Пока же оба они, казалось, контролировали свои способности и осознавали происходящее. Сколько еще времени пройдет, прежде чем это перестанет быть правдой? Сколько времени пройдет, прежде чем он тоже потеряет разум или навсегда погрузится в эту проклятую форму?
Элтко наклонил голову, его глаза сузились.
— У тебя гость или пленник?
— Гость, — сказал Тенгрий.
По ту сторону двери что-то разбилось. Вероятно, это была ваза, которую сделала его мать. И также пережившая несколько месяцев землетрясений.
— Враждебный гость, — поправил он. — Ей нельзя причинять вреда.
— Можно только удивляться, откуда она взялась, — сказал Элтко, — особенно учитывая статус Туэ-Ра.
— Интересно, — сказал Йото. — Интересно, как вообще кто-то смог пройти. Это заклинание якобы было необратимым. Или так утверждали Даары.
— Ни одно заклинание не является необратимым, — ответил Тенгрий. Но в словах его не было ничего особенного. Раньше он верил в это. Теперь же надежда была совсем невелика.
— Какие у тебя планы на ее счет? — спросил Элтко.
— Она друг…
В комнате что-то грохнуло. Судя по звуку, деревянное.
— Гнилая гниль! Пусть с тебя живьем сдирают кожу и насаживают на крошечные вилки, пока ты не заплатишь за каждую каплю пролитой крови и каждую унцию причиненных тобой страданий!
— Она знает об этом? — спросил Йото.
— Она просто немного запуталась в моей личности. — Он жестом попросил их отойти, а затем захлопнул дверь. Ее возмущенные крики стихли. — Давайте займемся текущими делами.
Его управляющий и генерал не нуждались в дополнительной поддержке. Королевство разваливалось с каждым днем. Все отступили во дворец, по крайней мере те, кто жил или оставался в сознании. Все остальные погибли, бежали или впали в непрекращающуюся кому.
Мало что можно было сделать, кроме как поддерживать то немногое, что у них было, и бесконечно искать лекарство. Подпитка Разлома энергией сдерживала его дальнейшее расширение, но требования накормить зачинщиков возобновились с новой силой.
У него заканчивались способы остановить это. Пострадавшие молодые особи были спрятаны в нижних частях подземелья, чтобы никто не пытался поднять их и бросить в Разлом в тщетной попытке умиротворить его. Это уже дважды едва не произошло.
На следующий день должно было состояться заседание Большого Совета. Хотя в том, что осталось, не было ничего грандиозного. Дважды в неделю они собирались, и результаты всегда были одинаковыми. Никто уже не смел даже надеяться. В лучшем случае надеялись, что собрание не обернется насилием или что споры отложат на другой день.
Жалкие. Именно такими они и были. Жалкие, без малейшей надежды.
А прибытие Солт-Свит только усложнило бы ситуацию.
Даже если Туэ-Ра работал, они не могли позволить кому-то еще прийти в это место. Открытие любого портала усугубило бы распространение, да и их самих разоблачило бы. Ни Элтко, ни Йото не говорили об этом, но Солт-Свит никогда не сможет уйти. Особенно когда она так кричит о крови.
Креспа. Креспа. Креспа.
У него и так было более чем достаточно забот. Планы, которые нужно разработать и делегировать. Ситуации, за которыми нужно следить. Новая темница, вырубленная в черном камне. Лазарет с растущим числом коек по мере того, как ночь за ночью сокращалось число сознательных и здравомыслящих. Все это нехорошо. Ничего приятного.
Но это не означало, что все это не требовало его внимания. Поэтому он поступил так же, как и в последние недели. Он занимался тем, чем мог, делал маленькие шаги к их будущему, а затем оставлял все позади после утомительных часов, проведенных за работой и встречами. Все это время он старался не думать о Солт-Свит и о том, все ли с ней там в порядке. Нужна ли ей вода или еда. Не ушиблась ли она, колотя в дверь.
В прошлые дни он возвращался в свои покои с утешением и надеждой встретить свою прекрасную подругу-мечту и утешиться с ней. Теперь он знал, что увидит ее. Только желудок сжимался. Кто знал, в каком состоянии она будет?
Возможно, сейчас она будет спокойнее. И готова выслушать.
Когда он дошел до внутреннего зала своих покоев, дверь за которыми выходила во внешнюю пещеру, была плотно закрыта, он осмелился надеяться. Его рука зависла над ручкой. Пожалуйста. Пожалуйста. Как никогда раньше, он нуждался в ней.
Солт-Свит и представить себе не могла, как много она для него значила. Как она придавала ему сил для каждого нового дня. Он никогда не говорил ей об этом. По крайней мере, он был уверен, что не говорил. Ему было достаточно спрятаться в этом приятном туманном убежище, свернувшись калачиком как можно ближе к ней, и слушать ее мягкий голос, говорящий ни о чем. Отдельные фрагменты, как правило, оставались с ним, но никогда не было целого, и это казалось прекрасным.
Но если бы он знал, что она реальна, то запомнил бы каждое слово. Каким-то образом он должен был найти способ заставить ее понять и найти способ сохранить ее в безопасности в этом месте.
Он отпер дверь и настежь распахнул ее.
Крики были уже слабее. Хриплые, словно она напрягла голос.
— Выпусти меня! Я найду Цикори, а потом спущу с тебя шкуру.
Она все еще продолжала. Сны никогда не показывали ее с такой стороны.
Конечно, в снах он тоже был таким, каким был. С ногами и ступнями — и совсем без хвоста.
Он сделал паузу. Может быть. Может быть, есть другой способ заставить ее слушать.
Он проскользнул к своему шкафу и достал пару сапог. Затем, используя свой хвост, он захлопнул дверь палаты достаточно громко, чтобы она услышала. Она замолчала. Он просунул руки в сапоги и наклонился над землей, делая максимально приближенные к шагам шаги по мере приближения к двери.
Последовало еще большее молчание. Она прислушивалась.
Придвинувшись к двери, он постарался, чтобы его голос звучал тише и выше. Другой уловки у него не было. По крайней мере, не в больших масштабах, но что-то настолько маленькое, как это? Это могло сработать на короткое время, не подвергая его слишком большой опасности. Тем не менее горло зудело от сдавливания.
— Солт-Свит, я знаю, что ты там. Можешь сказать мне, что происходит?
— Цикори? — В ее голосе прозвучало облегчение. — Цикори, это действительно ты? С тобой все в порядке? — Она резко остановилась, как будто что-то заподозрив. — Откуда мне знать, что это ты, а не кто-то, выдающий себя за тебя?
— Да. Это действительно я. Все будет хорошо.
— Ты собираешься меня вытащить?
— Как только найду способ. Но пока я это делаю, нам нужно поговорить. У нас мало времени.
Что сказать дальше? Как убедить ее?
Он отложил сапоги и почесал затылок. Он не мог просто превратиться в прежнего человека. Придется как-то преодолевать это препятствие в виде его внешности, похожей на нага.
— Ты просто должна довериться мне, Солт-Свит. А ты меня знаешь. Ты знаешь.
По ту сторону двери послышался шорох. Что-то сдвинулось с места и слегка стукнуло. Ее шаги были слишком легкими, чтобы их услышать.
— Что они с тобой сделали, Цикори? Ты ранен? Где ты был? — Ее голос звучал еще дальше в комнате.
Что она делала? В нем зародилось неприятное подозрение. Возможно, он знал ее не так хорошо, как ему казалось, но она не была похожа на человека, который просто соглашается и идет на поводу. Это было слишком просто. Что вообще находится в глубине комнаты, чем она может воспользоваться?
Он прислонил руку к двери.
— Все очень сложно, Солт-Свит. Я понятия не имел, что ты планируешь прийти.
— А как иначе, когда на тебя напали?
— В последнее время на меня часто нападают. Ты действительно видела или слышала, что произошло? Как ты узнала?
— Я много слышала. Я знаю, что твое королевство захватили наги, и они сделали что-то, что привело к появлению тумана или как ты его называешь. И он вгоняет все психические расы в кому. Кома, в которой они страдают.
Он склонил голову. Креспа, да, она упоминала об этом во сне. Но и от этого он отмахнулся, сочтя, что его собственные страхи шепчут громче. Это означало, что они действительно не сдержали его. Этот ядовитый туман проникал в другие миры и приносил серьезный вред. Элонумато, помоги ему.
— Мне очень жаль, Солт-Свит. Твои друзья пострадали от него?
— Да. Почти до смерти… — последовал придушенный всхлип. — О, Цикори, я так рада, что с тобой все в порядке. Мы выберемся отсюда, и тогда мы сможем остановить это. Ты ведь поможешь мне, правда?
— Я не хочу ничего, кроме как остановить эту чуму, или проклятие, или что бы это ни было. Клянусь тебе, Солт-Свит. Я сделаю все, что в моих силах. Люди здесь тоже в отчаянии. По крайней мере, те из нас, кто остался. Сегодня утром покушались на одного из моих советников и ученых. Нам нужно поговорить о том, почему это произошло. Возможно, тяжело это услышать.
Под дверью что-то заскрежетало. О, Креспа. Небольшой вспышки зеркала, вероятно, было достаточно. Неужели она стащила его со стены? Как ей это удалось за то короткое время, что у нее было?
Не успел он отстраниться, как его уши пронзил гневный вопль.
— Ты лжец! Ты ужасный, ужасный лжец! Пусть твои кости превратятся в кашу, сердце сгниет и…
— Солт-Свит, это действительно я. Я знаю, что ты в замешательстве. Я тоже. Но я могу объяснить.
— Что тут объяснять? Ты защищал этот разлом и атаки, которые из него исходят.
— Нет, не защищал. Я клянусь, что это не так. И на самом деле я не наг.
— Ты выглядишь как наг. Ты говоришь как мой друг, потому что ты украл его голос, как может сделать наг. И его лицо, ты, отвратительная слизистая пустула12! Ты скользишь, как наг. Ты говоришь как наг, потому что ты полон лжи…
— Откуда у тебя все эти знания о нагах? Они же мифические! — Он положил руки на макушку. Мифы и истории, которые преследовали его в кошмарах на протяжении многих лет в детстве. — Нагов не существуют.
— Правда? Говорит наг.
Креспа, она выдохнула эти слова так, будто в них был настоящий яд.