Она попыталась открыть глаза, моргая от яркого света. Но он просто исчезал. Под ее ногами образовалось что-то твердое. Воздух стал прохладным, острым, пахнущим грибами и камнем.
Она стояла в зале с разрозненными линиями светящегося фиолетового света. Киллота и Тиеро нигде не было видно. Она медленно повернулась.
В обе стороны тянулся темный каменный проход с пропитанными маслом факелами, и ни одного из них не было видно. О, Полф. Где же они?
Ее позвоночник затрещал от осознания.
Кто-то приближался.
Она нырнула за выступ в скальной стене и, потянувшись за мечом, присела так, что ее не было видно. Рот ее раскрылся. Его не было! Меча не было. Это… это действительно было плохо.
13. В Чертогах Короля Нага
Рея вжалась еще глубже, прижавшись к каменной стене. По коридору шли два воина, каждый из которых нес большой окровавленный ящик. Нет. Не два воина. Два чудовища-воина.
Она прижалась к стене еще плотнее, во рту пересохло, а сердце забилось быстрее. Минотавр с металлическими наплечниками и удивительно сложным поясом на коричневых брюках и бледно-желтый наг с длинным шрамом от уголка левого глаза до самых плеч под темно-синей тканью жилета.
— Не могу поверить, что мы снова встретились сегодня, — прорычал минотавр.
— Это не имеет значения, — ответил бледно-желтая наг. — На прошлой неделе. Сегодня. Следующая неделя. Это ничего не исправит.
— Все знают, что нам нужно делать. Но никто не хочет этого делать.
Она плотнее прижалась к стене, затаив дыхание, словно это могло помочь ей стать невидимой. Они продолжали идти по проходу, ворча обо всем происходящем и отсутствии эффективности.
Она выглянула вслед за ними, и сердце ее заколотилось. Почему Туэ-Ра так поступил с ней? Отсутствие брата и друга еще больше усугубляло ситуацию. И Цикори нигде не было видно. Кроме всего прочего, он забрал ее меч.
Подожди.
Она прижала руку к груди и внутренне выругалась.
Он забрал даже ее маленькое лезвие для заточки карандашей. Что это было, Туэ-Ра?
Земля содрогнулась. Ил и мусор посыпались вниз, стены заскрипели и застонали. Она прижалась к стене, зажмурив глаза. Оу.
Едва она успела осознать происходящее, как землетрясение закончилось. Пурпурные вены на стенах вспыхивали то ярче, то глубже, пульсируя, словно при дыхании. По всему коридору с треском распахнулись двери. Одна открылась в помещение, похожее на учебные комнаты в Дохахти, — простое и предназначенное для сосредоточения. Две, похоже, хранили случайные товары в деревянных ящиках.
Подожди.
Что это было в том, что в конце? В нем блестел какой-то металл.
Она зашагала вперед, держась ближе к стене и чутко прислушиваясь к любым признакам нападения или появления новых людей. Почти в самом конце коридора, перед его разветвлением, за одной из распахнувшихся дверей оказался небольшой оружейный склад с большими деревянными стеллажами и полками в шахматном порядке. Только оружие ближнего боя. Большинство из них было убрано, оставив после себя зияющие пустоты в помещении, где не было ни мусора, ни паутины, кроме как в углах.
Вероятно, люди, жившие здесь, очистили ее, когда сражались с нагами.
В ее груди завязался узел эмоций.
В воздухе не чувствовалось запаха крови или желчи. Если бой и был, то не здесь. Или они потерпели такое поражение, что их всех схватили. Может быть, чтобы принести в жертву? Цикори что-то говорил о том, что им нужна кровь. Пленники, наверное, хорошие жертвы.
Однако ей понадобится оружие, а то, что было здесь, конечно, лучше, чем ничего.
Но что выбрать? Кинжал или нож казался очевидным, и на простых темно-красных полках их было четыре, все в ножнах. Если дело дойдет до этого, она будет полагаться в основном на слова Киллота о том, что острый конец нужно всаживать в другого человека, но если для этого потребуются навыки, она окажется в затруднительном положении. Но ведь у нее должны быть такие навыки, верно?
Киллот и Тиеро всегда носили с собой ножи. Большинство людей тоже. Она всегда держала при себе маленькое лезвие на случай, если понадобится заточить карандаши или разрезать тростник, но это был не тот нож, который она хотела бы использовать в драке. Да и выбора не было — Туэ-Ра был достаточно глуп, чтобы отнять его у нее.
Она подняла кинжал в ножнах, лезвие которого было длиной с ее руку. Ножны были достаточно тонкими и легко крепились к поясу. Это казалось лучшим выбором. Почему-то он оказался гораздо тяжелее, чем выглядел.
Но для реального боя у нее не было большого опыта.
Она медленно повернулась, окинув взглядом булаву, которая явно была слишком тяжелой, и молот, который с одинаковой вероятностью мог ранить как ее, так и противника. Она остановилась у стеллажа, в котором оставалось одно копье.
Копья давали дистанцию. К тому же у этого копья было хорошее острое лезвие. А разве Тиеро не говорил, что им можно пронзать сердца?
Она осторожно взяла его в руки, стараясь не задеть спицы. Меньше всего ей хотелось издать какой-нибудь звук, из-за которого ее поймают.
Хм…
Она проверила его тяжесть и нахмурилась. Копье было не очень приятно держать в руках. Оно имело солидный вес, больший, чем она ожидала. Вместо того чтобы чувствовать себя сильной, оно заставляло ее чувствовать себя неуклюжей, но, по крайней мере, оно было достаточно длинным, чтобы она не могла легко пораниться.
Она сместила вес и снова проверила его. Да. Гораздо лучше, чем ничего. И все же она осмотрела полки, чтобы найти что-нибудь получше. Шипастая дубина, затем такая же крючковатая, а также еще один молот. Нет. Не лучший выбор.
Подойдет вот это.
Неприятное чувство охватило ее, сжимаясь в болезненную спираль в животе. Мысль об убийстве этого короля нагов с каждой секундой становилась все менее приятной.
Впрочем, неважно, что она чувствовала.
Это нужно было сделать. И быстро.
Она еще раз выглянула за дверь, покрепче сжала копье и выскользнула наружу.
Чутье подсказывало ей, что нужно идти по этим фиолетовым венам. Всего лишь интуиция, но она имела смысл. Кроме того, это давало ей возможность проследить путь назад.
Камень был почти красивым. Чем дальше, тем более тонким становился камень, но по мере того, как она следовала за ним, линии становились все толще и сильнее, словно и впрямь были указателями пути. Некоторые из них соединялись в светящуюся фиолетовую линию, которая была толще двух ее пальцев вместе взятых.
Сырость в пещере усиливалась по мере того, как она шла по этому пути. Боковые проходы обрывались в разных местах, с неровными и кривыми крышами.
В одном из них впереди послышались шаги. Она опустилась за колонну, сжимая в кулаке копье.
Человек с нижней частью тела паука шел неровным шагом. Пошатываясь, он прошел несколько шагов, уперся когтистой рукой в стену, затем ущипнул себя за переносицу. Покачав головой, он продолжил движение вперед.
Выпрямившись, она почувствовала облегчение. Может, она и неуклюжа, но, по крайней мере, ей противостояли люди, не обладающие наблюдательностью. Это должно было что-то значить. Она присела возле бочки с буквально торчащим копьем, а тот ее не заметил.
Но так ли это?
Это было как-то неправильно.
Что-то было не так. Привкус в воздухе. Во рту оставался неприятный привкус.
Нервы затрепетали, когда она завернула за угол. Еще голоса. Много голосов. Протестующие, гудящие, говорящие о чем-то, чего она не могла разобрать. Нервы все еще гудели, мышцы дрожали.
Она кралась вперед, держась как можно ближе к стене. По обе стороны коридора больше не было дверей. Да и сам проход был гораздо более грубым, словно вырубленным кирками, а не высеченным гео Шивеннаны или образованным из естественной полости в земле. Даже если бы ее ноги и издавали звуки на неровной поверхности, их заглушил бы нарастающий гул голосов.
Она ползла по камням, уходящим вверх. Чем выше она поднималась, тем коварнее становилась тропинка, но все же она упиралась в стену пещеры и изгибалась.
Внизу собралось большое собрание. По меньшей мере несколько сотен человек. Монстры. Почти одни монстры. Чудовища всех форм и размеров. Минотавры, пирующие кровь, люди из огня, големы, наги, люди-пауки и существа, названия которых она даже не знала. Все они стояли на плоском камне, полукругом вокруг колонки.
Один из больших каменных столбов загораживал его от взгляда. Справа от него что-то скрывало большое пятно смолы. Это было похоже на что-то с белым кругом по краям. Даже под смолистой темнотой он слабо светился, мерцал, словно пытаясь дышать, и переходил от золотистого к белому.
Она пробралась дальше по уступу, так как оно продолжало давить наружу.
Этот голос… он был похож на голос Цикори. Вот только нет. Она моргнула. Нет. Не похож. Это просто обман зрения, потому что она скучала по нему. Он был больше, глубже и тяжелее. И злее.
Отрегулировав хватку, она уверенно двинулась вперед. Огромный сине-зеленый наг был одет в жилет цвета индиго, открытый спереди и свободно облегающий его талию, подпоясанную фиолетовым ремнем. К поясу был приторочен кинжал в ножнах. Но не то чтобы он был ему нужен. Тигровые полосы на его плечах и руках говорили о большой силе, а голый живот был рельефным и твердым.
Протянув руку, он повернул лицо в ее сторону.
— Неужели нет другого выхода? — прорычал он.
О! Оу, клянусь всем святым, на нем было лицо Цикори!
Ее внутренности скрутило. Она прикрыла рот рукой, на глаза навернулись слезы.
Нет.
Что может быть сильнее оскорбления? Он говорил голосом, похожим на голос Цикори, и на нем было его лицо, искаженное, хотя и увеличенное в размерах, с тиловой кожей и полосками индиго.
Цикори был где-то в плену. Она догадывалась об этом. Просто он был в плену, а не умер. Он не мог быть мертв.
Это должен был быть король-нага из ее снов. Тот самый, что возвышался перед пурпурным разломом. Хотя на самом деле никакого разлома здесь не было, разве что море за камнями: масса пурпурного, индиго, лавандового и лазурного цветов, испещренных мерцающим серебром. Гораздо красивее, чем все, что было во сне. Из моря поднималось нечто похожее на пар, такого же цвета, как туман, но он терял свой цвет, когда переливался через скалу на камни.