К наступлению ночи они наконец-то прибыли в лагерь. На поляне их встретило несколько ледяных домов. Прямоугольные, квадратные, некоторые из них были даже круглые. Солдаты на славу постарались, сооружая лагерь – внутри каждой постройки лежали горы сосновых веток для постелей и топливо для розжига костра.
– Им нужна еда. – Морозко со вздохом повернулся к Андрасу. – Еды и воды, что они притащили с собой, надолго им не хватит. Уверен, вы и так уже без сил, но поймайте пару оленей. И уверен, им не помешает принести побольше одеял.
Когда все устроились во временных убежищах, Морозко нырнул в свой дом. Потолки в нем были достаточно высокие, чтобы ему приходилось лишь слегка пригибаться. Помещение было освещено небольшим костром, дым от которого выходил через небольшое отверстие в крыше. Эйры внутри пока не было – наверняка она общалась с Федиром или с Сарен.
Морозко снял с себя свой плащ, затем меч, положил их на пол рядом с походной кроватью. Распустив шнурок на рубашке, он сел на землю, скрестив ноги.
Вскоре в дверь просунула голову любопытная Эйра, чьи глаза в свете огня показались ему бездонными.
– Уютненько.
Морозко перевел взгляд на языки пламени и кивнул, жестом показывая на ее спальное место.
– Иди сюда, – пробормотал он. – Думаю, пора нам потренироваться в настоящей магии. Никаких проверок, никаких подвохов. – Теперь, когда она знала всю правду, ему больше не хотелось играть с ней в детские игры.
Эйра села рядом с ним, закатала рукава и пошевелила пальцами в ожидании дальнейших указаний.
– Не знаю, сколько от этого будет толку.
– Для того и тренировки. К тому же нам надо быть готовыми ко всему. Можем сколько угодно надеяться, что огонь испугает притаившихся тварей, но уверенности у нас очень мало. – Протянув руки, он взял ее ладони в свои, ненавидя себя за то, какой кульбит совершило в этот момент его ледяное сердце. Под ее кожей пульсировала жизнь, и он ее чувствовал. Тепло негой разлилось по его телу, голова закружилась так, словно он крепко выпил. Он провел пальцами по ее ладоням и вверх по тыльной стороне пред- плечий.
– Закрой глаза и попробуй призвать свою магию. Представь, как опускаешь ведро в колодец и медленно поднимаешь его обратно, – заговорил он мягко и нараспев.
Она покосилась на него с небольшим подозрением, но послушно закрыла глаза. Ее руки покрылись мурашками, но он не был уверен, прикоснулась ли она к своей магии или же сейчас дело было только в нем.
Сглотнув, он попытался не смотреть на нее, потому что чем дольше он смотрел на черты ее лица и на ее полные губы, тем сильнее ему хотелось поцеловать ее и снова попробовать на вкус.
Эйра ахнула, сбивая его с мысли:
– Я… я чувствую ее. Сложно описать, это как будто… как будто огонь внутри горит.
Он знал, какой ощущалась его собственная магия, и в каком-то роде он сравнил бы ее с ощущением полной завершенности. Жидкость, горящая в его груди, готова была выплеснуться наружу и превратиться в чистейшую энергию, – в его силу. Морозко и не знал, что ее ощущения будут похожими – прямо до этого момента.
Он положил ее ладони на свои.
– Подогревай ее. Корми огонь, одно ведро энергии за другим, – подбодрил он, глядя, как тонкие нити энергии постепенно заструились с ее рук.
Дыхание Эйры сбилось от натуги, но она все продолжала, и в ее руках стал формироваться яркий синий свет. Когда он достиг размера небольшого снежка, Морозко перевернул ее ладони, залюбовавшись этой картиной. Он никогда не видел подобной магии у кого-то, кроме ледяных демонов.
– Открой свои глаза.
Она открыла, и они тут же наполнились восхищением.
– Это я сделала, – пискнула Эйра. – Это моя магия… но что мне с ней делать?
Он в удивлении изогнул бровь.
– Ну, ты вполне можешь отправить кого-нибудь в небытие, но помимо того… я не совсем уверен, и я не знаю, есть ли у твоей магии какие-то конкретные способности. Еще успеем проверить, что ты можешь. – Если она захочет и если им позволит Фростерия. Никто не знал, что ждет этот мир дальше, и его видения были ровно настолько же проклятием, насколько и благословением.
– А как ее убрать обратно? – Эйра сжала ладони в кулаки. Энергия забегала по костяшкам, а когда она снова разжала руки, свет заплясал по коже.
– Представь, что опускаешь ведро обратно и выливаешь энергию в колодец, ведро за ведром. Однажды ты научишься сбрасывать ее всю зараз, но сейчас не торопись. – Пока он говорил, она сосредоточилась на своих ладонях, мерцающий свет стал понемногу затухать и, наконец, исчез полностью.
Едва дыша, Эйра расплылась в победной и счастливой улыбке.
– Это было… невероятно. – Она наклонилась вперед, поближе к нему, восторженно сияя глазами.
Морозко ждал, что она отстранится, но она этого не делала, и его сердце колотилось как бешеное. Как же он себя за это ненавидел. За то, что он желал того, чего желать был не должен, не сейчас, когда Эйра, вероятно, была единственным способом победить перевертышей. Магией своей или же смертью. Или и тем и другим. Хотелось бы ему знать, что их ждет, заранее.
– Дай я еще раз попробую. – Эйра села перед ним на колени, все еще слишком близко, чтобы он мог связно думать о чем-то, кроме нее, и протянула ему руки.
Он провел языком по кончику острого клыка. На этот раз он ничего не сказал. Только взял ее руки, поднес их к своим губам и поцеловал каждый палец.
«Я не должна сейчас так сильно хотеть его поцеловать».
Он даже не сразу осознал, что это мысли Эйры пылали в его голове, потому что он думал ровно то же самое.
– Ох, птичка, – прошептал он, протягивая руку и касаясь ее подбородка пальцем. – Но хочешь же. – Морозко почти простонал эти слова, наклоняясь ближе. Он дал ей более чем достаточно времени, чтобы отстраниться, но она этого не сделала, и их губы соприкоснулись в жарком поцелуе.
В его груди тут же взметнулось бушующее пламя, поджигающее каждый нерв по всему телу. Он притянул ее к себе на колени, и она приникла к нему так, словно их тела были выточены и созданы только друг для друга. Его язык нырнул в ее рот, упиваясь сладким вкусом.
Эйра застонала, отчего его член мгновенно затвердел, и прижалась еще ближе, зарываясь пальцами в его волосы. Когда ее пальцы коснулись его кожи, то пьянящее чувство сразу же вернулось вместе с ними.
Он оторвался от ее губ, загоревшись желанием попробовать, каково это будет, если его магия коснется ее. Прикусив нижнюю губу клыком, Морозко провел пальцами по ее ключице. Вокруг них замерцали легкие облака морозного воз- духа.
– Что ты чувствуешь?
Эйра слегка задохнулась, кладя ладони на его щеки.
– Тебя. – Она запрокинула голову назад, и он спустился пальцем между ее грудями.
Наклонившись вперед, Морозко нежно приник губами к ее шее и застонал, когда она резким движением вжалась в его бедра своими.
– Птичка, – сдавленно сказал он, – если ты собираешься останавливаться, то сейчас самое время, потому что мне это сделать будет очень сложно. – Ох, как же он хотел ее. Он даже не пытался скрыть от нее эти мысли. Пусть слышит, как он хочет попробовать на вкус каждый сантиметр ее тела, как хочет очертить пальцами каждый изгиб, каждую черточку и не останавливаться до тех пор, пока она не задрожит от наслаждения.
18. Эйра
Это у Морозко были сложности из-за нее? Ну уж нет, сложно тут было больше все же ей. Из-за того, как он держал ее в руках, словно она была единственной женщиной, которую он когда-либо мог желать. Чувствовали ли себя так же все остальные его девушки, которые были до нее? Неважно, она не хотела сейчас об этом думать, а еще больше, чтобы он останавливался. Знала, что должна бы бояться, знала, что все еще могла однажды погибнуть от его руки. И именно поэтому останавливаться было никак нельзя, потому что она понятия не имела, сколько ей еще осталось жить в этом холодном, прекрасном и таком злопамятном мире.
Она снова двинула бедрами, и Морозко возбудился от этого еще сильнее, и Эйра мимолетно задалась вопросом, что случится, если ей вдруг не придется умирать… что произойдет между ними с Морозко? Выбросит ли он ее обратно в деревню вместе с бессмысленными подарками? Впрочем, когда его горячий язык скользнул ей в рот, она тут же решила, что ей на все плевать – она безумно хотела, чтобы он научил ее всем тем вещам, о которых она могла только читать в своих любимых романах.
– Просто поверь мне, – промурчал он ей на ухо, сжимая в пальцах ее ягодицы. – Я много, много чего могу тебе показать. О таком ты, птичка, даже в книгах не читала.
– Вот тебе обязательно надо читать мои мысли в самые неподходящие для этого моменты? – Но слова не вышли такими возмущенными, как ей хотелось бы, чтобы они прозвучали. Вместо этого она звучала задыхающейся и умоляющей.
– Но мне очень даже нравятся эти твои потайные мысли. Давай снимем часть этих лишних слоев одежды, которые сейчас есть между нами, что скажешь?
– Ваше величество, – раздался громкий голос позади них.
Эйра резко вздрогнула и слетела с коленей Морозко, как будто Андрас мог поверить, что ее там вообще не было. Краска стыда залила ее щеки, и она отвернулась от красноволосого солдата.
– Чего тебе, Андрас? – Морозко прищурился в ожидании ответа, которому явно лучше было быть достойным его внимания, а иначе он не сможет избежать его гнева.
– Мне нужно обсудить с вами очень важный вопрос. – Он покосился на Эйру, словно все еще не до конца доверял ей.
– Я пойду проведаю папу с Сарен, – сказала Эйра Морозко, не дожидаясь его ответа. – Скоро вернусь. – Как бы ей ни было любопытно, что Андрас пришел сообщить королю, ей нужен был свежий воздух. И убраться подальше от Морозко и от того, что чуть было не случилось между ними. От того, что ей невыносимо хотелось продолжить…
– Ну и какого черта я творю? – отчитывала себя Эйра, бегом удаляясь прочь от ледяного дома. – Что это было, «спасибо» за папины очки? – Ох, умел же король целоваться и трогать там, где надо. Интересно, что еще умели его ловкие пальцы, особенно когда им не мешала для этого одежда.