[288]. В рамках подобного подхода нет никакой нужды не только в Нагорном Карабахе, но и во внешнеполитической субъектности (хотя бы региональной), и в боеспособной армии, и в высокотехнологичной экономике[289], и в «избыточном» количестве населения. В рамках (заметим, вовсе не оригинальной) концепции «армянского мира» и армян как «сетевого народа» фактор национальной территории может являться не таким уж и существенным.
Без развитого гражданского общества, адекватно воспринимающего место своей страны в мире и ее подлинные и долгосрочные интересы, невозможно представить себе ни одно современное государство. Нельзя не приветствовать конструктивную деятельность тех неправительственных организаций, которые занимаются конкретными делами, способствуя тем самым хотя бы частичному решению стоящих перед Арменией острых социально-экономических проблем. Вместе с тем можно предположить, что по мере развития военно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Армения неизбежно будут активизироваться и иные силы, в том числе и откровенно деструктивные.
Так называемый «прозападный курс», решая, возможно, некоторые тактические задачи отдельных правящих групп, не давал (и не может дать в принципе) четкого ответа относительно позитивных перспектив армянской государственности в нестабильном Кавказском регионе. Армения и ее интересы (впрочем, как и интересы любой другой страны за пределами так называемого «цивилизованного мира» и узких сегментов транснациональных элит) никогда не были приоритетом «коллективного Запада», не являются таковыми сегодня и не станут ими в обозримом будущем.
10. АЗЕРБАЙДЖАН:НЕФТЯНАЯ СКВАЖИНА КАВКАЗА И КАСПИЯ ДЛЯ СШАСветлана Липина, доктор экономических наук, профессор Института международных экономических связей (Москва), директор по науке Евразийского института экономики и экологии (Россия)
Происходящие и потенциально назревающие межгосударственные конфликты на территории Закавказья и Ближнего Востока ставят Азербайджан в очень сложное положение и заставляют считаться не только с настроениями и интересами ближайших соседей в этом регионе — России, Ирана и Турции, но и с влиянием главного «кукловода» процессов «демократизации» в данном регионе — Соединенных Штатов.
Азербайджан сегодня действительно является той «подковой, которой каждый хочет подковать своего коня»: с одной стороны — наковальня Ирана, с другой — молот США, к тому же своими клещами хочет перевернуть ситуацию Турция, а старая кузница — Россия еще крепка, имеет определенный вес и могущество и при необходимости сможет применить рычаги давления. У всех свои планы и интересы в отношении Азербайджана и его богатств.
Почему эта закавказская республика вызывает такой интерес? Азербайджан — единственная страна Южного Кавказа, как на Западе именуется Закавказье, которая обладает серьезным экономическим потенциалом и прежде всего месторождениями углеводородов. Экспертные оценки о размере запасов нефти и газа Азербайджана варьируются в широких пределах: от 1 до 6 млрд тонн нефти и от 0,5 до 4 трлн кубометров газа. По данным нефтяной компании «Бритиш петролеум», доказанные запасы нефти в Азербайджане на конец 2007 года составили 1 млрд баррелей, запасы газа — 1,28 трлн кубометров. Анализ российских экспертов с учетом всей имеющейся информации позволяет сузить этот диапазон до 1,6–1,9 млрд тонн нефти и 1–1,5 трлн кубометров газа[290].
Однако в сравнении с расположенными по соседству странами Персидского залива — Саудовской Аравией, Ираком, Ираном и, естественно, Россией сырьевые возможности Азербайджана не так уж велики. Азербайджан рассматривается США как резервный и очень перспективный источник углеводородного сырья (нефти), как стратегический союзник в регионе. Западу, и особенно США, жизненно необходимы альтернативные источники нефти, находящиеся за пределами капризного арабского Востока.
И не будем забывать главную политическую цель Запада — обеспечить приход к власти в Закавказье режимов под контролем США по примеру Афганистана, Ирака, а теперь Египта, Ливии и других и блокировать активные геополитические устремления (то есть понизить политическую роль) Индии, Ирана, Китая и, самое главное, России.
Збигнев Бжезинский, в прошлом советник по национальной безопасности, по поводу контроля и доступа к энергетическим и сырьевым ресурсам Кавказско-Каспийского региона и Центральной Азии заявил: «Важно не попасть в зависимость от горстки государств, которые могут быть заинтересованы в использовании контроля над поставками (энергоресурсов) в политических целях… Если Европа и США совместно не сделают того, что требуется, чтобы добиться большей диверсификации доступа к энергии, Европа может стать политически уязвимой. Вот почему для Запада важно получить доступ к энергетическим ресурсам Каспийского моря, а также Центральной Азии»[291].
В условиях, сложившихся в мире к началу XXI века — глобализации, слома устоявшегося мирового порядка, геополитического противоборства главных центров силы за передел сфер влияния, контроль над мировыми ресурсами и стратегически важными территориями, — значимость Закавказья чрезвычайно возросла. И если этот регион называют «перепутьем мира», то Азербайджан — наиболее показательный образ, характеризующий современный Большой Кавказ.
Сегодняшнее Закавказье — Южный Кавказ эксперты называют «кипящим котлом». На регион в поиске своей идентичности — национально-государственной, геополитической, социокультурной — оказывают давление не только соседство с постоянно нестабильным Ближним Востоком, но и глобальные геополитические процессы «демократизации» стран Большого Ближнего Востока и Центральной Азии. Ни для кого не секрет, что США рассматривают страны бывшего советского Закавказья как один из ключевых факторов в этом процессе «демократизации».
Азербайджанская Республика, граничащая с Россией и Ираном и имеющая этнические и исламские точки соприкосновения с российским Дагестаном, представляет главную цель для деятельности Североатлантического партнерства. Наряду с констатацией того факта, что военное сотрудничество Азербайджана с альянсом развивается успешно, уже давно высказывается пожелание альянса, чтобы Баку занял более определенную позицию по таким принципиальным вопросам, как отношения с Россией, Ираном, Грузией и НАТО, и не стеснялся военного присутствия США на своей территории. Действительно, задача закрепиться на Южном Кавказе (в том числе и у северных границ Ирана) имеет для США стратегический характер. С позиций в странах Южного Кавказа США могут вести разведку в направлении России, Ирана и стран Персидского залива. Кроме того, с точки зрения военной логистики Южный Кавказ является важным транзитным пунктом в переброске войск и вооружений из Западной Европы в Афганистан и страны Персидского залива[292].
Наибольшую активность в продвижении своих интересов в Закавказье проявляют Великобритания, Германия и Франция. В июле 1998 года Великобритания подписала с Азербайджаном совместную Декларацию о дружбе и партнерстве. В Азербайджане действуют около 100 британских компаний, что превышает численность американских, а сумма капиталовложений в региональные проекты составляет более 1,5 млрд долларов. Долевое участие британских компаний в строительстве основного экспортного трубопровода Баку — Джейхан превысило 25 %, вто время какдоля американского капитала значительно скромнее — 7,48 %.
Обстановка на азербайджанском направлении для российской дипломатии осложнилась, и как из рога изобилия сыплются всевозможные потенциальные угрозы на самом проблемном для России южном направлении. В таких обстоятельствах следует ожидать, что и на «антироссийском фронте» по вопросу присоединения Азербайджана к НАТО американские инициативы будут приобретать все более многоплановый характер. Еще в 2003–2004 годах США, точнее директорат Отдела по делам Закавказья и Центральной Азии Бюро по делам Европы и Евразии Государственного департамента США (U. S. State Department, Office of Caucasus and Central Asian Affairs) приступил к реализации очередного этапа национальной разведывательной программы военно-политической стратегии под условным названием Freedom Squall[293].
Согласно стратегической инициативе Госдепа США здесь главной задачей является контроль над акваторией Каспийского моря, давней мечты Великобритании. А основная цель — управление социально-экономическими и общественно-политическими процессами в созданных на постсоветском пространстве новых, еще неокрепших государствах. Готовность азербайджанской элиты на любых условиях освободиться от власти Москвы дала Западу карт-бланш на создание интегрированной системы проамериканских СМИ, оппозиционных, правозащитных и политических партий, религиозных объединений, различного рода общественно-политических групп на территории Азербайджана и соседних государств. В свою очередь, их обильное финансирование и целенаправленная деятельность создали условия для обострения религиозно-этнических конфликтов, дезорганизации и деградации политических институтов власти, напряженности и политической нестабильности.
Дискредитация советской системы, нагнетание обстановки по армянокарабахскому вопросу, сепаратизм национальной элиты, идеологическая пропаганда, вестернизация традиционных культур и финансовая подпитка маргинальных группировок интеллигенции привели к осложнению российско-азербайджанских отношений. А это означает, что российские усилия по всемерному развитию двусторонних связей в различных областях (включая поставки в Азербайджан российского вооружения и другие формы военнотехнического сотрудничества) не принесли России ожидаемого результата. Свидетельством желания Баку понизить уровень своего партнерства с Россией стали отказы Ильхама Алиева от участия в саммите глав СНГ в Ашхабаде, от участия в ОДКБ и в других продвигаемых Россией интеграционных проектах на постсоветском пространстве (Евразийский союз, Таможенный союз и другие). Стремление Баку дистанцироваться от России было особенно очевидным, когда на фоне наращивания партнерства в военно-политической, энергетической и других сферах с США, ЕС, НАТО прозвучала воинственная риторика Азербайджана по отношению к радиолокационной станции (РЛС) в Габале. Прекращение работы Габалинской РЛС положило конец российскому военному присутствию в Азербайджане. Конечно, этот факт никак не скажется на национальной безопасности Российского государства, однако он имеет немаловажное значение, так как означает фактический отказ Баку от намерения сохранять особый характер отношений с Россией и учитывать в своей политике в качестве положительного фактора общее российско-советское историческое прошлое.