Прокурор: Посмотрите на подсудимых: не можете ли в числе их признать того, который бросил под карету ком снега?
Назаров (указывая на Рысакова): Вот, первый сидит.
– Когда его задержали, он спокоен был?
– Совсем спокоен, веселый как есть: смеялся даже.
Унковский: Говорил он что-нибудь?
Назаров: Тогда ничего не говорил.
– Вы первый его задержали?
– Я первый, а городовой уже после.
Свид[етель] Макаров (рядовой лейб-гвардии Преображенского полка) показал: Мы ходили на работу, и в 2 часа шли домой по Екатерининскому каналу. Около сада мы услышали топот лошадей и увидали карету государя. Мы стали во фронт, и тут последовал первый взрыв. Казаки упали. Мы кинулись за преступником и схватили его. Карета остановилась, и его величество изволили выйти и подойти к преступнику и спросили: «Этот самый стрелял?» Мы отвечали: «Точно так, ваше императорское величество». Мы держали его уже четверо. Потом у него нашли револьвер, который полковник Дворжицкий взял, и кинжал.
Тут еще какой-то генерал был – не знаю. Тогда государь император отошел от преступника шагов шесть, тут сделался второй взрыв, а этот человек, которого мы держали, говорит: «Не бойтесь, помирать все равно, когда ни убьют». Государь император упал. Преступник проговорил: «Хоть убить не убили, но все же ранили». Государь император не мог подняться сам на ноги, и кто его поднял – я не знаю.
Прокурор: Кому преступник сказал то, что вы сейчас говорили?
Макаров: Нам. Мы испугались, а он, увидев, что лицо государя в крови, говорит: «Убить не убили, а поранили».
Рысаков: Я государя императора и не видал после того, как он отошел от меня.
Свид[етель] Евченко (рядовой лейб-гвардии Преображенского полка): Когда мы проходили с товарищем по Екатерининскому каналу и дошли до Михайловского сада, то из Инженерной улицы выехала карета государя императора. Мы стали во фронт и отдали честь. Как только лошади стали равняться с нами, с противоположной стороны от канавы последовал взрыв под карету, но карета проскочила, так что взрыв повредил только левый угол и ранил казака. Преступник бросился бежать, а мы за ним, и схватили его около перил канала. Потом уже вытащили револьвер. Государь император вышел из кареты, подошел к преступнику и спросил: «Это тот, который выстрелил?» Мы сказали: «Точно так, ваше императорское величество». Тут подбежал полковник Дворжицкий, взял револьвер и кинжал. Государь повернулся и прошел шагов 10, как последовал второй выстрел. В этой суматохе я не видал, откуда сделался второй взрыв. Государь император упал, и полковник Дворжицкий также упал. Государя подняли, посадили на сани и увезли. Мы вели преступника на Театральный мост, где подали извозчика и отправили его в полицию.
Унковский: Преступник говорил что-нибудь?
Евченко: Он сказал: «Ну, хоть не убили, а все же ранили, не промахнулись».
Свид[етель] Крахоткин (подпоручик 139-го пехотного Моршанского полка) показал, что он ехал по канаве к Театральному мосту и услышал, что по направлению экипажа, сопровождаемого казаками, вдруг раздался взрыв. Свидетель соскочил с извозчика и побежал к месту взрыва. Тут он услышал крики «Держи, держи», вместе с другими окружил Рысакова, которого прижали к чугунной решетке канала. Он сначала говорил: «Не я стрелял, не я». Затем, – продолжал свидетель, – я побежал к карете государя императора, который направлялся к преступнику. Подойдя на несколько шагов, государь спросил: «Это он?» Затем полковник Дворжицкий что-то стал докладывать его величеству и показал что-то по направлению к преступнику. В то время пришел взвод морских нижних чинов и стал около канала. Я стоял на дороге. Потом произошел второй взрыв, и я потерял сознание. Очнулся на противоположной стороне, головой к забору сада Михайловского дворца. Когда я встал, проходила какая-то дама и говорит, что государь убит. Я кинулся к тому месту. Потом не помню: меня увезли. Получил разрыв барабанной перепонки и сильную контузию; чувствую постоянный шум в голове.
Свид[етель] Коссинский (камер-паж) показал: 1 марта, около 2 часов дня, я ехал с товарищем моим по Большой Конюшенной улице и повернул на набережную Екатерининского канала. Из Инженерной улицы показалась карета государя. Через несколько времени раздался страшный выстрел, и мы видели, как карета остановилась. Кроме того, нам показалось, что несколько конвойных упало. Тогда мы соскочили с саней, перебежали канал по льду и поднялись на противоположную сторону в тот момент, когда карета стояла и государь уже вышел. Мы пошли рядом с его величеством по дороге, а он отправился по панели, по направлению к Невскому, где был задержан преступник. Государь спросил: «Тот ли это человек, который произвел взрыв?» – и получил утвердительный ответ. Потом кто-то сказал, что он назвал себя мещанином Грязновым. Государь направился назад к Летнему саду. В это время к нему подошел полковник Дворжицкий. Мы с товарищем на несколько шагов отстали. Между нами и его величеством собралось несколько человек народа. Прошли не более 20 шагов, как раздался второй взрыв, которым меня отбросило по направлению к Невскому и оглушило. Вместе с другими упал и я, и далее ничего не помню. Меня встретил товарищ и отвез в корпус. Левым ухом теперь не слышу, и была обожжена левая сторона лица.
Свид[етель] Павлов (отставной рядовой) показал: Я шел с работы. Дохожу до Малого Конюшенного моста, и сделался выстрел, но не ружейный, а больше. Военные офицеры ехали и вдруг остановились и побежали шибко через Малый Конюшенный мост и через Театральный. Я за ними также побежал туда. На набережной я увидел: карета стоит, и кучер один сидит. Карета была разбивши. Смотрю, государь император идут навстречу мне, возле решетки. С правой стороны идет полковник Дворжицкий. Я только что хотел сойти с панели и вижу – стоит человек, облокотившись на решетку, и вдруг он что-то бросил прямо под ноги его величеству. Раздался взрыв, и я упал. Когда встал, видел, как поднимали государя императора, потом его понесли на проспект. С меня фуражка слетела, и, когда государя императора отнесли, я нашел свою фуражку и пошел обратно.
Прокурор: Государь император поравнялся с этим человеком, который что-то бросил?
Павлов: Немного не дошел.
– Он лицом к лицу стоял?
– Да, стоял, облокотившись на решетку.
– Вы рассмотрели лицо этого человека?
– Нет, он задом ко мне стоял.
– Какого он был роста?
– Повыше моего (повыше среднего роста). Одет был в теплое пальто; какая была шапка – не заметил.
Свид[етель] штабс-капитан Франк: После развода я проезжал около Михайловского театра и когда объезжал его, то видел на углу, что меня обогнал царский конюх. При повороте на набережную Екатерининского канала мы ехали шагом, и в это время раздался сильный выстрел. Конюх погнал лошадей, а вслед за ним и я. По слуху я мог заключить, что взрыв произошел на пути следования государя императора. Не доезжая до места, где находился государь император, я остановился у кучки народа, в числе которого был и капитан Кох. Он стоял около молодого человека, которого держали солдаты, отнимал у него кинжал и револьвер. В это время раздался говор, что государь идет, и действительно в нескольких шагах появился государь император, который шел по панели и остановился около нас. Тут же был и полковник Дворжицкий. Ему были переданы кинжал и револьвер, которые он показал его величеству. Что при этом говорил Дворжицкий – я не припомню, но помню, что он предлагал государю императору сесть в карету и ехать обратно во дворец. Не успел государь отойти от нас на 20 шагов, как раздался второй выстрел, – я рванулся вперед и, подбежав к месту, увидел, что государь император находится на мостовой в полулежачем положении, опершись на решетку и без шинели; ноги его были в ужасном виде. В то же время поднимался около него и полковник Дворжицкий. Не помню, кажется, я помог Дворжицкому встать, и первое слово его было: «экипаж». Вблизи находилась карета государя императора – она оборачивала с места, а сани проезжали к мосту. Я и еще кто-то побежал за санями Дворжицкого. Я вернул лошадей и возвратился к тому месту, по которому несли государя императора. Его уложили в сани и повезли.
Свид[етель] подпоручик Рудыковский: После развода я подходил к Театральному мосту и, когда услышал взрыв, бросился бежать по направлению звука и затем увидел остановившуюся карету государя императора, по другую сторону которой собралась толпа, державшая преступника. Шагах в десяти от этого места, около решетки канала, я с одним офицером почти набежал на государя императора, не подозревая, что это идет его величество, и спросил: «Что с государем?» Его величество снял фуражку, перекрестился и сказал: «Я, слава Богу, а вот» – указывая на казака и мальчика. На эти слова преступник обернулся, озираясь кругом, и сказал: «Еще слава ли Богу?» Государь император подошел, остановился шагах в двух от преступника и спросил его: «Ты кто такой?» Из толпы кто-то ответил, что мещанин Грязнов. В это время я слышал крики, что стреляли из-за забора, и бросился посмотреть, нет ли чего за забором Михайловского дворца. Тут подходила команда солдат, которым я скомандовал: «За мной» и приказал выламывать ворота прикладами, что и было исполнено. Потом я приказал им осмотреть сад – все это было делом двух-трех минут, и я сейчас же опять отошел к решетке канала и был уже шагах в десяти от полковника Дворжицкого, как вдруг в эту минуту раздался другой треск, поднялась масса дыма, так что я решительно не помню, что такое произошло. Я бросился еще вперед, и когда дым стал расходиться, то увидел, что государь император упал на мостовую и около него лежало несколько человек. Все стояли, не зная, что случилось. В это же время подбежал штабс-капитан Новиков и еще несколько человек, и тут, когда дым совершенно исчез, мы увидели то страшное положение, в котором были ноги его величества. Мы хотели внести государя императора куда-нибудь, чтобы оказать ему медицинское пособие. Но в это время подъехал великий князь Михаил Николаевич, и Новиков спросил его высочество, нельзя ли внести государя в ближайший дом. Государь император, услышав эти слова, изволил произнести: «Во дворец, там хочу умереть». Мы крикнули сани полицеймейстера Дворжицкого, потому что они широкие и в них удобно было поместить государя императора, и вот штабс-капитан Франк побежал за ними. Когда сани подъехали, мы положили в них государя, накрыли и повезли. Что было дальше – я не знаю.