительно трупа и следов?
Мэра этот вопрос развеселил.
— Не беспокойтесь! — воскликнул он. — Я соорудил нечто вроде хижины прямо над следами.
— Превосходно! Тогда мы в два счета распутаем это дело. До скорого, господин мэр.
Мэр положил трубку и усмехнулся.
— Идиоты! За целую ночь они осилили всего двадцать три километра! Машина… Поезд… Садились бы сразу на детские салазки… А то встали бы на лыжи — и через несколько дней, глядишь, уже были бы у нас.
Он снова лег в постель и мгновенно заснул.
Примерно в тот же час в долине Везуза затормозил автомобиль. Судя по серым разводам грязи на кузове, машина проделала неблизкий путь.
— Ну вот, на этот раз мы застряли. Дальше, сударь, проехать невозможно.
— Шарль, вычеркните слово «невозможно» из вашего словаря. Все возможно. И все относительно. До Мортфона не больше пятнадцати километров. Последний рывок, и мы на месте!
— Но, сударь, это… Сударь, я прошу меня извинить, но это сумасбродство. Совершенно неизвестно, как здесь проехать. Где дорога? Где поле? Да мы наверняка провалимся в какую-нибудь яму!
— Все равно, Шарль. Нужно ехать.
— Мы угодим в реку. Я больше не вижу, где берег.
Человек, который сидел в глубине автомобиля, распахнул дверцу и спрыгнул на землю. И сразу же по пояс провалился в снег.
— Можете убедиться сами, сударь.
— Шарль, мне необходимо туда добраться, и я доберусь. Я сяду за руль.
— Однако, сударь…
— Не будем спорить. Мы теряем время.
Человек оттолкнул водителя и без всяких околичностей уселся на его место.
— Устраивайтесь на подушках, Шарль. В конце концов, вам уже досталось.
— Сударь, это самоубийство!
— Садитесь да посильней захлопните дверцу и помолчите, — холодно ответил его спутник и включил сцепление.
Яростный фонтан грязного снега брызнул из-под колес. Шины с надетыми на них цепями забуксовали, но все же вгрызлись в зыбкое месиво. Водитель едва успел впрыгнуть на подножку.
Человек за рулем сунул в рот сигарету и протянул руку в глубь автомобиля:
— Огня, Шарль.
Он прикурил и заметил:
— Хорошее дело зажигалки!
Машину швыряло из стороны в сторону. Она двигалась прямо против ветра, который крошил снег, бросая его на ветровое стекло с усердием каменщика, бросающего на кладку полные мастерки раствора. Человек сплюнул — и плевок долетел до земли в доброй сотне метров позади машины.
Выехали на опушку тополиного леса. У части деревьев были сломаны ветром и снесены верхушки.
— В самом деле, Шарль, — пошутил тот, что сидел за рулем, — если вам надоела наша экскурсия, заберитесь на один из этих тополей и покурите трубочку, пока я не вернусь за вами.
— Прошу, сударь, меня извинить. Я сожалею о том, что здесь наговорил. Я готов занять свое место за рулем.
— Ладно, Шарль, вы же более трех сотен километров не вылезали из-за баранки. Отдыхайте. Хотя погодите. Выпрыгивайте поживей и попробуйте оттащить в сторону вон ту сломанную елку — она не даст нам проехать. А потом протрите ветровое стекло. Оно совсем обледенело.
Вперед двигались очень медленно. Шины сипели. Время от времени машину подбрасывало, заваливало на бок, и два колеса вертелись вхолостую.
— Ну все, хватит! Назад…
Машина как по волшебству возвращалась в нормальное положение.
— Здесь бы не машину, здесь танк нужен! Хотел бы я знать…
— Стоп!.. — закричал водитель.
Внезапно макушка одного из тополей надломилась под порывом ветра и рухнула метрах в десяти перед автомобилем.
Наконец перед путешественниками возник высокий серый призрак, уходящий в свинцовое небо.
— Мортфонская церковь! — объявил сидящий за рулем. — Сейчас десять минут десятого; мы опоздаем не больше чем на четверть часа. Эти руины, слева, — наверняка аббатство Гондранж.
— Ну что ж, — обрадовался водитель, — значит, мы все-таки добрались.
Под сводами аббатства поджидал маркиз де Санта Клаус. Он живо отделился от стены и вышел навстречу путешественнику.
— Добрый день, маркиз! — поздоровался тот.
— Добрый день, маркиз! — ответил маркиз де Санта Клаус.
Оба они походили друг на друга как две капли воды. Однако одеты были по-разному. Маркиз № 2 был облачен в дорожный костюм.
— Дело усложняется, — сказал маркиз № 1.— Я сделал все, что в моих силах, но…
— Мне не в чем вас упрекнуть, — дружелюбно ответил второй.
Маркиз № 1 протянул записную книжку.
— Здесь я отметил все, о чем вы просили: перечень фактов, описание мест, портреты людей и прочее.
— Прекрасно, — сказал маркиз № 2.
Он снял с себя куртку, жилет, накладной воротничок, рубашку, расстегнул ремень на брюках. Маркиз № 1 сделал то же самое. Вскоре они оба, стоя под ледяным ветром, свистящим в руинах, разделись донага и обменялись одеждой.
— Прелестная местность, — заметил маркиз № 2, у которого зуб на зуб не попадал от холода. — Дьявольски живописная! Позволю себе заметить, маркиз, что ваше трико выглядит несколько легкомысленно. Если это не покажется вам неуместным, я лучше останусь в своем. Как мои кальсоны — не слишком тесны? Кажется, у вас толстые ляжки. Мои ботинки несколько отсырели, вы уж простите. Но после такой дороги…
Минуты две спустя оба были вновь одеты. Маркиз де Санта Клаус стал неотличимо похож на путешественника, а тот — до мельчайших черточек — на маркиза де Санта Клауса, того самого, что уже полторы недели кружил по улочкам Мортфона.
Оба пожали друг другу руки.
— Ну, маркиз, на этом прощайте!
— Всего доброго, маркиз!
Тот, кто был теперь в костюме путешественника, направился к машине, стоявшей поодаль.
— Поехали, Шарль. Мы возвращаемся в Париж.
— Хорошо, сударь, — ответил шофер, не выказав никакого удивления.
Машина тронулась с места и, раскачиваемая шквальным ветром, скрылась за снежной пеленой. Маркиз де Санта Клаус № 2 пошел в сторону Мортфона, похлопывая себя по груди и плечам, чтобы согреться.
«Это, верно, главная улица, — решил он вскоре. — После встречи Рождества все еще спят. Великолепно! Если я точно запомнил карту, эта улочка должна меня вывести к гостинице. А, церковь! Прекрасный памятник старины! Однако древностями займемся позднее. „У святого Николая-батюшки“ — прекрасно! Здесь тоже все спят. Лучше и быть не может. А вот и моя комната… Уф! Фокус удался».
Маркиз быстро скинул одежду и забрался в постель, заметив:
— Простыни еще теплые.
Он довольно потянулся, закурил папиросу и принялся самым внимательным образом изучать содержимое записной книжки, которую ему передал маркиз № 1.
Шло время. Наверху раздался стук шагов. Проснулись хозяева. В дверь постучали, и появилось заспанное лицо служанки. Она внесла поднос, на котором возвышалась дымящаяся чашка.
— Господин маркиз, наверное, думает: что это ему не несут сегодня завтрак вовремя? Но вчера так поздно танцевали!
— Понятно, — ответил маркиз. — Это не имеет значения.
Он оценил содержимое чашки: шоколад с молоком.
— Извините, — сказал он, — однако сегодня утром я предпочел бы выпить кофе. Черного крепкого кофе.
Малышка прыснула:
— Господин маркиз любит перемены.
Вместо ответа озабоченный маркиз бросил на нее строгий взгляд и вновь погрузился в чтение записной книжки. Мгновение спустя, подняв голову, он увидел, что служанка удаляется с грустной гримаской на лице.
«Так, — подумал он, — кажется, я совершил промашку. А проказница прелестна. Надеюсь, этот тип не строил ей глазки? Мне пришлось бы продолжать в том же духе, и, насколько я себя знаю, только Богу известно, куда бы это меня завело».
Спустя три четверти часа, после туалета, за которым он с особой тщательностью привел в порядок лицо, маркиз де Санта Клаус вышел из своей комнаты, глядя сквозь стекла пенсне куда внимательнее, чем прежде. Зал ресторанчика «У святого Николая-батюшки» был еще загроможден длинными столами, не убранными после праздника, с пустыми бутылками и тарелками в пятнах застывшей подливы. Камин был завален кучей золы. На отдельном столике рядом с бокалами тонкого стекла маркиз заметил ведерко для льда и вазу с поблекшими цветами. В записной книжке было подчеркнуто, что маркиз № 1 не участвовал в празднике; поэтому маркиз № 2 решил, что никто не удивится, если он спросит что-либо относительно этого стола.
— Ах, ну да! — воскликнула г-жа Копф. — Вы же были у себя. А нас посетил господин барон де Ла Файль. Это целое событие. Он приходил с юной Катрин Арно, наряженной как настоящая принцесса. Вы бы видели, до чего она была хороша!
Копф не замедлил вмешаться в разговор.
— Вы же совершенно не знаете, — сказал он, — что произошло после того, как нашли убитого. Мне сказали, что вы ушли сразу после вашей «стычки» с мэром… Представляете? Все думали, что убит Корнюсс, а мертвецом оказался совсем другой. О, эта история — настоящая головоломка! Вообразите себе, в мэрии… Я вам не надоел, господин маркиз?