Шесть месяцев спустя, в апреле 1976 года, ЦРУ дало Мобуту около 1,4 миллиона долларов для раздачи ангольским военным, поддерживаемым США, — тысячи были беженцами в Заире, отчаявшимися и голодными. Мобуту просто присвоил деньги. Когда Управление направляло деньги, оно предполагало такое развитие событий: по словам специалиста ЦРУ по Африке
Джона Стоквелла (John Stockwell), «они логически обосновали это тем, что деньги успокоят его и подкупят, чтобы он не принимал ответных мер против ЦРУ». Стоквелл также добавил:
«Интересный парадокс: Комиссия по ценным бумагам и биржам с 1971 года занялась расследованиями, и министерство юстиции преследовало в судах несколько крупных американских корпораций за взяточничество, когда они применяли его для решения своих зарубежных задач. В то же время американское правительство через ЦРУ ежегодно выплачивает десятки миллионов долларов наличными в качестве взяток. Взяточничество — стандартный способ работы американского правительства через ЦРУ, однако для американского бизнеса это уголовное преступление» [8].
То же самое может быть сказано относительно убийств. Несколькими месяцами ранее, в январе 1976 года, министерство юстиции пришло к заключению, что не было никаких оснований для федерального судебного преследования чиновников ЦРУ, вовлеченных в заговоры и убийства нескольких глав государств, включая Патриса Лумумбу в Конго [9].
В начале марта 1977 года, во время паузы в ангольской войне, члены лунды (или балунды), племенной группы Заира, находившейся в Анголе в изгнании и борющейся вместе с их ангольским племенным родом на стороне МПЛА, пересекли границу и вошли в Заир, возобновив собственную гражданскую войну. Группа как минимум из двух тысяч человек состояла в основном из бывших жителей Катанги (ныне Шаба), сбежавших из Конго в начале 1960-х после неудачи их сепаратистского движения (см. главу о Конго).
Мобуту в срочном порядке запросил помощь у традиционных поставщиков оружия Заира — Бельгии, Франции и Соединенных Штатов, чтобы подавить угрозу его контролю над богатой минералами провинцией Шаба, которая приносила приблизительно 70 процентов валюты Заира. Соединенные Штаты немедленно ответили военными поставками приблизительно на 2 миллиона долларов, доведя цифру до 15 миллионов долларов в течение месяца; Бельгия и Франция обеспечили его большим количеством оружия и боеприпасов и 14 реактивными бомбардировщиками «Мираж».
Когда вспыхнул заирский конфликт, Джимми Картер находился во главе исполнительной власти менее двух месяцев. Он отказывался глубоко вовлекаться в эту военную авантюру, окончательный исход которой невозможно было предвидеть. Вмешательство в ангольские события совсем недавно было сведено на нет серьезной критикой Конгресса США. По сравнению с этим и другими американскими вмешательствами действия Картера в Заире представляли собой довольно умеренный ответ — достаточно умеренный, чтобы позволить Вашингтону выдать свою политику за «невмешательство» и эффективно заретушировать факт активной помощи другой стороне в гражданской войне.
Правительство указало, что предоставляемая помощь была «нелетального» типа (всего лишь военный транспортный самолет, запасные части, топливо, коммуникационное оборудование, парашюты и т. д.) и оплачивалась она уже одобренными Конгрессом кредитными займами для Заира — как будто из-за этого правительство Соединенных Штатов не имело другого выбора в вопросе. Кроме того, Белый дом дал отказ на запрос Заира о дальнейшей помощи. Президент Картер неоднократно утверждал, что заирский кризис — африканская проблема, которая лучше всего может быть решена африканцами. Сам он, очевидно, не видел противоречия этого тезиса с его собственной политикой и не критиковал Францию, Бельгию или Китай, которые направляли Мобуту значительное количество военной техники.
Картер отрицал предположение, что помощь США Заиру была частью скоординированной с Францией, Бельгией, Марокко, Египтом и Суданом авантюры; в то же время Государственный департамент характеризовал американскую политику как позицию «ни помогать, ни препятствовать» Заиру. Тем не менее всего несколькими днями ранее Соединенные Штаты молчаливо одобрили решение Марокко направить 1500 человек войск, вооруженных американцами, на помощь Мобуту, потому что «как по закону, так и по двустороннему соглашению Марокко должно получить разрешение Вашингтона, если армия Марокко собирается использовать американское оружие за пределами государства» [10]. Были ли заирские повстанцы остановлены этой американской политикой «нелетальной помощи», «невмешательства» и «ни помощи, ни препятствия» — неизвестно [11].
В середине апреля нью-йоркская газета «Ньюсдей» (Newsday) опубликовала сенсационный репортаж о том, что ЦРУ тайно поддерживало попытки вербовки нескольких сотен наемников в Соединенных Штатах и Великобритании, которые должны были подкрепить общеизвестно неэффективную армию Заира. Дэвид Бафкин (David Bufkin), 38-летний калифорниец, который, по некоторым данным, сам был опытным военным наемником и нанимал американцев для работы в Анголе, сказал, что американские наемники в течение недели отправятся в Заир, чтобы бороться против мятежников. Бафкин занимался поиском бывших военных с опытом ведения боевых действий для этой особой миссии.
Нью-йоркская газета заявила, что ЦРУ имело «прочные связи» с Бафкином и сообщило министерству юстиции, что не будет сотрудничать в расследовании его деятельности. В Соединенных Штатах служба американского гражданина в иностранных вооруженных силах или вербовка на такую службу считаются уголовным преступлением.
«Дипломаты в Вашингтоне, — сообщила «Нью-Йорк тайме», — заявили, что президент Мобуту Сесе Секо несколько недель назад дал понять: Заиру, возможно, придется рекрутировать наемников для отражения вторжения». Они добавили, что помощь со стороны Франции, Бельгии, Марокко, Соединенных Штатов и других стран, вероятно, вынудила Мобуту оставить эту идею.
Бафкин отрицал, что ЦРУ его финансировало. Он утверждал, что его финансовая помощь «прибывает из Африки, и это все, что я могу вам сказать» [12]. Это, конечно, не исключает факт финансирования Бафкина Управлением через Заир. Несколько месяцев спустя наемник раскрыл, что работал с ЦРУ, не уточняя, правда, когда и где, что он работал и с корейским ЦРУ, сообщив некоторые детали о его сотрудничестве с последним [13]. Какую функцию, если таковая имела место, на самом деле выполняли наемники в Заире, остается невыясненным.
Более опытные повстанцы держали превосходство в течение первого месяца восьмидесятидневной войны, и правление Мобуту ставилось под сомнение. Но постоянный поток людей и военной техники в Заир как минимум из восьми западных и африканских стран создал слишком большой перевес над племенем лунда. К концу мая их наступление было сокрушено, и они были вынуждены снова отступить в Анголу.
Несмотря на то что люди племени лунда вели борьбу за племенную автономию способом, типичным для многих африканских стран после обретения независимости, Мобуту знал, что должен был разыграть антикоммунистическую карту холодной войны, чтобы заручиться большей военной поддержкой, особенно со стороны Соединенных Штатов. Соответственно, Заир начал оглашать регулярные обвинения против Кубы, которая имела многочисленный воинский контингент, все еще размешенный в Анголе.
Куба обучала и вооружала повстанцев, заявлял Мобуту. Это было верно до некоторой степени, но делалось не для того, чтобы вторгнуться в Заир. Некоторые международные левые одели лунда в революционную мантию, но на самом деле повстанцы вдохновенно боролись лишь против Мобуту, Соединенных Штатов и Франции, пытаясь отстоять свою независимость и с равнодушием относясь к любым революционным идеям. Напротив, первоначально в их попытке отделить Катангу их обучали белые наемники и поддерживали Бельгия и другие западные страны. После бегства в Анголу они служили, в обмен на убежище, вместе с колониальной португальской армией в ее кампании по подавлению активистов МПЛА. Затем, во время следующей гражданской войны в Анголе, они переключились на борьбу на стороне МПЛА и кубинцев [14].
«Куба вела повстанцев… Кубинские, российские и португальские войска боролись с нами», — настаивало заирское правительство.
Вторжение «не могло состояться и не могло продолжаться без материальной поддержки и согласия со стороны Советского Союза — при участии кубинских войск или без них», — объявил (теперь бывший) госсекретарь Генри Киссинджер. Очередной пример автоматической антикоммунистической реакции, без каких-либо доказательств [15].
Так обстояли дела. Надо отдать должное правительству Картера: оно сопротивлялось искушению подхватить все необоснованные и временами глупые обвинения, заявляя несколько раз, что не было никаких доказательств кубинской причастности и что Соединенные Штаты не рассматривали конфликт как конфронтацию между Советским Союзом и Западом. Все более и более негодующий Мобуту был вынужден заявить, что если Соединенные Штаты действительно сдались перед лицом коммунистической опасности, они должны объявить об этом [16].
Почему тогда Соединенные Штаты вообще вмешались?
На следующий день после первой отгрузки американской военной помощи Вашингтон выразил свое беспокойство по поводу возможного «ущерба» американским интересам в горной промышленности Заира. Однако не было никакой логической связи между захватом племенем лунда провинции Шаба или даже свержением Мобуту и угрозой иностранным инвестициям и кредитам. Администрация Картера не предложила никаких объяснений на эту тему. Независимо от того, кто контролирует шахты, они будут стремиться продать медь, кобальт и другие полезные ископаемые. В 1960 году сепаратистское движение тех же самых сил лунды в провинции Катанга было поддержано как Вашингтоном, так и Бельгией. Почему Бельгия теперь выступила против них, было неясно — за исключением того, что саботаж повстанцев, вкупе с перебоем в электроснабжении, привел к остановке водных насосов шахт, что вызвало их масштабное затопление.