Однако третий пункт был спорным. Вопрос ставился так: «Если государи, после того как сами либо их предшественники поклялись Богу и своему народу жить и умереть в христианской и католической религии, доходят до того, что нарушают свою клятву, поднимают мятеж против Иисуса Христа и открыто объявляют ему войну, то есть не только впадают в открытое исповедание ереси или в отступничество от христианской религии, но даже осуществляют насилие над совестью подданных, насаждают в своих государствах арианство, или магометанство, или иное подобное нечестие, истребляют или изгоняют христианство, — их подданные тоже могут быть освобождены от клятвы верности, которую дали королям, и в этом самом случае надлежит их объявить свободными от присяги».
Третье сословие отстаивало противную точку зрения: «Нет случая, в котором подданные могут быть освобождены от присяги на верность, которую они дали своим государям». Но ведь, напротив, «все прочие части католической церкви и даже вся галликанская церковь… придерживаются мнения, что, если государь нарушает клятву, данную им Богу и своим подданным, жить и умереть в католической религии… этот государь может быть объявлен лишенным своих прав как повинный в измене Тому, кому поклялся своим королевством, то есть Иисусу Христу, и его подданные могут быть по совести и через посредство духовного и церковного суда освобождены от присяги на верность, которую принесли ему, и в таком случае объявить об этом надлежит церковной власти, представленной либо своим главой, каковым является папа, либо своим телом, каковым является собор…».
Отрицательное и утвердительное суждения — «проблематические»[344]. Таким образом, мнение третьего сословия не противоречит вере. Но мнение большинства в католической церкви тем более не противоречит вере. Значит, третье сословие не вправе ни объявлять свою статью «сообразной со словом Божьим», ни требовать клятвы считать ее таковой. «Это означает насиловать души и ставить ловушки для совести». Это означает поступать по примеру Иакова I Английского.
С другой стороны, третье сословие узурпирует полномочия духовенства судить о вопросах веры и принимать решения о догматах: «Желать, чтобы миряне без всякого руководства или решения вселенского собора и без всякого церковного приговора осмеливались судить о делах веры, принимать чью-либо сторону в богословском споре и заявлять, что, мол, то-то сообразуется со словом Божьим, а то-то нечестиво и мерзко, — значит полностью ниспровергать авторитет церкви и отворять ворота для всевозможных ересей. Потому мы считаем это посягательством на права священства…»
Третье сословие «толкает нас к явной и неизбежной схизме. Ибо, коль скоро все прочие католические народы придерживаются этого учения, мы не можем объявить его противным слову Божьему, нечестивым и мерзким, не отрекшись от единства с главой и прочими составными частями церкви и не провозгласив, что в течение стольких веков церковь была не церковью Божьей, а синагогой сатаны, не супругой Христа, а супругой дьявола…»
Наконец, третье сословие бросает Францию в пучину гражданской войны: «Вместо того чтобы обезопасить жизнь и государство для наших королей, это подвергнет ту и другое величайшей опасности, породив войны и прочие раздоры и бедствия, какие войны обычно влекут за собой…»
И Дюперрон совершенно открыто говорит третьему сословию, чтобы оно не подражало ни англичанам — Иакову I, Бьюкенену, — ни другим протестантам.
Чтобы успокоить опасения третьего сословия, духовенство 5 января 1615 г. решило вновь обнародовать декрет, принятый на пятнадцатом заседании Констанцского собора, «в силу коего декрета все, кто под каким бы то ни было предлогом пожелает утверждать, что на священную особу короля, даже такого, которого считают тираном, позволительно посягнуть, объявляются негодяями, еретиками и осужденными на вечные муки…».
В тот же день духовенство составило петицию к королю. Оно просило, чтобы решение парламента от 2 января было кассировано и изъято из парламентских реестров вместе с обвинительной речью генерального адвоката Сервена. Оно нижайше молило короля запретить парламенту судить о вопросах веры и об учении церкви, запретить ему обсуждать государственные дела, запретить Сервену как-либо касаться церковных дел, даже под предлогом апелляции в случае злоупотреблений.
6 января король собрал специальный совет для обсуждения проблемы, поставленной статьей третьего сословия. На совете принц Конде показал логическую связь учения о косвенной власти папы с цареубийством и подвел прочную основу под опасения третьего сословия. Действительно, посмотрим на тезисы иезуитов и кардинала Дюперрона: «Вот они считают, что Вы, Ваше Величество, грешите; они Вас увещевают до трех раз; Вы продолжаете — они вас отлучают; Вы не раскаиваетесь — они лишают Вас королевства и освобождают Ваших подданных от принесенной Вам присяги на верность. Таким образом, пока Людовик XIII — король, убивать его не позволено. Но когда король перестанет быть королем, его место займет другой законный монарх. Если же король продолжает, противясь духовной власти папы и светской — нового избранного короля, называть себя королем, он становится настоящим узурпатором, виновным в преступном оскорблении божеского и человеческого величества, а значит, обреченным: убить его позволено каждому».
Но духовенство и дворянство упорствовали. 14 января 1615 г. на конференции с участием кардиналов и Совета было принято решение, что король велит третьему сословию отказаться от статьи из своего наказа. 15 января представителей третьего сословия пригласили в Лувр. Королева сказала им: ее сын знает, что они имеют благие намерения, но решил лично ознакомиться с этим делом, чтобы судить о нем. Он приказал им принести эту статью, что было сделано тем же вечером. 19 января королева повторила им в присутствии короля, что ее сын сердечно благодарит их за заботу о его особе, но что больше в наказе оставлять эту статью не нужно: ведь они уже показали ее ему, и, значит, ее надо считать представленной.
Это решение вызвало скандал в палате третьего сословия. Делегаты спорили три дня. Столкнулись два мнения: оставить статью в начале наказа и выразить протест против лиц, обманывающих короля, или же смириться, представив об этом ремонстрации. За первое решение было большинство, делегаты голосовали не по головам и бальяжам, а по губернаторствам, и победило второе мнение. Саварон, Мем и сто двадцать депутатов заявили, что не согласны с решением собрания, потому что оно принято меньшинством голосов. Они добились, чтобы, если статья третьего сословия не будет включена в сводный наказ, для нее формально резервировали там место. И действительно в аутентичных копиях на первой странице после заглавия «Основные законы государства» находится пустое место и пометка: «Первая статья, изъятая из протокола заседаний палаты третьего сословия, была представлена королю ранее первого наказа по повелению Его Величества, который обещал дать на нее ответ». Впрочем, эта статья третьего сословия, напечатанная заботами генерального адвоката Сервена в виде отдельного оттиска под названием «Основной закон королевства», уже ходила по рукам и лежала в книжных лавках. Она вновь появится в Галликанской декларации от 19 марта 1682 г.[345]До самого конца заседаний рознь между сословиями сохранялась. Серьезная проблема состояла в том, чтобы добиться от короля согласия на меры, предусмотренные в наказах, проследить за их исполнением и принять участие в издании законов и регламентов, какие будут для этого необходимы. 30 января дворянство и духовенство обратились к королю за разрешением заседать в полном составе до получения королевского ответа на наказы и выделить королю шесть человек, которые бы стали членами Совета, чтобы оценивать ответы, могли бы прояснять там мнения Штатов и информировать последние о работе Совета. Тем самым Королевский совет и Генеральные штаты, заседания которых продолжатся, будут успешно сотрудничать. Третье сословие отказалось присоединиться к этой просьбе двух других сословий. И правительство смогло ограничиться лишь разрешением делегатам оставаться в Париже до получения официальных ответов и выделить представителей с простым совещательным голосом для толкования статей королевским комиссарам.
9 февраля духовенство и дворянство испросили дозволения Штатам продолжать заседать в полном составе после передачи наказов, направить двенадцать представителей с решающим голосом для совещаний с королевскими комиссарами и иметь право отвода комиссаров, которые вызовут недоверие сословий. На этот раз к ним примкнуло и третье сословие. Но в Лувре епископ Гренобльский не смог удержаться от того, чтобы не добавить еще требование об отмене ежегодного сбора, и согласие сословий рухнуло.
23 февраля 1615 г. наказы духовенства, дворянства и третьего сословия были переданы королю. Оставшиеся в Париже делегаты продолжали собираться в качестве частных лиц на неофициальных собраниях у председателей палат своих сословий. 24 марта они были приглашены в Лувр. Канцлер Франции объявил им о прекращении продажности должностей, о сокращении пенсий и об учреждении Палаты правосудия для расследования деятельности финансистов. «Что до прочих просьб, то он (король) озаботится удовлетворить их как можно скорее». Делегаты получили разрешение на роспуск и разъехались. О второй статье наказа третьего сословия, периодическом созыве Генеральных штатов раз в десять лет, вопрос больше не поднимался. Духовенство и дворянство ничего подобного не требовали. Вопрос периодичности был оставлен на усмотрение короля. О новом созыве Генеральных штатов еще будет объявлено во время Фронды, но раньше 1789 г. они уже не соберутся.
Таким образом, сословия королевства в конечном счете оставили всю власть в руках короля. Это они прибегли к помощи королевского абсолютизма и единодушно подтвердили за королем абсолютную власть. На что могли сослаться сословия, пытаясь навязать монарху свою волю? Разве не провозгласило третье сословие, что король суверенен, что в мирской сфере он не признает выше себя никого, что власть он получает непосредственно от Бога, что все, кто стал бы утверждать, что против королей можно восставать, — «мятежники, нарушители основных законов королевства и прежде всего преступники против королевского Величества»? Разве духовенство не превзошло здесь третье сословие, пригрозив мятежникам вечными муками? Разве, оставляя себе лишь случаи ереси и отступничества, оно не просило короля использовать свою абсолютную власть против статьи третьего сословия, против решения парламента, запретить последнему вмешиваться в государственные дела? Разве дворянство не умоляло короля применить свою абсолютную власть против социальных притязаний третьего сословия? Не с единодушным ли согласием все признавали всемогущество короля, взывали к его арбитражу, к его покровительству, оставляя на его усмотрение разрешение проблем, решить которые сословия сами оказались бессильны? В лице делегатов Генеральных штатов 1614–1615 гг. Франция отдала королевскому абсолютизму полную власть над собой. Для того чтобы события пошли таким путем, удар ножа Равальяка сыграл важную роль.