Новый американский президент Барак Обама прекратил все контакты с Северной Кореей, выбрав политику «стратегического терпения», которая на практике означала, что США будут оказывать давление на КНДР и ждать, покатам не наступит полный коллапс. Б. Обама дал указание о прекращении продовольственной помощи Северной Корее спустя два месяца после начала своего президентства, а вторые ядерные испытания Пхеньяна (25 мая 2009 г.) стали поводом для очередного витка санкций со стороны ООН. Любые предложения Пхеньяна сесть за стол переговоров США последовательно отвергали.
Соединенные Штаты поддерживали необходимый уровень давления также путем проведения ежегодных крупномасштабных военных учений в регионе, на которых прорабатывалось вторжение в Северную Корею. А в октябре 2012 года США преподнесли подарок Южной Корее в виде послаблений в рамках режима контроля над ракетными технологиями, позволив увеличить дальность южнокорейских баллистических ракет настолько, чтобы они могли охватить всю территорию ее северного соседа[499].
Тогда же, в октябре 2012 года, американские и южнокорейские военные встретились на ежегодной консультации по вопросам безопасности. На встрече был разработан план, названный политикой «гибкого сдерживания» (tailored deterrence). План включал различные сценарии совместных американо-южнокорейских военных операций против Северной Кореи, в том числе описывал правила локальных столкновений. Любая провокация КНДР должна была встречаться непропорциональным применением силы, и, по словам южнокорейского военного эксперта, использование этой стратегии планировалось как в мирное, так и в военное время[500].
Важным компонентом концепции «гибкого сдерживания» была так называемая «цепочка смерти», то есть отслеживание и нанесение удара по всем ядерным объектам Северной Кореи одновременно. При этом американские спутники и беспилотники должны были бы определять цели, а остальную работу делали бы южнокорейские ракеты и бомбардировочная авиация. «Цепочка смерти» являла собой предупредительную атаку, в основе которой лежало представление о неминуемом запуске северокорейских боеголовок. Заместитель командующего войсками ООН на Корейском полуострове генерал-лейтенант Жан Марк Жуа (Jan-Marc Jouas) объяснил, что северокорейские ракеты могут попасть под прицел «до того, как их переведут в стартовую позицию»[501]. Попросту говоря, удар по северокорейским ядерным объектам мог быть нанесен даже тогда, когда в КНДР никто не собирался запускать ракеты.
12 декабря 2012 года Северная Корея вывела на земную орбиту исследовательский спутник и тем самым попала под яростную критику администрации Б. Обамы, объявившей, что это были замаскированные испытания баллистической ядерной ракеты. Резолюция ООН запрещала КНДР проводить испытания баллистических ракет, но Пхеньян заявлял, что запуск на орбиту искусственного спутника несколько отличается от испытаний ядерной бомбы. Специалисты в области ракетных технологий были склонны согласиться с заявлениями КНДР, указывая, что запущенная ракета по мощности не дотягивала до межконтинентальной баллистической. Кроме того, ракета заложила крутой вираж, чтобы избежать полета над территорией Тайваня и Филиппин, что нехарактерно для испытаний носителей ядерных зарядов[502].
В дальнейшем южнокорейским судам удалось собрать остатки той самой ракеты. В ходе исследований эксперты установили, что вторую ступень ракетоносителя приводил в движение реактивный двигатель с тягой на старте в 13–14 тонн (для сравнения: у первой в мире баллистической ракеты дальнего радиуса действия «Фау-2», испытания которой проводились в 1940-х гг., этот показатель составлял 25 тонн. — Прим. ред.). Инженер-ракетостроитель из Мюнхена Маркус Шиллер (Marcus Schiller) отметил, что низкотяговый двигатель второй ступени с длительным рабочим ресурсом — это «именно та конструкция, которая требуется для ракеты, выводящей на орбиту искусственный спутник». Подобная конструкция позволяет ракете выйти на достаточно большую высоту, чтобы вывести спутник. Такая проектировка, однако, неприемлема для второй ступени баллистической ракеты (то есть баллистической ракете необходимы прямо противоположная конструкция и характеристики — мощная тяга и малое время рабочего ресурса. — Прим. ред.). По итогам исследований Μ. Шиллер назвал заявления западной прессы о проведенных Северной Кореей ядерных испытаниях «далекими от истины»[503].
Любопытно, что в то же время, когда Северная Корея вывела спутник на орбиту, Индия — другая ядерная держава — провела испытания баллистической ракеты без каких-либо негативных высказываний со стороны американских официальных лиц[504]. В США хватает профессиональных аэрокосмических инженеров, и американские чиновники, скорее всего, понимали, что КНДР не проводила испытания баллистической ракеты в силу причин технического характера. Администрация Б. Обамы постаралась исказить действительность в угоду своим политическим целям.
Запуск спутника дал повод «затянуть петлю на шее Северной Кореи», и после нескольких раундов интенсивных переговоров США удалось протолкнуть в Совбезе ООН очередную резолюцию по КНДР. Как прокомментировала ее официальный представитель Госдепартамента Виктория Нуланд (Victoria Nuland), намерения американской администрации строились вокруг «увеличения давления на северокорейский режим. И мы постоянно смотрели, как можно добиться этой цели самостоятельно либо с использованием ресурса наших партнеров. До тех пор пока они [Северная Корея] не поймут нашего посыла, мы вынуждены прилагать усилия для дальнейшей изоляции режима»[505].
С принятием в январе 2013 года резолюции СБ ООН № 2087 на Северную Корею легло бремя новых санкций, хотя международное право прямо утверждает, что «исследования космоса вправе вести все страны без какой-либо дискриминации любой из них»[506]. Северокорейский «Кванменсон-3» («Яркая звезда». — Прим, ред.) стал одним из 75 спутников, в 2012 году выведенных на орбиту различными странами, но только северокорейский запуск подвергся критике со стороны мирового сообщества[507].
Несмотря на то что спутник не смог работать по назначению, это был первый раз, когда Северной Корее удалось вывести свой искусственный аппарат на земную орбиту — момент национальной гордости, радости для всей страны. Осознав, что национальное достижение встретило враждебное отношение мирового сообщества, жители КНДР пришли в ярость, а Министерство иностранных дел КНДР заявило, что «протащив» резолюцию через Совет Безопасности, США грубо нарушили Устав ООН, в котором говорится, что «организация основана на принципах суверенного равенства всех ее членов».
Никто не удивился, когда 12 февраля 2013 года Северная Корея провела очередные (третьи по счету) ядерные испытания, выразив тем самым протест против агрессивной политики США. Буквально несколько дней спустя, памятуя о судьбе Ирака и Ливии, северокорейские СМИ подчеркнули, что они отказались от реализации своей ядерной программы в угоду американским амбициям. «Эти примеры, — отмечалось в северокорейских СМИ, — учат нас, что американский ядерный шантаж необходимо встречать противодействием, а не идти на уступки и компромиссы»[508].
Потребовалось чуть более трех недель, чтобы в ответ на северокорейские испытания появилась очередная резолюция Совета Безопасности ООН. Самые жаркие споры разгорелись по поводу того, включать ли в текст резолюции упоминание статьи 42 главы семь, санкционирующей военную операцию. И США, и Южная Корея активно агитировали за внесение в текст резолюции данного пункта[509].
Китай отказался от использования силы, разумно опасаясь, что это может привести к войне. Пекин не согласился и с другими наиболее жесткими мерами, предложенными США в проекте резолюции[510]. Военное вмешательство могло быть исключительно опасным, при этом мировое сообщество получило бы пример того, как статья 42 Устава ООН послужила для Вашингтона инструментом развязывания войны.
Хотя предложенный США первоначальный проект претерпел некоторые изменения, в резолюции № 2094 от 7 марта 2013 года Вашингтону все-таки удалось достигнуть большей части своих целей. В частности, данная резолюция требовала от всех стран — членов ООН досматривать северокорейские воздушные и морские суда, подозреваемые в перевозке запрещенных грузов. Жесткие ограничения были наложены на северокорейские банковские операции. Северокорейским гражданам, пересекающим границы других государств, было запрещено перевозить крупные суммы денег. Правило «расширенного досмотра» в нарушение Венской конвенции о дипломатических сношениях распространялось и на северокорейских дипломатов[511].
Самый большой вред экономике КНДР нанесли ограничения на сотрудничество с северокорейскими банками. «Давление на банковскую систему КНДР, наверное, было самым действенным инструментом в списке, — отметил бывший сотрудник Госдепартамента Эванс Ревер (Evans J. R. Revere), — это сказалось на способности КНДР финансировать очень многие вещи»[512].
Министерство финансов США вслед за резолюцией ООН наложило собственные санкции, запретив транзакции между северокорейским Foreign Trade Bank и американскими гражданами и организациями. В заявлении министерства указывалось, что «Foreign Trade Bank — это ключевая валютная организация КНДР»