Taurus и выстрелил тому в затылок. Первая разрывная пуля вошла в голову за левым ухом ближе к шее и разрушила основание головного мозга. О том, что выстрел был произведен с близкого расстояния, свидетельствовала так называемая пороховая татуировка на шее жертвы — ожог круглой формы диаметром с пятидесятицентовую монету. Из-за особой конструкции пули Golden Saber повышенной убойной силы с раскрывающимися после вылета из ствола лепестками на передке входное отверстие и само по себе было больше, чем от обычной пули. Выйдя с другой стороны основания черепа Версаче, пуля попала в массивный чугунный прут ворот дома и разлетелась на осколки, один из которых попал точно в глаз сидевшей на ограде горлице, о трупике которой перед входом следствие также не забыло упомянуть в протоколе.
Первым выстрелом голову Версаче с открытыми глазами развернуло лицом к убийце, и второй выстрел пришелся ему в правую скулу. Сделан он был уже совсем в упор, поскольку пуля разорвалась уже внутри головы и расколола свод черепа. Версаче рухнул на ступени и остался лежать в луже крови. Мерсиха Колакович так и застыла в ужасе на тротуаре в считанных метрах от места убийства. Эндрю, демонстрируя леденящее душу хладнокровие, размеренной походкой удалился с места расправы вдоль по Оушен-драйв. Колакович только и запомнилась его странноватая походка, как у Дональда Дака, немного враскорячку. Почти сразу же распахнулась парадная дверь виллы Casa Casuarina, откуда к Версаче с криками «нет! нет!» устремился Антонио. Тут же рядом оказался сосед Лазаро Кинтана, пришедший поиграть в теннис с Антонио и увидевший у входа застывшую в ужасе Колакович. «Что случилось?» — встревоженно спросил он. Прохожая просто указала на тело и на удалявшегося в направлении Двенадцатой улицы Эндрю. Кинтана всё понял и бросился за ним в погоню с криками: «Стоять, тварь!»
Эндрю даже шагу не прибавил, а спокойно свернул налево за угол на Двенадцатую улицу, а с неё — сразу же направо в переулок Оушен-корт и по нему направился к крытой многоярусной гаражной стоянке на Тринадцатой улице, где вот уже пять недель держал красный пикап Уильяма Риза. Три мусорщика на углу Двенадцатой улицы и Оушен-корт увидели, что Кинтана гонится за Эндрю. Тот предупредил их, что преследуемый вооружен, но тут Эндрю и сам обернулся и навел на них пистолет. Кинтана тут же прекратил погоню, а мусорщики и не думали к ней присоединяться, понимая, что в глухом переулке против вооруженного преступника им ловить нечего, кроме разве что пули в лоб. Вчетвером они побежали в обход, к пересечению 12-й улицы с Коллинз-авеню, в надежде засечь Эндрю за квартал оттуда на выходе с 13-й улицы на Коллинз, как раз у выезда из гаража. Убийца там не появился, зато на островке безопасности посреди авеню стояла полицейская машина с включенной мигалкой.
Полиция там занималась разбирательством по поводу мелкого ДТП на перекрестке Коллинз-авеню и 13-й улицы и на прошмыгнувшего мимо Эндрю ни малейшего внимания не обратила. Пострадавшим от наезда, по странному совпадению, оказался местный гей-активист Гари Найт. Несмотря на сильно ушибленное колено и общий шок от аварии, Найт успел заметить, как человек, похожий по описаниям на разыскиваемого Эндрю, остановил такси, закинул рюкзак на заднее сиденье, сел в салон и уехал.
Через дорогу наискосок от Casa Casuarina сотрудник муниципальной технической службы по имени Виктор Монтенегро был занят ремонтом парковочного счетчика между 10-й и 11-й улицами, когда раздался первый выстрел. Техник поднял голову и увидел, как Эндрю вторично стреляет Версаче в лицо, а затем хладнокровно удаляется по Оушен-драйв. Монтенегро тут же по рации вызвал полицию и поспешил к Версаче в надежде помочь. Тем временем Чарльз Подеста, повар Версаче, уже звонил по номеру 911 в единую диспетчерскую экстренных служб, где его звонок зафиксирован в 8:44 утра: «Человека застрелили! Срочно скорую и полицию!» Двое патрульных на мотоциклах подоспели буквально через пару минут и обнаружили Версаче лежащим в луже крови на ступенях крыльца. Офицер Кэлвин Линкольн, подоспевший первым, признаков жизни у жертвы покушения не обнаружил. Работник расположенной неподалеку гостиницы Astor по имени Давид Родригес как раз шел на службу, когда услышал выстрелы, а через пару минут увидел на крыльце особняка тело Версаче и подтягивающихся к нему людей. Сандалии при падении с ног Версаче слетели, рядом с убитым лежали рассыпавшиеся по ступеням осколки солнцезащитных очков. «Я стал инстинктивно озираться в поисках камеры — настолько всё это выглядело похожим на постановочную съемку», — рассказывает Родригес. Придя на работу в Astor, он так и объяснил менеджеру своей смены Лауре Шеридан причину небольшого опоздания на работу: «Так там же у дома Версаче кино снимают про его убийство».
Если уж сама сцена убийства в представления о реальности укладывалась с трудом, то его последствия и вовсе оказались сюрреалистичными.
Для полиции Майами-Бич утро 15 июля ознаменовало наступление очередного «черного вторника». «Всё самое серьезное вечно приходится на вторники, — констатирует местный детектив Пол Маркус, — большинство убийств, крупных пожаров и всё подобное. Просыпаешься утром, смотришь на календарь: вторник? О боже ж мой, ну всё, сейчас начнется!» Сержант Маркус как раз и был на дежурстве в убойном отделе, когда один за другим посыпались звонки по поводу убийства по адресу Оушен-драйв, 1116. При этом не повезло ему вдвойне, поскольку по графику у него был выходной, но его попросили выйти на подмену, поскольку его коллега сержант Джордж Наварро взял отгул. Детектив Пол Скримшо — самый опытный из всего убойного отдела полиции Майами-Бич следователь с одиннадцатилетним стажем работы — пулей вылетел на место преступления и прибыл туда в 8:55. Патрульный на мотоцикле первым делом спросил у него:
— Вы уже в курсе, кого тут уложили?
— Нет, не в курсе, — ответил Скримшо, показывая всем видом, что ему это без разницы.
— Джанни Версаче.
— Что?! Ну мы и вляпались…
А сержант Маркус тут же отреагировал: «Тогда я звоню начальству и вызываю подмогу». И «подмога» не заставила себя ждать. «Первыми слетелись журналисты из всяческих СМИ, — продолжает Маркус. — Как из ниоткуда обрушились, с чистого неба. На лужайке через дорогу их всё прибывало и прибывало. Потом им там стало тесно, и они перехлестнулись через край и заполонили собою всё пространство в пределах видимости». К этому моменту начала подтягиваться и местная полиция. Дело в том, что в полицейском департаменте Майами-Бич, расположенном неподалеку от Южного пляжа, как раз было время полуторачасового пересменка, но благодаря этому к месту происшествия подоспели патрульные и ночной, и дневной смен. Поскольку мусорщики видели, как Эндрю убегал к гаражной парковке, полиция оцепила ее всю уже к 8:56. Дополнительный наряд был выслан и к месту мелкого ДТП неподалеку. Все входы на стоянку были заблокированы. В 9:12, прочесывая многоярусную парковку, на третьем уровне обнаружили красный пикап «шевроле», а рядом с ним — скинутые грязные черную безрукавку, серую майку и шорты. Майка была еще влажной от пота. Под водительским креслом был найден черный рюкзачок. А вот проверка номера из Южной Каролины ничего не дала, поскольку владелец о его пропаже никогда не заявлял.
В 9:17 патрульный сообщил из переулка, выходящего к парковке, что заметил на крыше мужчину в красной рубашке и темных очках. «Не знаю, возможно, это просто работник. Подошел к краю, огляделся. Ходит туда-сюда. Смуглый, латиноамериканской наружности. Похож на охранника, у них такие рубашки бывают». Кто бы ни был тот человек, разгуливавший по крыше гаража, через несколько минут, когда туда поднялась полиция, он уже исчез[97].
«На первый взгляд убийство очень смахивало на классическое заказное», — говорит Скримшо. Тем более что и мертвая птица — традиционная метка, оставляемая итальянской мафией в знак сведения счетов, — тут как тут. Поэтому о нем решили сразу же поставить в известность ФБР, откуда вскоре прибыла бригада в составе четырех агентов отдела расследования заказных убийств. Две стреляные гильзы от десятимиллиметровых патронов нашли еще до их приезда — одну на тротуаре, вторую на ступенях (ровно посередине между гильзами лежал трупик горлицы).
В 9:21 врачи Центра травматологии им. Райдера при больнице им. Джексона официально констатировали смерть Джанни Версаче. Дежуривший при реанимационной палате детектив Гус Санчес составил опись ценностей, найденных при убитом: 1173,63 наличными и образок Богоматери Меджугорской[98]. Хотя организованную религию Версаче в своих интервью поносил на чем свет стоит, семья потребовала допустить к телу священника для соборования. Сопроводив служителя церкви к телу, Санчес, к полному своему удивлению, обнаружил, что «футболка Версаче из палаты исчезла — совершенно бесследно». А позже, рассказывает Санчес, по «непроверенным слухам», исчезли и все рентгеновские снимки Версаче. Неужто грязные мародеры начали растаскивать всё, что имело касательство к убитому, на сувениры с первых же минут после смерти? Медсестра сказала Санчесу, что футболку, вероятно, сняли в реанимационной, а потом выбросили.
В критически важные первые часы после убийства, когда все силы правоохранителей были подняты по боевой тревоге на поимку преступника, значительная их часть, увы, была отвлечена на погоню по ложному следу. По первым звонкам с описаниями стрелявшего в Версаче трудно было понять его истинную расовую принадлежность: одни говорили, белый, другие — черный, третьи — смуглый метис. Молодой полицейский-стажер засек поблизости темнокожего субъекта, с которым имел давние счеты. Этот условно-досрочно освобожденный маргинал, похоже, имел на кармане дозу наркотиков и потому бросился бежать по проезду Эспаньола, уводя за собой прочь от гаража большую часть полицейских. Стажер, инициировавший погоню, вызвал по рации подкрепление — и парня таки обложили и поймали. А потом отпустили, поскольку никакого отношения к убийству Версаче он явно не имел, а дозу, если и была, успел скинуть. Пока они гонялись не за тем, го