Поскольку члены семьи Кьюнененов стали соглашаться на интервью за деньги лишь после смерти Эндрю, величайшим «уловом» для репортеров оставался словоохотливый Эрик Гринмен. Бедный Эрик, пока не поднаторел в этом деле, согласился было дать развернутое интервью Globe за «жалкие» 40 000 долларов, которые быстро выросли до 85 000.
Стивен Гомер, давний друг Эндрю по Сан-Франциско, еще до убийства Версаче получил в общей сложности 175 запросов на интервью от прессы и телевидения. Отражая в целом позицию друзей Эндрю, Гомер заявил: «Уж насколько я огорчен, с одной стороны, из-за моего хорошего друга, насколько искренне переживаю из-за того, что с ним происходит, но — тут никуда не денешься — какое-то просто восхитительное возбуждение охватывает от того, что твоим мнением интересуются и хотят тебя выслушать».
Радуга
Бывшие знакомые Эндрю были в те дни не единственной категорией калифорнийцев, пришедшей в состоянии нервного перевозбуждения. Весь личный состав управления ФБР по Сан-Диего выстроили во фронт, обязав дважды в день отчитываться перед высоким начальством в Вашингтоне в формате телеконференций. Агенту Ричарду Сибли, который отвечал за обеспечение безопасности национального съезда Республиканской партии США в Сан-Диего в 1996 году, поручили организовать местный командный пункт. «Я сказал Сибли: „После того как замочили Версаче, сам понимаешь, какой пошел наброс дерьма по поводу этого дела. Нужно быть готовыми к тому, что вот-вот всё выйдет из-под контроля“, — рассказывает первый замдиректора ФБР в Чикаго Питер Эхерн. — Как сказал, так всё и вышло».
В Сан-Диего устроили оперативно-командный центр с дополнительным персоналом и компьютерным оснащением, каждое утро готовый к первой за день конференции, начинавшейся в 7:30 по местному времени. Давление нарастало. Агенты ФБР, ранее не питавшие ни малейшего интереса к личным качествам беглого преступника, массово высыпали на улицы города и принялись разузнавать об Эндрю каждую мелочь.
Одним из главных приоритетов было еще раз попытаться выйти на тех людей из круга общения Кьюненена, с которыми раньше не удалось связаться, и повторно вытрясти всё, что только можно, из его старых друзей, которые раньше, возможно, что-то недоговаривали. Но из рапортов ФБР категорически невозможно понять, были или вовсе не были приняты во внимание такие подсказки и намеки этих друзей, как, например, показания Шейна О’Брайена, сообщившего Бюро, что Эндрю рассказывал о своих ежегодных обедах с Версаче с 1991 года. Был ли дан ход подобной непроверенной информации? Если и был, агенты ФБР явно не чувствовали, что им чего-то недостает в данных по делу Версаче, и не сочли нужным раскрывать подобные показания в официальных документах, подшитых к этому делу.
После убийства Версаче при любом упоминании высокопоставленных, состоятельных или влиятельных геев в контексте расследования дела Эндрю (а таковых было множество) все подобные VIP незамедлительно уведомлялись ФБР о том, что им может грозить опасность, особенно если речь шла об обитателях Западного побережья.
В Сан-Франциско ФБР наведалось к местным светским львам Гордону Гетти[106] и Гарри де Вильдту — к обоим впервые. «Похоже, они почуяли, что Гордона Гетти и меня нужно первыми предупредить, — сказал Гарри де Вильдт в интервью San Francisco Chronicle. — Наверно, мы с Гордоном были его главными кумирами в Сан-Франциско. Судя по всему, он восхищался нашим стилем жизни так же, как и карьерным успехом Джанни Версаче». Дэвид Геффен, получив предупреждение от ФБР, отмел предположение, что Эндрю может представлять для него какую-либо угрозу, а вот Стивен Спилберг, получив аналогичное предупреждение, незамедлительно связался с кинокомпанией DreamWorks, с которой в тот момент сотрудничал, и затребовал усиление личной охраны.
Истерия в СМИ послужила детонатором своеобразной массовой истерики в Хиллкресте. На выходные был запланирован традиционный праздничный гей-парад, но местный народ вместо предвкушения веселья будто окаменел от ужаса, что вот вернется вдруг по этому случаю к ним Эндрю Кьюненен и устроит кровавую баню. Хотя ФБР ничего об этом публично не сообщало, агентам Бюро и полиции Сиэтла в те дни дал показания пассивный гей по имени Аарон, представившийся близким другом Эндрю по Лос-Анджелесу. Он заявил, что на днях списывался с Эндрю по e-mail, и тот сообщил, что собирается обратно в Калифорнию. Также Аарон сообщил властям, что Эндрю купил себе канадский паспорт за 3200 долларов. Согласно протоколам ФБР, Аарон «не допытывался у него ни о чем конкретном, а просто спросил, зачем он устроил то, что устроил. Кьюненен ответил, что устал от того, что все его используют. <…> Допрашивающие не сомневаются в том, что далеко не всё в его [Аарона] рассказах правда. Возможно, он лукавил из желания привлечь к своей персоне внимание полиции, или продемонстрировать свою лояльность Эндрю, или из боязни попасть в фокус внимания СМИ, или, более чем вероятно, его больше всего тревожило, что его уличат в соучастии в преступлениях или укрывательстве Кьюненена».
Тут важно, однако, еще и то, что эти давние друзья, с которыми Эндрю выходил на связь, явились в правоохранительные органы и дали признательные показания отнюдь не по собственной инициативе. Напротив, ФБР разыскало их по наводкам других допрашиваемых из числа знакомых Эндрю. ФБР остро нуждалось в дополнительных свидетелях, не боящихся раскрыться, как геи, но понятия не имело, где и как их искать. В Сан-Диего ситуация в этом плане складывалась настолько отчаянная, что Эхерн вынужден был обратиться за помощью к уволенному за скрытый гомосексуализм в 1990 году из рядов ФБР после двадцати лет безупречной службы бывшему агенту Фрэнку Баттино, который успел к тому времени написать и опубликовать остро-разоблачительную книгу о пережитом опыте под заголовком «Спецагент: гей — и в недрах ФБР»[107]. Баттино рассказывает: «Так что вот уже у нас и понедельник наступил [шестой день после убийства Версаче], а ФБР ко мне, сáмому видному гею-фэбээровцу в стране, всё не обращается. Мне же известны геи — агенты ФБР по всей стране. Казалось бы, с кем им связываться, как не со мной». Наконец к нему обратилась женщина-агент, даже и не занимавшаяся собственно делом Кьюненена, и поинтересовалась, связывались ли с ним уже на предмет контактов. Когда Баттино ответил, что нет, она устроила ему встречу с Эхерном за кофе. «Мне эти посиделки с ним за чашкой кофе на многое глаза открыли, с ними общаться — как по минному полю ходить, — вспоминает Эхерн. — Я ему: „Гомосексуальное сообщество…“ А он в ответ: „У нас так не принято говорить, мы предпочитаем, чтобы нас называли гей-сообщество“».
Баттино еще раньше объяснил женщине-агенту: «Это очень трудный случай для ФБР, потому что источников у них нет, а гей-сообщество им не доверяет. Это же не сообщество черных, где источники годами нарабатывались. Множество геев скрывает свою ориентацию, и как на них выйти в таком случае?»
И они заключили сделку: Баттино получает в ФБР Сан-Диего оплачиваемую должность консультанта с рабочим местом и телефоном в штаб-квартире и будет преподавать там «азбуку гей-культуры», как он сам ее назвал. «Им нужно понять, что из себя представляет сообщество геев и лесбиянок, а также и то, насколько многим эти люди рискуют, соглашаясь разговаривать с агентами», — сказал Баттино. Кроме того, он предложил: «Почему бы не дать мне в пару гея из числа хорошо знающих Кьюненена и не отправить нас в Майами на рекогносцировку?»
Но самое главное: у ФБР так и не было ни малейшей зацепки или наводки, которые позволяли бы хотя бы приблизительно судить о том, где именно находится Эндрю Кьюненен в действительности. Джозеф Туми, инспектор убойного отдела полиции Сан-Франциско, регулярно присутствовавший при телеконференциях в местном офисе ФБР в период розыска, говорит: «У меня сложилось впечатление, что они понятия не имели о том, что он все еще во Флориде».
В Хиллкресте, где народ совсем уже поехал, тайные агенты ФБР заполонили все улицы.
Когда в четверг полиция и ФБР пришли в ЛГБТ-центр обсудить с местным сообществом всеобщую озабоченность назначенным на уик-энд гей-парадом и вопросы охраны правопорядка и слежки за возможным появлением Эндрю, журналистов там собралось больше, чем участников. Все теле- и радиостанции страны, тридцать фургонов со спутниковыми тарелками. Эхерна встреча, организованная полицией Сан-Диего, потрясла. «Ждали обвинений, типа „плохо работаете, мало делаете“. Ничего подобного: конструктивный обмен информацией, обсуждение подготовки к параду». И, в довершение воспоминаний о собственном удивлении, Эхерн спрашивает меня: «Да, а про радугу-то вы слышали? Нет? Стою я там себе в сторонке. Вдруг все внезапно как закричат: „Смотрите! Смотрите на небо!“ А там яркая, огромная, полная радуга прямо над собранием».
Не раскусишь — не предъявишь
Через неделю после убийства Версаче и почти через три месяца с момента убийства Джеффа Трэйла у полиции и прокуратуры по-прежнему не было вразумительного представления о личности и мотивах Эндрю Кьюненена. И лишь тогда наконец направили экстренное задание — составить психологический портрет Эндрю — в спецотдел ФБР по борьбе с педофилией и серийными убийствами (CASKU). Процедура составления профиля разыскиваемого была назначена на среду 23 июля в штаб-квартире спецотдела в Куантико, штат Виргиния, куда были приглашены, помимо следователей ФБР, и руководители полицейских расследований, в частности Тичич, Райвард и Скримшо. Следователи и психологи-криминалисты надеялись, что объединенными усилиями им удастся лучше понять Эндрю и разгадать, где он может скрываться. Следователи всех юрисдикций должны были представить накопленные доказательства, свидетельства и картины с места преступлений. Но это мероприятие планировалось лишь в качестве подготовительного к главному совещанию, назначенному на 11:00 в пятницу 25 июля в Майами первым заместителем генпрокурора штата Флорида Майклом Бэндом с тем, чтобы согласовать позиции правоохраните