Она бросилась к Саланке и воздела руки.
— Нет, нет, он не такой! Он не сделал ничего плохого. Это Цикори — Тенгрий. Я люблю его, а он любит меня. Он мой Вескаре, а я его Вескаро.
— Я видела, что он сделал. Я видела его! — Саланка отошла в сторону, все еще глядя на Тенгрия. — Ты чуть не убил ее. В ванной комнате. Только прошлой ночью! Ты монстр!
Тенгрий опустил плечи и кивнул.
— Это не было моим намерением. Но да.
— Он сошел с ума от тумана! Это не его вина. Он никогда бы не причинил мне вреда!
— Но он уже сделал это.
Она приподняла край туники Реи, обнажив еще более ужасные синяки. Огромные черно-фиолетовые полосы расползались по всему телу. Несмотря на то что специальная соль в воде помогала ей заживать значительно быстрее, она все равно выглядела так, словно ее сильно избили.
— Прекрати! — Рея отбила руки сестры и снова одернула рубашку.
Стыд залил лицо Тенгрия, его брови сжались. Его рука поднялась к щеке, чтобы провести по ней костяшкой пальца, затем опустилась.
Несколько вновь прибывших ахнули. Даже Пара Марнон слегка отступила назад, ее каштановые брови поднялись. Тиеро застыл рядом с Реей, словно его ударили. Генерал Йото выпрямился и отошел от присутствующих, его глаза пылали, а кулаки были сжаты. Тенгрий отмахнулся от него, покачав головой.
— Тебе не следовало лезть в мои мысли, — огрызнулась Рея. — Как ты могла?
Глаза Саланки расширились.
— Я не лезла! Это просто бросилось мне в глаза. Это было на первом месте в твоих мыслях! Как я могла пропустить это? Как любой читатель мыслей мог это пропустить? И почему вы ты скрываешь это от нас? Если он не сделал ничего плохого, почему ты боишься, что мы узнаем?
— Видели бы вы, как он был убит горем. Как он боролся со всеми своими силами, чтобы этого не случилось. — Рея снова придвинулась к ней.
— И все же это случилось, — крикнула Саланка. — И так быстро! Тебе повезло, что ты осталась жива, девочка.
Взгляд Пары Марнон обратился к Тенгрию. Хотя ее рука крепче сжала посох, она сохраняла спокойствие в голосе.
— Возможно, будет лучше, если этот разговор мы продолжим наедине.
Саланка оскалила зубы, ее грудь вздымалась и опадала от ярости.
— Наедине или нет, но я не успокоюсь, пока мои опасения не будут учтены. Я требую, чтобы это было рассмотрено, и чтобы моя сестра не оставалась в этом месте. Он не должен претендовать на нее. Он не имеет права удерживать ее. Она должна быть в безопасности!
Рея покачала головой.
— Ты не можешь этого делать. Это моя жизнь. У тебя есть своя собственная, которой ты собираешься заниматься. Твой предстоящий брак и твои увлечения. Твои хобби.
— Да, есть. Но это не значит, что у меня не будет времени на тебя. Или что я готов бросить тебя в этом месте. Как долго Разлом будет требовать, чтобы этот мир снова был отделен? Кто поможет тебе? — Саланка жестом указала на Тиеро. — Что ты можешь сказать обо всем этом?
— Я бы сказал, что то, что должно быть сказано, должно быть сказано наедине, — ответил он, обводя взглядом комнату.
Щеки Реи пылали от стыда. Ее сердце сжалось при мысли о том, что Тенгрия так публично обвиняют в том, над чем он не имел никакого контроля. Невыразимая печаль в его глазах сокрушила ее. Все это превратилось в заунывный рев в ее ушах.
Пара Марнон снова попросила уединиться. Тиеро вывел их, осторожно взяв Рею за руку, и она посмотрела на Тенгрия, качая головой.
— Он не сделал ничего плохого! — снова закричала она.
Пара Марнон подняла руку, но посмотрела на Тенгрия, обращаясь к нему быстрым, но тихим голосом.
Тиеро провел их в небольшую комнату, расположенную в стороне от остальных, а стражники встали у двери, как бы подтверждая, что это подходящее место.
— Не думаю, что все прошло особенно хорошо.
Рея бросила взгляд на Саланку.
— Как ты могла это сделать? — потребовала она.
— Я послала весточку тому, кто добрался до меня в моей изоляции. Он говорит, что знает арбитра. Он действительно был с этим арбитром, так что он уже в пути. — Саланка освободилась и отошла в конец комнаты, сложив руки на груди. Она закрыла рот рукой, ее лицо побледнело. — Это бессовестно. Невероятно. Я очень сожалею о том, что с тобой случилось, Рея. Ему это не сойдет с рук.
— Что не сойдет с рук? Он ни в чем не виноват, — жестко сказала она. — Он хороший человек.
— Хороший человек, который превратился в психопата-змееборца. — Саланка выплюнула эти слова. — Да что с тобой такое? Почему ты этого не видишь?
— Этого больше не случится.
— О? Ты уверена? Откуда ты знаешь? В первый раз ты не думала, что это может случиться. Если кто-то любит тебя, это не значит, что он не причинит тебе боль. — Саланка повернулась к Тиеро. — Ты согласен со мной, не так ли?
Тиеро пожал плечами, его губы сжались в плотную линию, когда он стоял перед дверью.
— Я согласен насчет беспокойства. Но не о том, как это было сделано.
— Ты бы позволил этому чудовищу уйти с нашей сестрой? — потребовала Саланка.
Тиеро сузил глаза, а затем покачал головой.
— Я этого не говорил. А вот что я скажу, так это то, что выбор Реи — это ее жизненный выбор. После того, что произошло за последние дни, мы все подвергаемся риску того, о чем даже не подозревали. Мы не можем защититься от всего этого. Меня беспокоит, что это случилось с тобой, Рея. — Он жестом указал на ее тело, его брови напряглись. — Я верю тебе, когда ты говоришь, что любишь его и что он любит тебя. Я счастлив, что вы оба нашли друг друга. Но если он сделал это однажды, кто скажет, что это не может случиться снова? Повторится ли это снова? Как вы будете реагировать?
— Это было проклятие, или чума, или что бы то ни было, что исходило из Разлома, — ответила она. — И с этим сейчас разбираются. Это не имеет никакого отношения к нему или к тому, кем он является.
— Ты на ее стороне? — спросила Саланка. — Не потакай ей в этой опасности.
Он поднял руки.
— Мы все идем по опасным путям разного рода. Саланка, ты ежедневно испытываешь себя на прочность, используя знания и чтение мыслей. Мне предстоит стать частью содива, специализирующегося на иллюзиях среди опасных людей. А Рея решила объединиться с королем подземного королевства в недавно отделившемся мире. Всех нас объединяет одно — мы верим, что идем верным курсом. А еще нас объединяет любовь друг к другу, надежда и желание, чтобы все было хорошо. Да?
— Я не доверяю этому Тенгрию, — заявила Саланка. Ее слова стали резче, а взгляд — почти диким.
— Ты же его не знаешь! — воскликнула Рея. — Ты пришла сюда и начала судить о нем.
— Я заметила, что он наг. Это его ты пришла сюда убить?
— Да. Потом выяснилось, что он был тем, кого я искала. Все перепуталось в состоянии сна. Все меняется.
— Очевидно, да. — Саланка сжала челюсти. На ней дернулся мускул. — Ты не в своем уме, Рея. Он был искажен. Этот человек уничтожит тебя, а ты этого не видишь. О, Элонумато, помоги тебе, ты даже не видишь этого!
— С чего бы мне не быть в здравом уме?
Тиеро поднял руки, пытаясь встать между ними.
— Да. Все меняется. Тапир, Банни, пожалуйста. Мы все устали и измучены. Банни, я рад за тебя. И Саланка тоже будет рада, как только у нее появится время разобраться во всем этом. Вы оба были рады за меня, когда меня приняли в Содиву Красного Когтя, и мы оба были рады за Саланку, когда узнали о нулааминге и предстоящей церемонии. Я не вижу причин думать, что Рея не в своем уме.
Саланка покачала головой, прислонившись к стене и опустив взгляд.
— Я не успокоюсь, пока мы не приведем сюда арбитра. Арбитр увидит, что происходит. Он скажет, что мы можем забрать ее обратно.
— Мне нужно немного воздуха.
Рея проскочила под рукой Тиеро и вышла за дверь. Слезы застилали ей глаза, когда она спешила прочь. Она успела добежать до конца коридора, как кто-то окликнул ее:
— Банни!
Но это были не Саланка и не Тиеро.
Она повернулась.
Киллот?
Она моргнула. Почему она вообще удивилась? Конечно, он был здесь. А почему бы и нет?
Киллот прыгнул перед ней, широко раскинув руки и широко ухмыляясь. Он похлопал ее по плечам, а не схватил за руку, словно знал о синяках.
— Все будет хорошо, Банни.
Она прикрыла глаза и захрипела.
— Она его ненавидит.
Почему-то такой вариант она даже не рассматривала. Ее семья должна была любить друг друга. Даже когда их семья расширялась.
Он нежно обнял ее, его волосы с миндальным ароматом рассыпались по ее плечу.
— Она не ненавидит его. Она просто боится. Вот и все, Банни. Она еще не оправилась от всего, что произошло, но не волнуйся. Все образуется.
Она обняла его в ответ.
— Я не знаю, как это исправить, — прошептала она.
— Не тебе решать, как это исправить. Ты мало что можешь сделать, кроме того, что уже сделала. Они разберутся с этим. И я знаю арбитра. Он справедливый человек.
— Ты можешь поговорить с ним о Тенгрии? — Отстранившись, она взяла его за руки. — Скажи ему, что Тенгрий хороший человек и…
— Нет. Послушай, это единственное, чего я не могу сделать. Ясно? Твой Тенгрий — хороший человек? Замечательно. Но я не могу так вмешиваться. Это может заставить моего друга заподозрить его с самого начала. А ему это точно не нужно. — Он сжал ее руки в ответ и улыбнулся. — У него будет много вопросов, но он понимает законы. Он позаботится о том, чтобы справедливость восторжествовала. Кроме того, круг вопросов, по которым он должен рассматривать правильное решение, очень ограничен. Я уверен, что он придет к выводу, что вы с Тенгрием должны быть вместе. Может, он и не хочет этого признавать, но в душе он романтик.
— Почему она решила, что я сошла с ума из-за Цикори? Разве она не знает меня лучше? — Она наклонила голову. Это было несправедливо и неправильно, что она заговорила об этом сейчас, да еще и с Киллотом. — Прости. Я знаю, что ты…
— О, тише. — Он усмехнулся. — Думаешь, я не знаю, что у Саланки вспыльчивый характер? Я видел ее мысли. Она беспокоится о тебе. Хочет убедиться, что ты в безопасности. Вот и все. И она не ожидала увидеть нага после всего остального. Ты вроде как опустила эту часть, когда рассказывала мне о том, что происходит.