т серьезную проблему для всей канонической и основной интерпретации истории СССР во время сталинского периода, а также для Лено особенно.
Наше предположение в данном исследовании состоит в том, что книга Лено (а также книга Кирилиной и все остальные книги об убийстве Кирова) представляет собой попытку не раскрыть убийство Кирова, а построить лучшую по возможности аргументацию против того, что Киров на самом деле был убит в результате заговора. Доказательства, которые у нас сейчас есть, противоречат и даже разрушают антисталинскую систему взглядов и понятий — конечно, настолько, насколько далеко мы заходим в расследовании убийства Кирова. Те, кто, как Лено и Кирилина, пишут в рамках антикоммунистической и антисталинской системы взглядов и понятий об истории СССР, не могут принять этот вывод. Любой, кто хочет поддержать эту систему, становится перед необходимостью отвергать доказательства того, что она ложная, и придумывать доказательства, которые подтверждают ее.
Лено начинает свою попытку опровергнуть существование таких «центров» следующим образом:
К 9 декабря Сталин выбрал основу для дела о заговоре, которое он выстраивал против экс-оппозиционеров в Ленинграде и Москве. Конечными целями были Зиновьев и Каменев. Согласно отдельным отчетам Ольги Шатуновской и сотрудников Комитета Партийного Контроля существует записка в архиве Сталина с перечнем членов двух предполагаемых групп заговорщиков — «ленинградского центра» и «московского центра». Сотрудники Комитета Парткон-троля заявили в 1989 г., что эта записка написана почерком Ягоды с правкой Сталина. (Ольга Шатуновская заявила в 1988 г., что почерк был Сталина, а другие предположительно идентифицировали его как почерк Ежова.) Если работники Комитета Партконтроля правы, то Сталин перенес Зиновьева и Каменева из «ленинградского центра», куда их поместил Ягода, в «московский центр». Шатуновская, свидетельства которой иногда ненадежны, заявила в конце 1980-х, что на записке была проставлена дата — 6 декабря. Важно, что первое упоминание об известном зиновьевце Владимире Румянцеве в допросах тоже было сделано 6 декабря. Каким бы числом не датировалась записка, приблизительно к 10 декабря Ежов в своей записной книжке уже набрасывал в общих чертах связи между двумя «центрами». Похоже, решение о структуре «ленинградский центр — московский центр» с Зиновьевым и Каменевым во главе всей организации было принято на собрании 8 декабря в кабинете Сталина в присутствии Ягоды, Агранова и Ежова или же днем-двумя ранее (Л 304).
Мы внимательно рассмотрим следующие утверждения, сделанные Лено в этом абзаце:
1. «дело о заговоре, которое он (Сталин) выстраивал против экс-оппозиционеров»;
2. «отдельным отчетам»
2а) Ольги Шатуновской и
2б) «сотрудников Комитета Партийного Контроля», свидетельствующих, что
существует записка в архиве Сталина с перечнем членов двух предполагаемых групп заговорщиков — «ленинградского центра» и «московского центра».
3. «Сотрудники Комитета Партконтроля заявили в 1989 г., что эта записка написана почерком Ягоды»;
4. «Шатуновская… заявила в конце 1980-х годов, что на записке была проставлена дата — 6 декабря».
5. «Важно, что первое упоминание об известном зиновьевце Владимире Румянцеве в допросах тоже было сделано 6 декабря».
6. «…приблизительно к 10 декабря Ежов в своей записной книжке уже набрасывал в общих чертах связи между двумя “центрами”».
7. «Похоже, решение о структуре “ленинградский центр — московский центр” с Зиновьевым и Каменевым во главе всей организации было принято на собрании 8 декабря в кабинете Сталина в присутствии Ягоды, Агранова и Ежова или же днем-двумя ранее».
Ради ясности мы рассмотрим каждое утверждение Лено отдельно, в свете свидетельств, имеющихся у нас сегодня.
1. Как мы показали в другой части настоящего исследования, Лено не доказал, что Сталин «выстраивал дело о заговоре против экс-оппозиционеров». Фактически Лено не приводит абсолютно никаких доказательств того, что Сталин делал это. В книге Лено это — один из многочисленных примеров «подмены посылки желательным для себя выводом» или «допущения, которое нуждается в доказательстве».
2. Из текста Лено ясно, что он никогда не видел этой сомнительной «записки в архиве Сталина». По-видимому, Лено заимствовал историю об этой записке напрямую у Кирилиной (Л 364). Цитируя Шатуновскую, Кирилина категорически заявляет, что решение об «окончательно продуманном плане» Сталина было принято в этой записке.
2а. «Отдельный отчет» Шатуновской
«Отчет» — это официальный документ, подготовленный для какого-то читателя, — в этом случае для некоего партийного или правительственного органа. Однако ни Лено, ни кто-либо другой не дают никаких ссылок, даже архивных, на отчет или другой документ Шатуновской, который воспроизводит текст этой записки или хотя бы рассматривает ее. Это поразительное упущение: Лено ссылается на этот отчет, но не дает никакой ссылки на него!
Записку, существование которой Шатуновская якобы отстаивала, так никогда и не опубликовали. Более того — за исключением самой Шатуновской — никто из тех, кто писал об убийстве Кирова, не заявляет, что когда-нибудь видел ее: ни Лено, ни Кирилина, ни кто бы то ни было еще, включая авторов отчетов и протоколов заседаний, опубликованных в 2004 г., и на которые в большой степени опирается Лено.
Нет никаких ссылок на нее ни в одном из документов комиссии, учрежденной Горбачевым и Яковлевым для расследования убийства Кирова. Очевидно, нет абсолютно никаких свидетельств об этой записке, кроме — как якобы утверждается — заявления Шатуновской, что она существовала.
Единственное свидетельство, что «другие предположительно идентифицировали его как почерк Ежова» — это заявления Шатуновской. Она заявляла, что «эксперты-графологи из Прокуратуры СССР» идентифицировали почерк как почерк Сталина и что документ был «представлен членам Политбюро» вместе с «фотокопией почерка Сталина и свидетельством экспертов-графологов».
Позднее Шатуновская продолжала, что представитель Комиссии партийного контроля заявил, что почерк был Ежова, а не Сталина[47]. В своем письме Яковлеву от 12 июня 1989 г. Шатуновская заявила, что это был Катков [48]. Шатуновская утверждала, что Катков сообщил ей, что образец почерка Сталина и свидетельство экспертов-графологов, которые прилагались к записке, теперь отсутствовали.
Согласно опубликованному протоколу, не хватает одной страницы из свидетельских показаний Каткова о его встрече с Шату-новской. Однако в том, что осталось, нет никаких упоминаний об этом эпизоде или о записке, о которой идет речь[49].
22 августа 1991 г. Катков написал письмо в Центральный Комитет, в котором он заявил, что утверждения Шатуновской касательно убийства Кирова были беспочвенными. Катков писал:
Сообщение Шатуновской о подмене и исчезновании ряда «важных документов» не нашло подтверждения[50].
Катков, в частности, заявил, что утверждения Шатуновской о подмене и исчезновении важных документов по убийству Кирова не нашли подтверждения[51]. В своем письме от 12 июня 1989 г. Шатуновская назвала эту записку в числе восьми документов из расследования эпохи Хрущева, которые были подделаны.
Катков нигде даже не упоминает подразумеваемую записку, а тем более не подтверждает, что он ее когда-нибудь видел. Поэтому, естественно, Катков не заявляет, что он рассматривал ее и сказал Шатуновской, что почерк был Ежова, а не Сталина. Не верится также, что Катков мог сделать это, не отчитавшись о ней перед своим высокопоставленным начальством в этой официальной комиссии. Да и не было бы у него причин не отчитаться о ней. Комиссия намеревалась обвинить Сталина в незаконных репрессиях и ложных обвинениях невинных людей. Эта записка была бы свидетельством в подтверждение этой точки зрения.
Согласно «Ответу Яковлеву» Рой Медведев, который включил этот рассказ о «записке» в свой труд «К суду истории»[52] без ссылки на источник, узнал эту историю от Шатуновской[53]. Однако Медведев не упоминал ее имени или даты 6 декабря (или какой-либо другой даты).
2б. «Отдельный отчет сотрудников Комитета партийного контроля»
Лено также говорит об «отдельном отчете» Комиссии Партийного Контроля, который рассматривает эту записку. И опять он не делает ссылки на отчет, то есть Лено не идентифицирует его. Я тоже не сумел обнаружить этого отчета.
Шатуновская заявляла, что Катков видел записку, сообщил ей, что приложения к ней теперь отсутствовали, и сказал, что почерк был не Сталина, а Ежова. Но Катков не упоминает эту записку. Возможно, он упоминал ее, так как не хватает одной страницы из протокола его замечаний. Однако даже если Катков и видел ее и сообщил о ней в отчет, ни он, ни комиссия не сочли ее достаточно важной, чтобы упомянуть ее еще раз. Как мы упоминали выше, в своем письме от 22 августа 1991 г. Катков решительно утверждает, что заявления Шатуновской об убийстве Кирова или утверждения, что документы были изменены или удалены, невозможно подтвердить.
Мы допускаем, что подобных отчетов не существует. Лено не дает ссылок ни на один из них, и мы тоже не можем найти никаких следов от них.
3. Лено не уточняет, откуда он узнал, что «сотрудники Контрольной комиссии заявляли в 1989 г., что записка была написана почерком Ягоды с правкой Сталина», как он утверждает (Л 304). Это очень расплывчатая ссылка на очень важный документ. Это не может быть тот архивный документ, приведенный на с. 775, примечание 38. Лено печатает отрывки из этого документа на с. 654–655. Он бы не пропустил ссылки на эту записку. В любом случае это не «отчет», а черновик письма.