Саланка поправила завязки на плаще.
— У меня есть свои дела, — сказала она. — Встретимся в доме.
Тиеро схватил ее за запястье.
— Ты пойдешь одна? Ты не слышала, что сказал лекарь о том, когда кома может настигнуть жертву? Она может напасть на тебя, пока тебя не будет.
— Я в порядке, Чикади, — сказала она, и улыбка на ее лице вновь обрела былую силу. — Я вернусь в дом задолго до следующего нападения, а он сказал, что оно может произойти. Не то чтобы оно уже произошло. Ясно?
Она вырвалась и бросилась прочь, прежде чем кто-то из них успел ответить, ее шаги были быстрыми и легкими.
Рея прикусила губу. Она надеялась, что сестра была права.
Они с Тиеро прошли в приемную библиотеки. Ученый Унато, заведовавший справочным столом, смотрел на них с серьезным любопытством. Как и у многих Унато, у нее был целый рукав татуировок на мускулистых руках, на ключицах и горле. На них были изображены книги, письменные принадлежности и птицы, в том числе многочисленные совы.
Пока они разговаривали, библиотекарь наклонил голову, но потом кивнул. Пожалуй, это была даже не самая странная просьба, которую она получила. Она помогла им собрать несколько пыльных книг по краеведению и несколько тонких, с почти прозрачными страницами.
— Это поможет тебе начать. В последнее время наги не вызывают особого интереса и исследований.
— Хорошо, — сказала она. — Спасибо.
Они с Тиеро отнесли книги на один из столов в укромном уголке. На деревянных стержнях между полками сидели совы, укрытые тканью и деревом. Скорее всего, это были стражи, охраняющие книги ночью, но и успокаивающие днем.
Тиеро поднял первую книгу.
— У меня голова идет кругом от этого. В один момент я могу поверить в это, а в другой — нет. Но если существует раса нагов, мы должны предположить, что они такие же люди, как и все остальные. Это означает, что среди них есть хорошие и плохие. И помните, что мифы часто создаются на основе наиболее памятных событий, которые, скорее всего, будут иметь большую интенсивность в ту или иную сторону. — Его глаза остекленели. Он снова наклонил голову вперед и схватился за виски.
— Да, и я не утверждаю, что все наги злые. — Рея опустила первую из книг. Из нее поднялось небольшое облачко пыли, пахнущее скорее старым деревом, чем старым пергаментом. — Но Цикори боится этого нага. Он сказал, что мы должны быть осторожны. Что наши слова могут быть использованы против нас.
— Это просто хороший совет, когда имеешь дело с чужим разумом. — Он поморщился, затем откинулся в кресле. — Просто ты понимаешь, что если нага реальны, то это многое меняет.
— Да, это значит, что Восемь Рас не одиноки. Но многие люди задавались этим вопросом на протяжении многих лет.
— Это может означать, что это акт войны; эти нападения могут быть оружием, — пробормотал он. — Только поэтому я молюсь, чтобы это было не по-настоящему.
Ее кровь застыла, и она замедлила чтение.
— Да. И если они планируют сражаться с нами именно так, то у нас будут проблемы. Именно поэтому я должна подготовиться к худшему из них. — Она положила палец на указатель и начала сканировать разделы, которые могли бы помочь. — Однако тебе не нужно быть здесь. Иди отдыхай. Я справлюсь.
— Нет. — Он достал толстую книгу в синем переплете с тремя сигилами, выгравированными вдоль корешка. — По крайней мере, я могу помочь тебе собрать информацию. — Открыв книгу, он прикрыл один глаз пальцами и прищурился, вглядываясь в слова, нос его был в дюйме от пожелтевшей страницы.
Она дала ему один из своих этюдников и карандаши для записей, а сама принялась за свои.
Тиеро развернул одну из книг, чтобы показать ей рисунок.
— Как он выглядел?
— Большой. Зеленый и синий. — Она коснулась одной из акварельных и чернильных картинок. На ней был изображен большой мускулистый человек-змея. — Но я не помню, был ли у него плащ…
Зловещий блеск глаз, длинные изогнутые клыки и зазубренные чешуйки на плечах, конечно, выглядели достаточно чудовищно. Но она их не помнила.
— Были ли у нага какие-нибудь отличительные черты? Какое-нибудь оружие?
Она покачала головой, потом нахмурилась. Все было настолько размыто, что она едва ли могла вспомнить что-то большее, чем общее восприятие.
— Какое-то оружие, например копье или трезубец. Просто запиши все, что покажется тебе подходящим.
Но даже произнося это, она понимала, что просит слишком многого. Чем это может помочь?
По правде говоря, она не знала. Но и не знала, что еще можно сделать.
И чем больше она читала, тем больше надеялась, что нагов не существует, хотя всем сердцем желала, чтобы Цикори была настоящим.
6. В Поисках Знаний
Тиеро и Рея пролистали все доступные им книги и делали пометки, пока не прозвучал гонг в середине дня. Через несколько часов наступит время вечерней трапезы, но им нужно было идти.
Они купили фасолевый суп, хлеб для жарки, терпкий соус палджа и миндальные сладкие шарики. Хватит и на них, и на Саланку, когда она вернется, и также на припасы. Тиеро выглядел более спокойным, чем накануне, и заметил, что, возможно, даже сможет снова охотиться. Рея укорила его. Они могут обойтись и рыбой, попавшей в ловушку. Гораздо важнее было пережить эту чуму.
После этого они заговорили о том, что им удалось узнать. Оба их набора записей были аккуратно засунуты в ее потрепанную сумку, рядом с требованиями к новым иллюстрациям Хотаха и костью. Теперь, когда они шли по травянистому полю в ярком оранжевом свете солнца, все это не казалось таким страшным. Олени бежали вдалеке, то ныряя, то выныривая из травы, их белоснежные хвосты покачивались, как флажки.
Большинство из того, что они обнаружили, было схожим.
Наги действительно владели магией. Мощная магия, которая, как говорили, преодолевает любые границы и знания. Некоторые из них даже имели отличительные знаки и черты, которые в этих книгах рассказывали об их роде и культуре.
Они обладали исключительными способностями, в чем-то схожими с Тиабло и Вавтрианами. Они могли изменять свои черты, подражая другим. Они могли изменять свои голоса. В некоторых случаях красть их, а также лица жертв. А если вы смотрели им в глаза, они могли загипнотизировать вас.
Но в книгах ничего не говорилось о психических атаках или огромных проекциях, способных распространяться на множество миров и укладывать на дно целые расы. Это обнадеживало Тиеро.
— Значит, будет какой-то другой ответ, — сказал он, когда они добрались до своего домика среди деревьев. — Если только это не что-то из Запретных Искусств, к чему они прикоснулись, или что-то, о чем мы еще не слышали.
Правда заключалась в том, что они могли просто гоняться за пустяками. Но фасолевый суп был хорош. А благодаря щедрой оплате Киллота и Хоты и их собственным магазинам они могли продержаться несколько недель. Им необычайно повезло. Она молилась, чтобы так было и впредь. Чтобы они как-нибудь выкарабкались и эти нападения закончились.
Саланка вошла в дом незадолго до захода солнца. Она не стала говорить, чем занималась, но выглядела более воодушевленной, чем раньше.
Они потратили больше времени на подготовку к ночному нападению, готовя странное снадобье, которое дал им Хотах.
И вот настало время.
Сидя в тусклом свете и охраняя своих друзей, Рея боролась с усталостью и растерянностью. Желание и страх боролись в ней, а усталость стягивала веки.
К счастью, ночь прошла спокойнее, чем обычно. Кошмары тоже длились не так долго. Когда они прошли, и она убедилась, что у Тиеро и Саланки есть все необходимое, она улеглась на свои шкуры.
Она закрыла глаза, чтобы помедитировать. Тьма поглотила ее.
Цикори.
Может быть, лучше просто остановиться. Больше не искать его.
Но… был ли он там?
Нейеб говорил о нитях и связях. Саланка говорила, что у каждого есть своя нить. Все были связаны между собой. Просто Нейеб умел видеть и трогать эти нити, чтобы установить связь.
Не было ничего, кроме темноты и слабого жжения, когда ее глаза радовались комфортному отдыху.
Ничего, кроме темноты.
Никаких эмоций. Ни зова, ни крика. Ничего.
Вздохнув, она покачала головой. Зачем она тратила время? Цикори был плодом ее воображения, порожденным мощной комбинацией перебродивших фруктов, дурных трав и слишком активной фантазией. Неважно, что он был ей нужен.
Она сменила положение, чтобы лечь, и натянула одеяло на плечи. Грубый материал заскрипел под ее пальцами. Ее голова вжалась в тонкую подушку. Иногда она могла управлять своими снами. Это была еще одна художественная способность, которую она ценила. Если бы она попыталась, то смогла бы создать сон с ним. Но этот факт — то, что это может быть все, что у нее есть, — больно ранил.
Она поморщилась, не понимая, почему это так больно. Нет, она будет мечтать, а не гулять у реки и искать глину, из которой некоторые художники пишут картины.
Она зашевелилась, внезапно почувствовав прохладную легкую ткань на своей руке.
Это было неправильно.
Простыни и одеяло были довольно толстыми.
Она открыла глаза и замерла.
Кровать была не ее. Гладкие простыни были бирюзового цвета и почти как шелк. Она никогда в жизни не пробовала шелк. Последний раз она видела шелковые простыни, когда у нее брали интервью, чтобы она могла сделать наброски скульптур богатого Унато.
Что-то зашевелилось рядом с ней.
Задыхаясь, она отпрянула. Цикори?
На другой стороне кровати лежал мужчина, положив голову на бок. Ярко-бирюзовое перо торчало под неудобным углом из массы его волос. Он моргнул, изучая ее.
— Ты… ты была здесь раньше? — Он откинул голову на подушку. На его лице отразилось замешательство, но он не выглядел встревоженным.
— Да. Ты меня помнишь? — Она приподнялась, пораженная тем, как много для нее значит то, что он помнит.
— Да… — медленно произнес он. — Да… я помню тебя. — Его лицо просветлело, как будто к нему пришло воспоминание. — Солт-Свит?