Два пони возле мельницы подняли головы и с любопытством уставились на Николетту, не переставая жевать сено. Она наклонилась, сорвала немного зеленой травы, сочной и яркой, хорошо увлажненной недавним снегом, протянула одной из лошадок. Та с удовольствием приняла подношение, А Николетта неловко подняла руку и погладила пони по шее. Скоро семьдесят, а она, как ребенок, радуется таким простым вещам. Николетта даже покраснела, но тут же вздрогнула от мужского окрика.
— Эй, синьора, не кормите их сахаром!
— Нет, только травой! — Николетта направилась по тропе к крепкому мужчине с лохматыми волосами и густой неряшливой бородой, похожему скорее на фермера, чем на художника.
Проигнорировав ее приветствие, он недружелюбно буркнул: — Чего вы хотите?
— Мне сказали, что можно посмотреть ваши картины.
— Пошли. — Сказав это, он направился к невысокому зданию у мельницы.
Во дворе разбросаны игрушки, сразу ясно, что тут живут дети. А из распахнутых дверей доносится восхитительный аромат еды.
— Вы печете хлеб?
— Печем.
— Здесь нет уличной печи?
Во многих деревнях, особенно в горах, на главной площади сохранились каменные печи, в которых по воскресеньями все семьи по очереди пекли хлеб. Эта традиция никуда не делась, правда, хлеб пекли теперь только во время праздников. Но на многих фермах использовали собственные уличные печи.
— Мы думаем построить ее, но сейчас используем небольшую печь рядом с кухонной плитой.
— Вы не из наших краев?
— Нет, мы с женой приехали сюда из Абруццо. Здесь красивые места для вдохновения, дешевая еда, а летом достаточно туристов, чтобы можно было продавать картины. Вас интересуют именно картины или фотографии?
— И то и другое, если это возможно.
— Они находятся в разных мастерских, моя жена фотограф, я художник. Мужчина открыл дверь в совершенно белую комнату. Потолок был не особенно высоким, но на стенах достаточно места для картин. Прежде, чем впустить ее внутрь, мужчина указал на противоположное крыло фермы.
— Я оставлю эту дверь открытой, если вы захотите что-нибудь купить, рядом с главным входом есть звонок. Мне нужно закончить готовить.
Удивительно, что хозяин сподобился на объяснения. Похоже, он еще больший интроверт, чем она сама. Настоящий бирюк, persona burbera! Как же они тут туристов встречают и проводят детскую охоту за сокровищем? Нормальный итальянский художник давно бы заговорил ее до смерти! Да и не отошел, пока она что-нибудь не купит. Правду говорят, что все они дикие в Абруццо, все разбойники.
С другой стороны на стенах висели неплохие картины. Частенько на юге снимают этикетки «сделано в Китае» и выдают безделушки и красивые картинки за свои поделки, а туристы радостно их покупают. Но здесь сразу заметно, что работы аутентичные, написаны одной рукой.
— Но я бы все равно ничего не купила, — вздохнула Николетта, глядя на ценники на небольших картинах.
Она вышла из первой галереи и вошла во вторую. Комната была такой же, как и первая, но на стенах только фотографии, да какие! Мягкий свет, утонченность придавали знакомым пейзажам совсем другие черты. У женщины настоящий талант, и как же эта нежность контрастирует с манерами ее мужа…
Мужчина ясно дал понять, что следует звонить в колокольчик только для того, чтобы сделать покупку. Но когда Николетта снова оказалась во дворе, то направилась прямо к главной двери и агрессивно позвонила в колокольчик.
Хозяин не сказал ни слова, даже не спросил, понравилось ли ей хоть что-нибудь. Он просто стоял и ждал, когда она объяснит, зачем его побеспокоила.
Николетта решила говорить прямо.
— Я хочу задать вам несколько вопросов. Я буду максимально краткой. Странная череда обстоятельств привела к тому, что я обнаружила труп Аннеке Молен из Дании. Вы слышали об этом?
Мужчина кивнул. Даже он уже был в курсе.
Николетта продолжила, врала и не краснела:
— Карабинеры упомянули, что в последний день, когда Аннеке видели живой, она занималась поиском сокровищ в этом районе, и вы ее видели.
Мужчина не пошевелился, его лицо оставалось бесстрастным. Следовало задать вопрос более конкретно.
— Что она рассказала вам о своих находках?
Прямой вопрос обеспечил прямой ответ.
— Я видел ее два дня подряд. В первый раз мы не разговаривали, она была с другой стороны мельницы. На следующий день я снова ее увидел, почти в том же месте. Я был со своей собакой, спросил, нашла ли она что-нибудь…
— Вы спросили ее? — Удивилась Николетта. Он способен заговорить первым?
— Да. Я наблюдал за ней некоторое время, и заметил, что металлоискатель был в бешенстве. Казалось, она находила одну вещь за другой без остановки. Она очищала землю от каждой находки, клала ее в маленький мешочек. Затем переходила к следующей. Одна за другой, такого я никогда не видел.
— Так вот почему вы с ней заговорили?
— Да. Она испугалась, в своих наушниках она не слышала, как я подошел. Но потом сказала, что нашла несколько старых пуговиц и ничего больше. Она показала мне коробку, полную пуговиц, все сгнившие, без какого-либо различимого узора. Они могли быть древними или современными, но даже антиквариат в таком состоянии не имел бы большой ценности.
— Но вы упомянули мешочек, а не коробку.
Впервые мужчина улыбнулся ей. — Точно подмечено! Я уверен, что она использовала мешочек для своих находок, но все, что она мне показала, это коробка, полная бесполезных пуговиц.
— И что вы сделали?
— Я сообщил ей, что клады в Италии принадлежат государству. И упомянул, что ей положен процент от стоимости находки. Только порой выплат приходится ждать года три, не меньше.
— И что она сказала?
— Она покачала головой и сказала, что это не стоит хлопот, и что она намерена оставить пуговицы там, где их нашла. Она предложила отдать их мне.
— Вы согласились?
— Конечно, нет.
— Вы не охотник за сокровищами?
— Я? Нет.
— Но вы хорошо информированы.
Он усмехнулся, и грубое лицо смягчилось, стало немного озорным.
— В школе моих детей брали на раскопки и учили важности возвращения древностей государству.
— Так они научили нас раздельному сбору мусора. — Рассмеялась Николетта. — Он никак не приживался в деревне, но об этом стали рассказывать в школе, дети приходили домой и говорили с родителями, тем не хотелось выглядеть плохо в глазах детей. Таким образом можно научить чему угодно.
— Погодите…
Мужчина исчез внутри, но через несколько мгновений появился в сопровождении блондинки с алебастровой кожей и серьезным выражением лица.
— Элена. — Представилась женщина. — Раз уж вы добрались до нас, может, мы вместе пообедаем? Правда сегодня у нас только бульон с каппеллетти и хлеб. Боюсь, ни лазаньи, на пасты.
Они вошли в гостиную, где было очень жарко по сравнению с холодным горным воздухом на улице. В центре стояла рождественская ель, украшенная золотыми шарами и свечами. Трое детей, примерно от шести до десяти лет, поздоровались и тут же убежали.
Николетта удивилась, что свечи на ели были настоящими.
— Мы зажигаем свечи только вечером и по выходным, — объяснила Элена, — чтобы не оставлять без присмотра.
Макая еще горячий хлеб в оливковое масло и вылавливая крошечные каппеллетти из ароматного бульона, Николетта почувствовала, как голодна, прогулка разбудила зверский аппетит.
— Вы случайно не знаете Стеллу из антикварного магазина?
— Конечно, знаем. Она берет у нас работы на продажу и раз в месяц мы заходим, чтобы получить деньги.
— Как вы думаете, могла датчанка предложить ей свои находки? Вы рассказали о мешочке, могла она ценные находки спрятать там и не показать вам?
Супруги переглянулись.
— Могла, наверное. Она точно что-то нашла. Знаете, она вела себя как охотник за трюфелями.
— В каком смысле?
— Когда к охотнику подходит турист или просто любопытствующий, он показывает всякую мелочь, чтобы не привлекать внимания к своему участку и чтобы люди не начали искать там сами.
Глава 14
Николетта прекрасно понимала, что ее ждет совсем не радушный прием. Но она должна была поделиться новостями с маршалом Брандолини, а главное — узнать новости о расследовании.
Карабинер покачал головой, увидев ее в дверях своего кабинета.
— Вы уверены, что датская девушка нашла что-то стоящее?
— Согласитесь, что это единственный мотив для убийства. Она была иностранкой, а значит, услышь она что-то, вряд ли поняла бы настолько, чтобы стать опасной. И не могла оказаться свидетелем чего-то преступного, вы лучше меня знаете, что два года назад никаких преступлений в наших краях не совершалось.
— Что вы преподавали в школе, синьора? Вы рассуждаете логично, должен это признать.
— Значит, надо искать того, кому датчанка могла предложить находку. — Покраснела Николетта.
— Поверьте, мы займемся этим, синьора.
— А Микеле? Вы предъявили ему обвинение?
— Он задержан, но серьезных улик пока нет, даже его машину не видели на улице в тот вечер. Если мы найдем его ДНК на теле Билильды… Бритни — пояснил он, увидев удивление на лице Николетты, никак она не могла запомнить, что хозяйку фитнес клуба звали совсем по-другому. — Так вот, если там и есть его ДНК, то это легко объясняется, они супруги. Отпечатков на ноже нет.
— А можно… можно мне фотографию ножа?
— Зачем она вам, синьора? Вы же обещали…
— Я просто поспрашиваю в деревне. Иногда люди неожиданно вспоминают какие-то вещи, когда они расслаблены. А допрос карабинеров заставляет нервничать и тогда все вылетает из головы.
— Вы тоже забыли мне рассказать что-то важное? — Ухмыльнулся Брандолини. — Хорошо, синьора. Я отправлю фотографию на ваш телефон.
Николетта вздохнула. — Не то, чтобы забыла… но напротив фитнес центра живет один старый человек… И он…
— Днем и ночью наблюдает за улицей. Да, мы в курсе хобби синьора Джермано. И даже знаем то, чего не знаете вы. Он устроил зеркала в квартире таким образом, чтобы не вставать с кровати, если проснется от шума. От взгляда синьора Джермано не ускользает ничего. Проблема в том, что мусорные ящики находятся с другой стороны здания, вне поля его зрения. И убийца, по всей видимости, зашел, а потом вышел с телом, через черный ход. Готов поспорить, что вы и о запасном входе не знали, синьора! — Лицо маршала выражало самодовольство.