Протесты индейских организаций и профсоюзов против долларизации переросли в восстание. Важную роль в событиях сыграл командир полка президентской охраны полковник Лусио Гутьеррес (Lucio Gutiérrez Borbua), вошедший вместе с бывшим председателем верховного суда и одним из индейских руководителей в «Хунту национального спасения» (Junta de Salvaciôn Nacional). Но уже через несколько часов из-за угрозы вмешательства США командование вооруженных сил передало власть бывшему вице-президенту, миллиардеру Густаво Нобоа (Gustavo Noboa Bejarano, 2000–2003), а Л. Гутьеррес отправился в тюрьму. X. Мауад нашел убежище в США, где был приглашен в школу правительственной администрации Гарварда вести «курсы политических сценариев» (и в Совет президентов и премьер-министров «Центра Картера»)[447].
Повышение мировых цен на углеводороды привело к оживлению экономики, но социальные проблемы продолжали обостряться. Разрыв в доходах был одним из максимальных в мире. Около половины эквадорцев, в том числе 80 % индейцев, жили за чертой бедности, каждый пятый — в нищете. Затраты на социальные нужды были самыми низкими в Латинской Америке: на образование — менее 3 %, на здравоохранение — 1 %. Социальное страхование охватывало лишь 28,4 % экономически активного населения[448]. Почти 2 млн эквадорцев в поисках работы переселились в США и Западную Европу. Переводы эмигрантов родственникам (remesas) стали одной из важных «отраслей экономики».
Л. Гутьеррес, амнистированный после полугода тюрьмы, основал партию «Патриотическое общество» (Sociedad Patriôtica), выдвинув лозунги возвращения нефти государству, преодоления массовой нищеты, борьбы с коррупцией, судебной реформы. При поддержке левых партий, профсоюзов и индейских движений он бьы избран президентом (2003–2005). Однако вместо преобразований «патриоты» сами погрязли в коррупции. Перспектива гибели национального производства и еще большего обнищания народа привела к разрыву левых и индейских партий с Л. Гутьерресом. В апреле 2005 года начались масштабные уличные выступления средних слоев столицы против президента и коррумпированного истеблишмента в целом. Лейтмотивом стал лозунг аргентинских пикетерос[449]: «Пусть убираются все!». Потеряв под держку армии и полиции, Л. Гутьеррес бежал из страны. Во временном правительстве пост министра экономики и финансов получил декан экономического факультета университета Рафаэль Корреа Дельгадо (Rafael Correa Delgado)[450], но через четыре месяца ему пришлось уйти в отставку из-за его неприятия «свободной торговли» с США.
В феврале 2006 года Р. Корреа объединил ряд общественно-политических организаций в движение PAIS (Movimiento Patria Altiva y Soberana — «Гордая высокая и суверенная родина», при этом PAIS буквально значит «страна»). Предвыборная программа PAIS требовала передачи нефти и других природных ресурсов государству и обещала решительную борьбу с коррупцией, активное участие граждан в преобразованиях, созыв Учредительной ассамблеи для принятия новой конституции. Кандидат PAIS на президентских выборах 2006 года Р. Корреа во втором туре получил 64,8 % голосов. Так мирным конституционным путем начался процесс глубоких преобразований, названный Р. Корреа «гражданской революцией». Новый президент обещал построить новое отечество «волей миллионов людей, сокрушивших миллионы долларов»[451].
Жалованье высших чиновников, включая президента, было снижено вдвое. Уже за первый год (2007) удалось создать 91 тысячу рабочих мест, безработица снизилась с 9 до 7 %. На социальные меры было направлено 27 % бюджета, малоимущие получили субсидии на жилье, уровень их благосостояния вырос на 30 %. Государство стало субсидировать учебники и питание школьников и студентов. С участием кубинцев создавалась бесплатная медицина[452]. От налогов освободили людей с годовым доходом ниже 7800 долларов, повысив обложение богатых[453]. Опираясь на массовые социальные движения, новая власть получила поддержку 78 % избирателей на референдуме о созыве Учредительной ассамблеи. На выборах в нее 30 сентября 2006 года движение PAIS завоевало 80 мест из 130.
Чем ближе подходил срок свертывания американской военной базы, тем активнее спецслужбы США подстрекали оппозиционеров бороться за «независимость». Противники преобразований в Эквадоре, как и в Боливии, сделали ставку на автономистское движение богатых провинций. Центром автономизма стал Гуаякиль, а лидером — мэр экономической столицы страны, один из лидеров правой оппозиции Хайме Небот (Jaime Nebot). Ему вторили политики прибрежной провинции Манаби, где находилась американская база Манта. Распаляя обывательские эмоции, автономисты твердили, будто государство грабит экономически успешные регионы ради финансирования «социального иждивенчества». В духе крайнего неолиберализма они пытались свести функции государства к обеспечению безопасности и развитию инфраструктуры. X. Небот намеревался открыто поставить вопрос об автономии, если его провинция проголосует против новой конституции.
Сепаратисты активно налаживали связи с аналогичными движениями в других странах. Собравшись в Гуаякиле 19 сентября 2006 года автономисты Венесуэлы, Боливии, Гватемалы и Перу образовали координационный центр — Международную конфедерацию за свободу и региональную автономию (Confederation International рог la Libertad у la Autonomia Regional, Confilar). Инициатор встречи Альберато Мансуэти (Alberato Mansueti), вице-президент движения «Собственный курс» (Rumbo Propio) из венесуэльского штата Сулия, провозгласил: «Наша борьба носит идеологический характер. Мы — противники социализма и выступаем за либеральный капитализм»[454].
В октябре 2007 года президент обязал нефтяные компании переводить 99 % сверхприбылей государству, им также предлагалось заменить контракты по разделу продукции на сервисные, а в ноябре Эквадор вновь вступил в ОПЕК. В 2009 году государственная компания Petroecuador добывала 55 % нефти. Затри года бюджетные инвестиции в отрасль увеличились в восемь раз.
В июле 2008 года был представлен проект новой конституции, дававшей эквадорцам право на всеобщую медицинскую помощь, бесплатное образование, достойное жилье, социальную и экономическую защищенность. Недра и водные ресурсы, нефтепереработка, энергетика, телекоммуникации, транспорт передавались под контроль государства. Латифундии подлежали ликвидации, СМИ — общественному контролю, было введено право отзыва избирателями должностных лиц, включая президента. Статья пять провозгласила Эквадор миролюбивой страной и запретила размещение иностранных военных баз.
На референдуме 28 сентября 2008 года за Основной закон было подано почти 64 % голосов, лишь в Гуаякиле противники конституции имели перевес всего в 4,4 %. Учитывая, что в эти же дни провалился сепаратистский мятеж на востоке Боливии, отвергнутый большинством народа и всей Латинской Америкой, эквадорская оппозиция не решилась поднимать вопрос об автономии.
Внешняя политика правительства была направлена на развитие латиноамериканской солидарности и диверсификацию международных связей. В ноябре 2007 года Р. Корреа посетил с государственным визитом КНР, подписав крупные экономические соглашения. Отвергая диктат Вашингтона, Эквадор успешно развивал сотрудничество с Ираном. В июне 2009 года Эквадор вступил в АЛБА, Боливарианский альянс народов Америки, (Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra America).
Переговоры с Вашингтоном по заключению договора о «свободной торговле» были прекращены. Р. Корреа осудил военную доктрину США, предусматривающую «в случае возникновения необходимости» заход их кораблей в территориальные воды и речные бассейны латиноамериканских стран. Эквадорский президент заявил, что его страна вслед за Венесуэлой готова принять корабли дружественных стран: «Почему IV флот США может патрулировать берега Латинской Америки, а российский флот не может? Разве мы живем при холодной войне? Добро пожаловать, мы встретим в наших портах корабли стран, которые хотят с нами сотрудничать»[455]. В сентябре 2009 года американские военные покинули базу в Манте.
Вашингтон надеялся удержать Кито в подчинении, используя экономические рычаги. США оставались для Эквадора главным торговым партнером и инвестором (более 100 компаний вложили здесь почти 15 млрд долларов). Демонстрируя «добрую волю», Госдепартамент США официально поздравил Рафаэля Корреа с успехом и заявил о готовности «продолжать плодотворное сотрудничество с Эквадором и параллельно оказывать помощь в укреплении демократических институтов»[456].
Настоящее отношение Вашингтона к правительству Р. Корреа проявлялось в подборе дипломатических кадров. Штат посольства, составлявший 185 сотрудников, был непропорционально велик для небольшой страны. В августе 2008 года в Кито прибыла новый посол США Хизер Ходжес (Heather Hodges). Ее деятельность в Латинской Америке началась в 1980 году в Венесуэле и продолжалась в Гватемале в период диктатуры Эфраина Риоса Монтта (Efrain Rios Montt, 1982–1983). В 1991–1993 годах X. Ходжес была заместителем директора Бюро по кубинским делам Госдепартамента, затем министром-советником в Никарагуа (1993–2000) и Испании (2000–2003) при правых правительствах, ревностно проводивших неолиберальные реформы, после чего ее назначили послом в Молдавии, где она готовила почву для «цветной революции»[457]