толицу, и телезрители в режиме онлайн имели возможность лицезреть реки огней, текущие к Тбилиси. Однако массовые уличные акции оказались лишь одной из составляющих тщательно готовившейся трансформации власти, в которую были вовлечены как действующие американские политики и дипломаты, так и влиятельные отставники. Так, еще накануне парламентских выборов 2003 года оппозиция требовала быть представленной в Центральной избирательной комиссии, и компромисса удалось достичь при участии Джеймса Бейкера, бывшего государственного секретаря США[218]. Напомним, что согласно Джину Шарпу, «действия разработанного плана распространяются как на период, предшествующий выборам, так и на сами выборы, а также на поствыборный период, независимо от результатов голосования». Посол США в Тбилиси Ричард Майлз (Richard Miles) сыграл в 2003 году значительную роль, а его сменщики, в частности Джон Басс (John Bass), назначенный послом в октябре 2009-го, только развивали успех. Примечательно, что до Тбилиси он работал в Багдаде над проектами так называемой «реконструкции», а в 2005–2008 годах был директором Оперативного центра реагирования на кризисные ситуации Государственного департамента[219].
Отличительной особенностью ситуации в Грузии стало широкое задействование, помимо неправительственных организаций, общегосударственных средств массовой информации, эффективно решавших задачи массовой мобилизации населения. Так, телевизионный канал «Рустави-2» в 2003 году был одним из важнейших орудий оппозиционных сил и двигателем так называемой «революции роз». Тогдашний генеральный директор компании и один из ее владельцев Э. Кицмаришвили впоследствии хвастался, что именно он и его телекомпания реально сделали «революцию». Возможно, в этом есть некоторая столь характерная для грузинского политического театра доля эмоционального преувеличения, но в целом роль данной информационнопропагандистской структуры оценена достаточно верно. Каждую субботу в течение многих месяцев этот первый в Грузии «независимый» телеканал демонстрировал подготовленную на основе сербских событий ленту Питера Аккермана (Peter Ackerman) «Свалить диктатора»[220], а после показа следовали теледебаты, в ходе которых жителям Грузии предлагалось обсудить конкретные уроки, вынесенные из просмотренных кадров для радикализации текущего момента грузинской «революции». В ходе решающих десяти дней, которые привели к падению Э. Шеварднадзе, канал многократно увеличил количество включений с демонстрацией фрагментов этой ленты. «Все манифестанты знали наизусть тактику, используемую в Белграде, потому что все видели фильм, и каждый знал, что он должен делать», — сообщал один из руководителей движения корреспонденту «Вашингтон пост»[221].
Однако после достижения поставленных задач свобода телекомпании «Рустави-2»[222], как, впрочем, и других, продолжалась весьма недолго. «Революционные» власти приступили к созданию механизмов тотального контроля и подавления несогласных, а американцы занялись тщательным возделыванием политического поля, включая глубоко эшелонированную оппозицию как парламентскую, так и уличную — словом, всем тем, что на англосаксонском дипломатическом новоязе характеризуется как «техническая помощь» и «поддержка развития политических партий и гражданского общества». При этом те или иные конкретные фигуры неизменно рассматриваются в качестве расходного материала, не более того. «Эксцентричный, мало предсказуемый и неоднократно скомпрометированный Миша порядком поднадоел его заокеанским партнерам… Все чаще стали говорить, что уже идут переговоры о замене Саакашвили на некую нейтральную фигуру. Как раз в этот период Саакашвили стал создавать для себя искусственную оппозицию в лице Ираклия Аласания, который в случае непредвиденных обстоятельств мог бы занять его место. В этом случае Грузия и при новом правителе смогла бы продолжать курс, указанный США. Вполне возможно, что реализацию подобного плана мы и наблюдаем сегодня в Грузии, несмотря на то что якобы победил «настроенный на контакт с Россией» политик Бидзина Иванишвили»[223].
Добавим к этому, что после отстранения от власти ставшего одиозным Единого национального движения ключевые посты в государственных структурах постепенно стали переходить к выдвиженцам входящей в коалицию «Грузинская мечта» крайне либеральной Республиканской партии Грузии, идеологические отличия которой от бывшей правящей партии заметны разве что под микроскопом. Несмотря на периодический пересмотр приоритетов и смену тех или иных фигур, деятельность по нескольким направлениям позволяет США планомерно достигать нужных задач минимум в три этапа:
— одновременно установить контакт с несколькими потенциально значимыми игроками, даже если они находятся в конфронтации друг к другу;
— обеспечить свое присутствие в том или ином «проекте» (проведение выборов, создание политической партии, кастинг и последующая раскрутка лидера и прочее), прежде всего посредством финансовой помощи и экспертного ресурса;
— консолидировать свою позицию — если не до полного контроля над «проектом», то до уровня, когда можно оказывать серьезное влияние на его решения и действия[224].
Успех «революции роз» способствовал более плотному вовлечению грузинских элит в орбиту реализации внешнеполитического курса Вашингтона на постсоветском пространстве. Грузинские «агенты демократии» были замечены в Белоруссии и на Украине, имели отзвук их усилия и в России. Осенью 2012 года достоянием общественности стали контакты депутата грузинского парламента, питомца «Института свободы Грузии» Георгия Таргамадзе, обладающего обширными связями в Америке и Европе и длительное время тесно сотрудничавшего с влиятельными международными неправительственными фондами и грантодателями, а также с некоторыми лидерами «несистемной» оппозиции в Российской Федерации, включая предводителя «Левого фронта» Сергея Удальцова[225]. «Для нас очень важно, чтобы деятельность политтехнолога из Грузии не приводила в странах его пребывания к каким-либо серьезным последствиям для него самого», — отмечает либеральная «Новая газета»[226], не без сожаления добавляя, что Россия стала первым исключением из этого правила. Несмотря на то что американские грантодатели, по некоторым данным, отказались продолжать сотрудничество со столь явно засветившимся агентом, вовсе не случайным представляется отказ Интерпола содействовать российским властям в розыске этого грузинского политтехнолога, активно занимавшегося распространением опыта «революции роз» в Восточной Европе и странах СНГ.
Первым делом новые власти ликвидировали остаточное российское военное присутствие, предприняв и другие недвусмысленные шаги, приведшие к окончательному разрыву с Москвой. Передача под контроль США основных военно-стратегических, внешнеполитических и коммуникационных ресурсов страны сопровождалась приватизацией остатков госсобственности с ее последующим перераспределением среди новых элит, а во внутренней политике — установлением жесткого репрессивного режима, не имеющего ничего общего с демократией в ее подлинном понимании[227]. В сфере военного строительства тесные связи с администрацией Дж. Буша-младшего и помощь США официальному Тбилиси, объявленному «маяком демократии», сопровождались активной деятельностью частных военных компаний, работающих в государственных интересах, преследующих те же цели и следующих тем же планам, что и регулярные войска, но при этом имеющих большую свободу в выборе средств[228]. Использование частной военной силы в государственных интересах имеет давнюю историю, отражая общую смычку геополитических интересов крупнейших западных игроков и коммерческих аппетитов транснациональных корпораций.
Закономерным следствием масштабного перевооружения грузинской армии, сопровождавшегося комплексной политической, финансово-экономической и организационно-технической помощью США, стало августовское нападение на Южную Осетию. В дипломатических депешах того времени, подготовленных послом США Джоном Тэффтом (John Tefft) исключительно на данных грузинских источников, нет даже малейшего намека на объективность и заинтересованность в установлении подлинной картины, что полностью соответствовало национальным интересам его страны[229].
Не останавливаясь подробнее на ходе боевых действий, отметим, что печально известная операция «Чистое поле» разрабатывалась Грузией совместно с сотрудниками компании Military Professional Resources Incorporated (MPRI) — крупнейшим военным подрядчиком, известным, в частности, тем, что по контракту с Пентагоном в 1994–1995 годах компания готовила спецподразделения армии Хорватии и пятого корпуса армии Боснии и Герцеговины перед операцией «Буря», которая закончилась уничтожением Республики Сербская Краина и Республики Западная Босния. В Грузии MPRI по контракту с администрацией М. Саакашвили занималась подготовкой военных операций и переподготовкой личного состава грузинских вооруженных сил. Эта публика занимает четвертый этаж Министерства обороны Грузии, куда вход грузинским военным закрыт[230].
MPRI насчитывает 340 отставных американских генералов, сегодня ее президент — четырехзвездный отставной генерал Б. Краддок, до 2009 года занимавший посты главы Европейского командования США и верховного главнокомандующего Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе. Фирма предоставляет широкий комплекс военных услуг, включая поддержку операций сил быстрого реагирования, тесно координируя свои действия с Госдепом, ЦРУ и Пентагоном, обладая при этом крупнейшей базой данных на военных специалистов и региональных военных экспертов в США. Сотрудники фирмы неоднократно участвовали в локальных войнах и конфликтах: помимо кровавых операций в 1995 году в Сербской Крайне, оказывали военную помощь правительству Колумбии, албанским боевикам в Косово и Македонии, воевали в Афганистане, Ираке, Сомали и других государствах, где Вашингтон имеет «стратегические интересы»