9. АРМЕНИЯ: «ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПЕРЕВОСПИТАНИЕ» ВЕРНОГО СОЮЗНИКА РОССИИАндрей Арешев, старший научный сотрудник Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона, эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН (Россия)
Одним из самых ярких примеров резкого изменения двусторонних отношений на Кавказе стала стремительная трансформация грузино-российских отношений из дружественных в откровенно враждебные. Геополитическая переориентация Грузии и ее драматичные последствия задали долгосрочный вектор изменений в Закавказье (Южном Кавказе), что само по себе не может не оказывать влияние на внешнеполитический курс Армении хотя бы вследствие географического расположения страны. Российско-грузинское противостояние поэтапно подогревалось, исходя из разработанного в Вашингтоне незамысловатого геополитического посыла: в регионе Южного Кавказа существуют два конфликта — российско-грузинский и армяно-турецкий. Если войны в Абхазии и Южной Осетии рассматриваются в рамках этой логики в качестве производных от российско-грузинского конфликта, то нагорно-карабахское противостояние видится эхом армяно-турецких противоречий. Следовательно, для успешного контроля над Кавказом[247] и полного вытеснения оттуда России Вашингтону было крайне выгодно максимальное разжигание российско-грузинских разногласий и, наоборот, смягчение исторически обусловленного армяно-турецкого конфликта, открытие сухопутной границы Турции и Армении с последующей «нормализацией» отношений между ними, что предполагало и предполагает максимальное ослабление многовековых армяно-российских политических и культурно-исторических связей.
Распад Советского Союза, казалось бы, благоприятствовал достижению этих целей. Армянская ССР являлась одной из самых технологичных советских республик с диверсифицированным сектором высоких технологий[248], и некоторые первоначальные проекты рыночных реформ были ориентированы на сохранение и даже развитие соответствующего потенциала. Однако после 1991 года властям новой независимой Республики Армения, вынужденным действовать в условиях непрекращающегося вооруженного конфликта, жесточайшего экономического кризиса, транспортной блокады и обрыва прежних кооперационных связей[249], с подачи патронируемых американцами международных финансовых структур стала навязываться стандартная «восточноевропейская» схема радикальных либеральных реформ[250]. Во внешней политике в атмосфере обшей неопределенности и еще более неясных перспектив молодое государство оказалось перед чрезвычайно сложным выбором. Попытка приоткрыть турецкую «форточку» на фоне продолжавшихся боевых действий в Нагорном Карабахе быстро показала свою эфемерность, и в середине 1990-х годов между Республикой Армения и Российской Федерацией был заключен ряд соглашений о сотрудничестве, в том числе военнополитического характера.
Сведения об участии американцев в бурной внутриполитической жизни республик Закавказья в позднесоветский период довольно отрывочны и противоречивы. Однако мы можем смело констатировать последовательно возрастающий интерес к региону (в том числе вполне инструментального характера) в попытках использовать рост национального самосознания как в Армении, так и в Азербайджане в качестве дестабилизирующего фактора. Симптоматично, что риторика карабахского движения постепенно эволюционировала от призывов решения проблемы в рамках советского административно-правового поля к требованиям выхода Армении из Советского Союза, и сообразно новым приоритетам менялся и кадровый состав комитета «Карабах». Не менее показательно и то, что американская общественность, активно поддерживавшая проармянские и прокарабахские лозунги в 1988–1991 годах, практически полностью забыла о них в течение короткого времени после исчезновения Советского Союза с политической карты мира. Между тем именно в 1992–1994 годах нагорно-карабахский конфликт принял наиболее ожесточенные формы. Установление при посредничестве Российской Федерации хрупкого перемирия, с одной стороны, зафиксировало достигнутый к тому времени между сторонами военно-политический и военно-технический баланс, а с другой — не могло не пройти мимо внимания США. Формируя стратегию и шлифуя тактику на южно-кавказском направлении, новые игроки вовсе не были заинтересованы в чрезмерном усилении армянской стороны и, соответственно, в дальнейших поражениях Азербайджана — страны, обладающей значительными энергетическими ресурсами и важным геополитическим положением, четко обозначенным Збигневом Бжезинским в его классической работе[251]. В дальнейшем сопредседателями с американской стороны в Минской группе по урегулированию нагорно-карабахского конфликта были многие знаковые персоны, в том числе автор статьи «Теория хаоса и стратегическое мышление»[252] Стивен Манн (Stephen Mann) и один из разработчиков энергетической стратегии в Кавказско-Каспийском регионе Мэтью Брайза, в настоящее время посол США в Азербайджане.
Армения, как и всякая другая страна, занимает на «большой шахматной доске» определенные клетки. Например, она отделяет «материковый» Азербайджан от его Нахичеванской автономии, имеющей общую границу с Турцией. Армения является единственным в регионе членом Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), поддерживает тесные связи одновременно с Россией и Грузией, активно взаимодействует с Ираном[253], включена в потенциальный коммуникационный коридор Север — Юг, обладает определенным набором полезных ископаемых (полиметаллические руды, золото, серебро, уран и прочее). Обусловленные трагическими событиями прошлого, тесно связанные с «большой игрой» на Кавказе сложные отношения с Турцией, наличие значительных диаспор во многих странах мира, наконец, определенные логистические преимущества — все это обуславливает активный внешнеполитический курс США по отношению к Армении.
Реализуется он с использованием традиционных инструментов влияния, работа которых адаптируется под местную специфику. Тяжелые социально-экономические условия, значительный размер задолженности внешним кредиторам[254], неурегулированный нагорно-карабахский конфликт[255] рассматриваются в качестве предпосылок изменения традиционных форм национального сознания, включая маргинализацию и выхолащивание патриотической риторики. Определенные силы, имеющие свои интересы в Армении, активно работают и распространяют идеи и псевдоценности, противоречащие целям и задачам национальной безопасности страны. Особый интерес к Армении обусловлен и тем, что она является частью традиционного мира, а традиционные общества наименее управляемы извне. В целях изменения ситуации активно внедряются идеи так называемых «европейских ценностей» и «демократических свобод», что уже стало причиной духовного раскола нации, распространения сектантства. Речь идет о выпячивании прав сектантов и сексуальных меньшинств, целенаправленном формировании в сознании общества примирительного отношения к вероотступничеству, греху и пороку, дискредитации таких понятий, как «национальное государство», «национальные интересы», «традиционные ценности»[256]. Уже сейчас дефицит носителей государственного мышления в условиях вялотекущей войны с соседним Азербайджаном, экономической блокады и острого политико-дипломатического конфликта с другим мощным соседом — Турцией является для республики едва ли не смертельным диагнозом[257].
Экспансия американских неправительственных организаций (НПО) в Армению началась еще в позднесоветский период, когда после разрушительного землетрясения в северных районах республики советское руководство решило открыть границы страны для помощи извне. Среди организаций армянской диаспоры, оказывавших большую материальную и финансовую помощь в ликвидации последствий спитакского землетрясения, была Армянская ассамблея Америки (ААА) — одна из двух крупнейших армянских лоббистских организаций в США. Отличительной особенностью ААА является тесное сотрудничество с Конгрессом и Госдепартаментом США[258]. В начале 1989 года с разрешения советских властей в Ереване был открыт офис ААА, первым руководителем которого стал Раффи Ованнисян[259], сын одного из основателей Ассамблеи Ричарда Ованнисяна, известного ученого, специалиста по истории Первой Республики[260].
Поскольку абсолютное большинство доноров и организаций, предоставляющих гранты НПО, составляли зарубежные представители, их требования способствовали развитию «третьего сектора» в Армении в «нужном» направлении. Институциональной основой во многом стал НПО-центр ААА. Курсы для лидеров, организованные этим центром, закончили многие активисты. Впоследствии к нему подтянулись и другие авторитетные структуры, и фактически при непосредственном участии и поддержке со стороны международных организаций и отдельных государств в республике была налажена эффективная система подготовки квалифицированных кадров для развития НПО-движения, чего нельзя было сказать о системе государственной службы[261]. Как результат, кадровые резервы НПО стали активно использоваться органами государственной власти (не исключая силовые структуры) и местного самоуправления. На рубеже 1990—2000-х годов была развернута деятельность Агентства США по международному развитию (USAID), направлявшего гранты на борьбу с насилием в семьях