[438]. В конце 2008 года Боливия была официально объявлена третьей страной в Латинской Америке (после Кубы и Венесуэлы), свободной от безграмотности.
25 января 2009 года 60 % голосов была принята Политическая конституция Многонационального государства Боливия. Одновременно 78,4 % избирателей одобрили «потолок» землевладения в пять тысяч гектаров. Стратегические ресурсы конституция провозглашала достоянием государства, а их передачу иностранному капиталу приравнивала к измене. Основные социальные службы — водоснабжение, телефонная связь, электроэнергия — объявлялись правами человека и в силу этого также становились сферой государственного ведения.
Несмотря на напряженную внутреннюю обстановку, Эво Моралес решил принять участие в саммите Америк 17–19 апреля 2009 года, чтобы лично призвать Барака Обаму прекратить вмешательство в дела своей страны (накануне было сорвано очередное покушение на боливийских руководителей). Однако решение Дж. Буша об отмене преференций было оставлено в силе и Б. Обамой. В качестве предлога приводилась не только борьба с наркоторговлей, но и новая конституция, и даже отношения с профсоюзами. «В США меняется физиономия правителей, но не политика», — заметил по этому поводу Э. Моралес[439].
И действительно, в феврале 2009 года была разоблачена агентурная сеть ЦРУ в государственной нефтегазовой компании YPFB. Главным менеджером по сбыту оказался некий Рамиро Карраско (Ramiro Carrasco), бывший капитан полицейской разведслужбы, действовавшей под американским контролем. Пройдя обучение в США, он занимался «обеспечением безопасности» корпораций в оккупированном Ираке и нескольких странах Латинской Америки, работал на DEA, Палату углеводородов Боливии и крупный агробизнес, а затем был внедрен в YPFB с целью подорвать национализацию изнутри. Второй секретарь посольства США Франсиско Мартинес (Francisco Martinez), державший связь с Рамиро Карраско, был объявлен персоной нон грата. Еще одним доказательством «преемственности» политики США стало назначение бывшего посла США в Боливии Филипа Голдберга на высокий пост в разведке. По этому поводу вице-президент Альваро Гарсиа Линера сказал: «Подтверждается, что мы имели дело с личностью крайне опасной, чья задача здесь относилась не к дипломатии, а к заговору и разведке. Это назначение подтверждает, что решение выслать его, принятое в прошлом году, было правильным»[440].
Провал сепаратистского мятежа и принятие конституции побудили внешних и внутренних противников независимости Боливии попытаться взять реванш на выборах 6 декабря 2009 года, однако Эво Моралес подтвердил свой мандат, получив 63 % голосов. Правящая партия и ее союзники завоевали две трети мест в новой законодательной Ассамблее Многонационального государства. Многочисленные наблюдатели от латиноамериканских стран, ООН, ОАГ, ЕС, Центра Картера и других организаций, которых невозможно заподозрить в излишней симпатии к правительству Эво Моралеса, единодушно признали честность и чистоту выборов. Повернуть историю вспять в Боливии Вашингтону опять не удалось.
17. ЭКВАДОР: ЕЩЕ ОДИН ПРОВАЛ АМЕРИКАНСКОЙ СТАВКИ НА НАРКОТИКИ И ВЕРБОВКУ СПЕЦСЛУЖБАлександр Харламенко, кандидат философских наук, директор Научно-исследовательского центра Института Латинской Америки РАН(Россия)
В 2004 году Америку и страны Европы потрясла книга Джона Перкинса (John Perkins) «Исповедь экономического убийцы», в которой он описал, как агенты североамериканских корпораций и различных структур из США погружают в экономическую зависимость и, как непременное следствие этого, беспросветную нищету суверенные государства по всему миру. Причем делают это под лозунгами помощи, повышения конкурентоспособности, встраивания в мировую экономику и приобщения к ценностям западной цивилизации. Как особо отмечал Д. Перкинс, «если мы ошибаемся, в дело вступают наши страшные двойники, шакалы. И стоит им выйти из тени, происходит низвержение глав государств или они вдруг гибнут в ужасных «дорожных происшествиях». А если и шакал ошибается, тогда за работу берутся военные»[441]. Сам Д. Перкинс принимал участие в такой работе с 1970-х годов, и одной из стран, где он осуществлял свои спецоперации, оказался Эквадор.
Наступление нового века, как оказалось, ничего не изменило в отношениях США со странами Латинской Америки и в методах Вашингтона. И «экономические убийцы», и «шакалы», и военные никуда не делись и в наши дни. Впрочем, обо всем по порядку.
Республика Эквадор, подобно Боливии, — страна Андского региона с богатейшими недрами: нефтью, газом, медью, золотом, серебром, молибденом и прочим. Роднит ее с Боливией и наличие двух центров: политического — город Кито и экономического — город Гуаякиль. В ходе буржуазных революций XIX — начала XX века либеральный Гуаякиль взял верх над консервативным Кито. Память о долгом жестоком кровопролитии способствовала тому, что из всех стран Латинской Америки один лишь Эквадор прошел большую часть XX века без гражданских войн.
В Эквадоре раньше, чем в Боливии, с 1960-х годов, началась масштабная добыча нефти и газа, а в 1970-е страна присоединилась к ОПЕК и приступила к развитию государственного сектора. Но зависимое положение в мировой экономике и здесь обернулось долговой кабалой и навязанными извне неолиберальными реформами. В годы президентства Сиксто Дурана (Sixto Duràn Ballen, 1992–1996) были предоставлены гарантии иностранным инвесторам, «либерализованы» внешняя торговля и трудовое право, приватизированы телекоммуникации, энергетика, добывающая промышленность. В 1992 году Эквадор вышел из ОПЕК. На разработку рудных запасов было роздано четыре тысячи концессий, по условиям которых страна получала лишь плату за площади — от 1,6 до 16 долларов за гектар (!) в год. По закону об углеводородах, продиктованному Вашингтоном и МВФ, доля государства в доходах от нефти сократилась с 90 до 33 %, но на практике многие контракты оставляли транснациональным корпорациям все 100 %[442].
Неолиберальная модель привела к массовой потере рабочих мест, отмене бесплатного образования, свертыванию государственного здравоохранения. Обслуживание внешнего долга (к 1998 г. — 16,4 млрд долларов) на условиях вашингтонского «Плана Брейди»[443] требовало все новых займов (только в 1995 г. — четыре займа на 312 млн долларов)[444].
Эквадор, как и другие андские страны, получил с 1991 года таможенные преференции США за участие в «борьбе с наркобизнесом» под контролем американского Управления по борьбе с наркотиками (Drug Enforcement Administration, DEA). С 1990-х годов правительство США наращивало помощь ВВС и полицейским силам Эквадора, по официальной версии — для борьбы с наркоторговлей и колумбийскими партизанами. Систематически получали финансовую и техническую помощь США эквадорские спецслужбы: специальные силы полиции (Policia Nacional Ecuatoriana), Группа специальных операций (Grupo de Operaciones Especiales, GOE), Группа вмешательства и спасения (Grupo de Intervenciony Rescate, GIR), Подразделение борьбы против организованной преступности (Unidad de Lucha Contra el Crimen Organizado, ULCO), Специальная мобильная антинаркотическая группа (Grupo Especial Môvil Antinarcôticos, GEMA), Подразделение по борьбе с похищениями (Unidad Antisecuestros у Extorsion, UNASE). Несмотря на благовидные названия, эти группы и подразделения использовались для выслеживания и подавления прогрессивных сил Эквадора, нередко в качестве «эскадронов смерти», осуществлявших внесудебные репрессии, и как звенья разведывательной сети спецслужб США[445].
Одним из последствий реформ явилось обострение давнего пограничного спора с Перу из-за малонаселенной, но богатой углеводородами Амазонии. За кулисами конфликта стояли нефтегазовые и военно-промышленные корпорации США и Западной Европы. Оружие Эквадору незаконно поставляла та же «команда» аргентинского президента-неолиберала Карлоса Менема (Carlos Menem), которая вооружала Хорватию в обход решений ООН во время войны 1990-х годов на Балканах. В январе 1995 года перуанские войска продвинулись в глубину спорной территории, а командующий эквадорской армией, не ставя в известность президента и Национальный совет безопасности, провел рейд спецназа на позиции противника. Бои с использованием авиации продолжались около месяца, обе стороны мобилизовали 140 тысяч человек. Военные расходы того периода в 500 млн долларов нанесли Эквадору тяжелый удар[446].
«Пляска миллиардов» при полной бесконтрольности привела к небывалой коррупции: почти всех экс-президентов привлекли к судебной ответственности, но ни один из них так и не был осужден. Все ветви власти и партии дискредитировали себя. Протест возглавили социальные движения средних городских слоев, профсоюзы и возникшие в 1990-х годах массовые индейские организации. Нарастали забастовки, кампании гражданского неповиновения с перекрытием дорог, выступления военных. С 1996 по 2007 год в стране сменились 11 президентов, и большинство из них были свергнуты. Христианский демократ Хамиль Мауад (Jamil Mahuad Witt, 1997–2000) отказался от спорной территории в Амазонии, подписав с перуанским коллегой Альберто Фухимори (Alberto Fujimori) в 1998 году «Президентский акт» при гарантиях Бразилии, Аргентины и Чили, а также США. Экономическая политика, диктовавшаяся МВФ при решающей роли Вашингтона, привела к величайшему в истории страны финансовому краху. «Спасение» банков обернулось новым разворовыванием государственных средств. Пытаясь удержаться у власти, X. Мауад отдал США в аренду на 10 лет военную базу Манта, а в январе 2000 года объявил о замене национальной валюты сукре долларом США.