Не последняя роль отводится некоммерческим организациям (НКО). В феврале 2013 года парламент Азербайджана принял поправки, ужесточающие контроль над использованием грантов и пожертвований НКО, религиозным и другим организациям. Баку сразу был обвинен Западом в «противодействии институтам демократии», что еще больше усложнило и так непростые отношения И. Алиева с его покровителями. Кроме того, оппозиционным партиям, вестернизированному экспертному сообществу и СМИ навязывается лозунг, что после краха эксперимента с Грузией во главе с Михаилом Саакашвили именно посталиевский Азербайджан может стать «образцом демократии и успешного развития на Южном Кавказе».
Особую опасность представляет новая доктрина американцев по Азербайджану, озвученная устами бывшего американского посла Энн Дерси (Ann Darcy) о надежде американцев, связанной именно с будущим поколением — с активной, пассионарной и креативной молодежью, которая находит отражение в грантовой политике Национального демократического института США (National Democratic Institute, NDI). Отказавшись от прежних программ по финансированию оппозиционных политических партий и тренингов для них, целая сеть организаций, тесно связанных с американскими спецслужбами, переключилась на работу с активной и подающей большие надежды молодежью и нашла своих почитателей в этой протестной среде. NDI является структурным подразделением зонтичного Национального фонда поддержки демократии (National Endowment for Democracy, NED), ранее обвиненного азербайджанскими спецслужбами в попытке организации массовых беспорядков в стране[299].
Азербайджан, обладая заметными запасами углеводородов и осознавая возможность ведения относительно самостоятельной от России внешней политики и укрепления своих позиций по отношению к Ирану, естественно, ищет союзников на Западе. И западные страны постарались максимально использовать сложившуюся ситуацию не только для того, чтобы «застолбить» за собой на будущее львиную долю каспийских углеводородов, но и создать подходящие геополитические условия для постепенного наращивания своего стратегического присутствия на этой части постсоветского пространства. Каспийская нефть должна обеспечить диверсификацию поставок нефти для Европы в обход России. А это значит, что контроль над краном, открывающим поставки каспийской нефти в страны Евросоюза, будет осуществляться Вашингтоном.
Первый нефтяной контракт был подписан в Баку во дворце Полистан 20 сентября 1994 года и назван «контрактом века»: 12 нефтяных компаний из восьми стран мира подписали договор о совместной разработке трех нефтяных месторождений в азербайджанском секторе Каспийского моря. В Азербайджан потянулись большие и малые иностранные компании, начался приток массированных прямых инвестиций в нефтегазовый сектор экономики, обещавших светлое будущее стране и народу. По происшествии 20 лет, согласно данным Государственного таможенного комитета Азербайджана за 2012 год, 92 % экспорта республики приходится на долю энергоресурсов. Независимый Азербайджан получает огромные деньги от экспорта углеводородов на душу населения. Так, в 2011 году в Госнефтефонд Азербайджана от продажи «черного золота» поступило около 19,25 млрд долларов, а за 2012 год — порядка 18,1 млрд долларов. Но «золотой дождь нефтедолларов» прошел мимо большинства населения страны, при этом президент Азербайджана Ильхам Алиев неоднократно заявлял, что экономика страны по уровню конкурентоспособности является одной из лидирующих в мире. По его словам, как пишет информационное агентство «Туран», диверсификация экономики, в частности промышленности, ведется полным ходом.
Следует отметить, что Азербайджан развитие своего экономического потенциала в значительной степени связывает с наращиванием добычи «большой нефти» Каспия. Именно вокруг каспийской нефти в основном и строится вся геополитическая стратегия Баку, ориентированная на прорыв страны в элитные ряды мирового сообщества. Когда в 2006 году были введены в эксплуатацию нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан и газопровод Баку — Тбилиси — Эрзерум, встал вопрос о проекте трубопроводной системы, которая, по замыслу Брюсселя, наполнялась бы «голубым топливом» из стран Средней Азии, что подразумевало подключение Туркменистана к системе. Заметно присутствие японских компаний, которые вовлечены в пять проектов; в трех проектах участвуют китайские компании; ближневосточный регион представлен компаниями из Саудовской Аравии, ОАЭ, Ирана и Турции. Наиболее представительным можно считать присутствие компаний ВР, Exxon и российского «ЛУКОЙЛа». ОАО «ЛУКОЙЛ» имеет 10 % в проекте разработки газоконденсатного месторождения Шах-Дениз и 80 % в проекте по разведке и разработке структуры D-222[300].
Таким образом, в Азербайджане существуют интересы мировых политических игроков: Европы, США, консервативных арабских режимов, Турции и, конечно, России. Тенденция к сближению Запада с Закавказьем и Средней Азией без участия России сегодня становится все более ощутимой и наполняется конкретным смыслом. Согласно формулировке Рональда Мейнардуса (Ronald Meinardus), регионального директора средиземноморских стран и Северной Африки Фонда Фридриха Наумана, предлог в том, что «слабые демократические институты стран Южного Кавказа, стагнация в процессах урегулирования конфликтов делают регион взрывоопасным»[301]. По мнению эксперта Европейского политического центра Аманды Пол (Amanda Paul), «демократия является долгосрочной перспективой; в настоящее время идет работа над прагматическими проектами по развитию энергетических проектов и усилению присутствия международных организаций со стороны США»[302]. Для Азербайджана стратегически важно стать транзитером углеводородов, это позволит ему сохранить статус важного звена в энергетическом коридоре Центральная Азия — Европа в обход России на долгосрочную перспективу, что было подтверждено во время визита в Баку миссии Госдепа США: «В течение последующих лет Азербайджан станет одним из главных поставщиков газа в Европу».
Но 20 декабря 2007 года в Москве между Россией, Казахстаном и Туркменистаном было подписано соглашение по строительству Прикаспийского газопровода мощностью 20 млрд кубометров газа в год, и стало ясно, что эта выигрышная роль транзитера досталась другим. Нехватка поставок из Каспийского региона останется серьезным тормозом для всего проекта, который так оптимистично представляли западные страны — один Азербайджан не сможет производить достаточно нефти, а Казахстан в этот политический альянс не входил. С точки зрения геополитики нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан усиливает влияние США в Каспийском регионе и дает им инструмент влияния на политику Баку и Тбилиси. У американцев появляется также дополнительный аргумент для расширения военного присутствия на Южном Кавказе. То же самое можно сказать о проекте «Набукко» (Nabucco), авторы которого рассчитывали с учетом политических реалий на поставки не иранского, а каспийского газа из Турции в Европу.
Саммит, посвященный Южному энергетическому коридору, состоялся 8 мая 2009 года в Праге. В нем приняли участие представители ЕС, Турции, Азербайджана, Туркменистана, Египта, Ирака, Грузии, Казахстана и Узбекистана, в качестве наблюдателей присутствовали представители России, США и Украины. На саммите главы Европейского инвестиционного банка и Европейского банка реконструкции и развития заявили о готовности оказать финансовую поддержку «Набукко». На следующий день после саммита, 28 января 2009 года, Европейская комиссия предложила 250 млн евро в качестве своего вклада в финансирование «Набукко» через Европейский инвестиционный банк.
Однако начиная с 2008 года правительство России и Газпром предприняли значительные усилия по продвижению проекта «Южный поток» — конкурента «Набукко», не имеющего проблем с газовыми резервами (запасы природного газа Ямальского полуострова оцениваются в 14 трлн кубометров). Врезультате масштаб западного проекта был урезан: 28 июня 2013 года консорциум «Бритиш петролеум» объявил о строительстве Трансадриатического газопровода (ТАР) мощностью примерно в три раза меньше «Набукко» и намного более дешевого. ТАР будет доставлять всего 10 млрд кубометров газа в год в сравнении с планировавшимися 30 млрд кубометров «Набукко». Такой поворот событий приводит к снижению угрозы российским интересам на газовом рынке.
«Прекрасно понимая всю значимость региона, США активно пытаются в него проникать, влиять на местные элиты. Пока лучше всего у них получается «кооперация» с Баку. Разумеется, Азербайджан пытается балансировать, но в целом Вашингтон и давит, и покупает всех сговорчивых соседей по Каспию. К тому же идет «разъяснительная» работа с населением. Собственно, методы их действий не отличаются от тех, которые американцы используют везде, где хотят закрепиться. Цель наступления проста — радикально ослабить влияние в Каспийском регионе России и Ирана, после чего сделать бывшие советские республики Закавказья и Средней Азии лояльными партнерами. Затем использовать их в борьбе с Москвой, Тегераном и, возможно, Пекином. Ясно, что еще одна задача — это прибрать к рукам нефтегазовые ресурсы», — размышляет директор Института каспийского сотрудничества Сергей Михеев[303].
Препятствует осуществлению замыслов Вашингтона на Кавказе продолжающийся конфликт между Арменией и Азербайджаном и проблема Нагорного Карабаха. Пока США и их союзникам не удалось найти форму приемлемого компромисса между Арменией и Азербайджаном, потому как конфликтный потенциал этого региона велик и многогранен. Значительное место в палитре внутренних сил, воздействующих на страны региона, занимает тот факт, что каждая из них являет миру свой нерешенный конфликт. Поэтому идея Збигнева Бжезинского о создании «Евразийских Балкан» становится лейтмотивом нынешней политики США на евразийском пространстве, в основе которой лежит дробление государств, поддержание существующего там «геополитического плюрализма», недопущение превращения России в сильное государство Евразии.