[58].
Планы США расчленить Югославию подтверждаются документально. Еще в начале 1984 года администрация Рональда Рейгана издала директиву СНБ № 133 «Политика США в отношении Югославии» под грифом «совершенно секретно». В ней, в отличие от предыдущей директивы в отношении стран Восточной Европы, более подробно рассматривались намеченные цели и содержался призыв к «тихой революции», направленной на свержение коммунистических правительств и «возвращение стран Восточной Европы в орбиту мирового рынка»[59]. «Мировой рынок» был не чем иным, как капитализмом с глобальным, свободным от ограничений рынком.
В ноябре 1990 года администрации Джорджа Буша-старшего удалось убедить Конгресс принять закон об ассигнованиях на зарубежные операции 1991 года, который предусматривал предоставление помощи не правительству в Белграде, а лишь сепаратистским республикам Югославии и только тем силам, которые Вашингтон определил как «демократические», то есть сепаратистским партиям, выступающим за свободный рынок.
В 1992 году был нанесен еще один удар: заморожена вся торговля с Югославией, что привело к экономическому кризису в этой стране, гиперинфляции, большой безработице и фактическому развалу системы здравоохранения. В то же время МВФ и другие иностранные кредиторы потребовали, чтобы все компании с общественным капиталом и производственные предприятия, управлявшиеся рабочими коллективами, были трансформированы в частные капиталистические предприятия[60].
В феврале 1999 года американские официальные лица в Рамбуйе открыто заявили о своей приверженности идее восстановления капиталистической рыночной экономики. В соглашении в Рамбуйе, являвшимся, по сути, ультиматумом администрации Билла Клинтона остаткам Югославии (Сербии и Черногории), объявлялось следующее: «Экономика Косово будет функционировать в соответствии с принципами свободного рынка». Все вопросы, связанные с торговлей, инвестициями и корпоративной собственностью, переходили в компетенцию частного рынка[61].
Другой целью США был идеологический контроль. В 1997 году «миротворцами» НАТО с целью продвижения демократии и «ответственного освещения новостей» в Республике Сербская, входящей в состав Боснии и Герцеговины, была закрыта последняя радиостанция, критиковавшая политику НАТО[62]. Кроме того, в результате бомбардировок авиацией НАТО были уничтожены две правительственные телестанции, а в отдельном инциденте погибли 16 журналистов. К лету 1999 года в Белграде действовали лишь германский телеканал, Си-эн-эн и несколько американских телепрограмм. Югославия была грешна не в том, что располагала диктаторскими СМИ, но и в том, что ее государственные теле- и радиостанции уклонялись от идеологической монополии западных СМИ, опутавших своими сетями большую часть мира.
Историк-исследователь Джоан Филипс (Joan Phillips) так определила один из самых больших обманов: «Те, кто несет главную ответственность за кровопролитие в Югославии — не сербы, не хорваты, не мусульмане, а страны Запада, — изображаются спасителями»[63].
В Хорватии Вашингтон сделал ставку на лидера сепаратистов Франьо Туджмана (Franjo Tudman), который заявлял, что «создание Гитлером нового европейского порядка можно оправдать необходимостью освободиться от евреев… лишь 900 тысяч, а не 6 млн евреев погибли в результате Холокоста»[64]. Ф. Туджман ответственен за насильственную эвакуацию из Хорватии в период с 1991 по 1995 год полумиллиона сербов, сопровождавшуюся изнасилованиями и массовыми казнями[65], включая депортацию 20 тысяч сербов из Сербской Краины в 1995 году, изгнание которых подстегивалось авиацией и ракетами НАТО. В общей сложности с территории бывшей Республики Сербская Кра-ина в 1995 году было изгнано около 250 тысяч сербов. Ф. Туджман наделил особым статусом «усташей» и назначил пенсии этим коллаборационистам Второй мировой войны, активно сотрудничавшим с нацистами[66]. Хорватские средства массовой информации подпали под жесткий контроль: тюрьма была уготована каждому, кто критиковал замаскированные фашистские методы правления президента Ф. Туджмана. Однако Белый дом называл Хорватию страной новой демократии.
В Боснии лидеры США поддерживали мусульманского теократа Алию Изетбеговича (Alija Izetbegovic), в молодости активного нациста, который призывал к жесткому религиозному контролю над СМ И в Исламской Боснийской Республике. Босния отошла под управление МВФ и НАТО. Получать кредиты и финансироваться через независимую финансовую систему Боснии запрещалось. Принадлежавшие государству активы, включая энергетическую систему, водоснабжение, телекоммуникации и транспорт, были проданы частным компаниям за бесценок.
В начале 1999 года избранный демократическим путем президент Республики Сербской, мини-государства в составе Боснии и Герцеговины, победивший на выборах прозападного кандидата, был отстранен от власти войсками НАТО за то, что не сотрудничал на должном уровне с «верховным представителем» НАТО в Боснии. Последний продолжил осуществлять руководство, навязывая свои решения и устраняя выборных должностных лиц, проявлявших непокорность[67].
В 1994 году бывший заместитель командующего Европейским командованием США Чарлз Бойд (Charles Boyd) заявил следующее: «Большая часть того, что хорваты называют «оккупированными территориями», является землей, которой владели сербы на протяжении более трех столетий. Это касается большей части сербских земель в Боснии… Короче говоря, сербы не пытались завоевать новую территорию, а хотели просто удержать то, что уже им принадлежало». В заключение Ч. Бойд добавил, что американские лидеры, заявляя о том, что хотят мира, в то же время поощряли усиление ведущихся боевых действий[68].
В Косово события развивались по тому же шаблону. Американские правители оказывали помощь сепаратистским силам, в частности Армии освобождения Косово (АОК), которая ранее считалась террористической организацией. АОК долгое время занималась торговлей героином, поступавшим в Европу из Афганистана[69]. Лидеры АОК не предлагали никакой политической или социальной программы, у них была лишь одна заявленная цель — очистить Косово от неалбанцев, и они следовали ей на протяжении десятилетий. В период с 1945 по 1998 год население Косово, состоявшее из сербов, цыган, евреев, горанцев и других этнических групп, подвергалось насилию и высылкам и сократилось с 60 до 20 % от общей численности. Между тем албанское население увеличилось с 40 до 80 % (а не 90 %, как неоднократно сообщалось в западных СМИ), чему способствовали высокий уровень рождаемости среди албанцев и огромный поток иммигрантов из Албании.
В 1987 году «Нью-Йорк таймс» с необычной для нее правдивостью написала: «Этнические албанцы в [Косовском провинциальном] правительстве манипулировали государственными средствами и правовыми актами для того, чтобы завладеть землей, принадлежащей сербам… Осуществлялись нападения на православные храмы, государственные флаги подвергались поруганию. Колодцы отравляли, урожай сжигали. Славянских юношей убивали ножами. Старейшины побуждали молодых этнических албанцев насиловать сербских девушек… Славяне бегут от продолжающегося насилия, и Косово становится тем, чего добиваются албанские националисты… «этнически чистым» албанским регионом»[70].
На протяжении последовавшего десятилетия головорезы АОК продолжали войну на измор с безоружными сербами. Сербы, которым неоднократно предъявляли обвинения в этнических чистках, сами оказались жертвами таких чисток в Косово. По иронии судьбы, Сербия была теперь единственным многонациональным образованием, оставшимся от бывшей Югославии: там насчитывалось 26 национальностей, включая 60 тысяч хорватов и 80 тысяч этнических албанцев, проживавших в безопасности в Белграде на протяжении многих лет[71].
Сербы были избраны врагом, вероятно, потому что представляли самое большое препятствие на пути развала Югославии. Они являлись самой многочисленной этнической группой в федерации, группой, которая больше всех стремилась сохранить страну в целостности. Сербский рабочий класс был наиболее твердым и по-настоящему социалистическим.
Американскую общественность закармливали историями, демонизирующими сербский народ и его законно избранных руководителей. Так, демократически избранный президент Югославии Слободан Милошевич представлялся «кровавым тираном» и «сербским националистом». На самом деле он и его жена Мира Маркович, активно участвовавшая в политической жизни страны, на протяжении долгих лет выступали против националистического превосходства любого типа (включая сербский национализм) и за многонациональное единство Югославской федерации[72].
Несмотря на это, С. Милошевич был брошен в тюрьму и предстал перед судом Международного трибунала по бывшей Югославии — органа, созданного и финансировавшегося Соединенными Штатами и Великобританией. Дело по обвинению С. Милошевича развалилось из-за отсутствия доказательств его вины, поскольку свидетели стороны обвинения неоднократно сами себе противоречили, и из-за вскрывшихся грубых фальсификаций при перекрестном допросе С. Милошевича. Это объясняет, почему американские СМИ игнорировали почти все свидетельские показания, сделанные в суде. С. Милошевич неожиданно умер в тюрьме, готовясь к своей защитной речи (и заявляя о своих опасениях, что его пытаются отравить)