– Так Сарен и папа смогут жить вечно? – переспросила она.
Он кивнул:
– Да, если сами этого захотят.
Ее сердце словно бы выросло в два раза, преисполнившись невероятной радости, но все же в глубине души она была готова принять и их отказ тоже. Она попыталась поскорее вскочить с кровати, но Морозко усадил ее к себе на колени, и она ухватилась за его плечи, прижимаясь к нему.
– Ну уж нет, птичка, не так быстро, – хрипло прошептал он ей на ухо.
Она с усмешкой посмотрела на него:
– Неужели ты думаешь, что все еще можешь мне указывать?
– Я твой король, разве нет? – Он усмехнулся ей в ответ. – Смертные немного подождут. Дай мне немножко побыть эгоистом и собствен- ником.
Эйра обмякла в его руках и запустила пальцы ему в волосы. Он прикрыл глаза от ее приятных прикосновений, и она нежно прижалась к его губам своими.
– Как же я тебя хочу.
– Дам тебе все, что ты только пожелаешь, моя птичка, – промурчал он. – Но только когда ты полностью выздоровеешь.
– Я вполне уже здорова. И чиста.
– Я и грязной бы тебя взял. – Морозко переместился губами на ее шею и цепочкой горячих поцелуев очертил линию ее челюсти. Его руки пробежались по ее талии, схватили за ягодицы, притянули еще ближе к себе. Ее ресницы затрепетали в ответ на его ощутимо напрягшийся возбужденный член. – Ух, какой грязной.
Дверь внезапно резко распахнулась, и Эйра замерла, смотря в глаза отцу. Румянец быстро взобрался по шее и бросился ей прямо в лицо.
– Ой. Ой. Да здесь вообще хоть кто-нибудь стучится? – пискнула она, сваливаясь с Морозко.
– Я… я могу и попозже зайти, – заикаясь, попытался отступить от двери ее отец.
– Не стоит, Федир, – без тени стыда окликнул его Морозко. – Полагаю, вы тоже хотите увидеть свою дочь целой и невредимой. – Он поднялся с кровати, нежно поцеловав ей на прощание руку. – Увидимся, птичка. Позже продолжим на том месте, где мы с тобой остановились.
Эйра прищурилась ему вслед, а потом, все еще краснея, развернулась лицом к отцу.
– Не обращай внимания, пап. Ничего такого. Он просто… просто…
– На «ничего» это точно похоже не было, любимая дочь. И это совершенно не мое дело, но я вижу, что он тебе небезразличен.
Отец никогда не вмешивался в ее личную жизнь. Он был не против, если бы она вообще никогда не выбрала себе мужчину и сосредоточилась только на своих игрушках, а если бы выбрала, то он бы порадовался за нее и пожелал бы ей счастья и хорошего мужа.
– Со странной ноты у нас это с ним началось, да, папа? И я даже не знаю, что будет с нами дальше. – Все то, что Морозко говорил ей, еще не означало того, что он ее искренне любил. Вот оно, это слово. Теперь-то она все поняла. Только им можно было описать те чувства, которые она к нему испытывала. Где-то в процессе, в промежутке между магией, удовольствием и остальными событиями она до беспамятства умудрилась влюбиться в ледяного короля, которого когда-то считала только бездушным козлом. Впрочем, он все еще им был, но в то же время он оказался для нее чем-то гораздо большим.
– Он очень хороший король, даже если я не всегда полностью соглашался с его решениями. Но он спас тебя, и уже за это я обязан ему своей жизнью, – сказал отец.
Эйра кивнула и глубоко вздохнула.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, пап. Ты же уже знаешь, что у меня внутри есть магия, что я ведьма, так?
Он медленно кивнул:
– Продолжай.
– У меня есть невероятная способность дарить людям бессмертие. Учитывая все то, что перевертыши уже натворили, я считаю, что было бы правильно ею воспользоваться, чтобы защититься от этого холодного и жестокого мира. Но я не могу сделать этот выбор за тебя или остальных людей.
Отец удивленно вскинул брови и поправил очки на носу.
– Бессмертие? Ну, не знаю. Твоя мама…
– Ты не обязан выбирать бессмертие только ради меня, пап. Я знаю, что ты очень скучаешь по маме и хочешь однажды воссоединиться с ней. – Эйра ласково коснулась материнского кулона на шее.
– Как тебе такой вариант, дочка? Я стану бессмертным и проживу столько, сколько захочу, а когда решу, что готов уйти к Лиабетте, просто сделаю это без лишних разговоров.
Она улыбнулась, и глаза вдруг защипало от горячих слез.
– Звучит идеально.
Ульва всерьез настояла на том, чтобы подготовить для Эйры самый лучший наряд перед встречей со всей деревней. Сарен с огромным облегчением приняла предложение о бессмертии после всего того, что выпало на ее нелегкую долю. Эйра решила, что с деревней будет разговаривать тоже именно Сарен, потому что она смогла бы открыто рассказать им о своем личном опыте одержимости перевертышем. Не ради того, чтобы убедить их в чем-то, а только чтобы показать скрытую от глаз опасность.
Отец Эйры и Сарен отбыли к ледяным домам небольшое время назад. Морозко ехал верхом на волке, а Эйра летела прямо над ним в облике совы. В тот момент, когда она уже собиралась спикировать вниз, с высокой сосны вдруг сорвался Адаир и подлетел к ней поближе на своих белоснежных крыльях. Какое-то время они летели бок о бок, а потом она направилась к земле и обратилась, в кои-то веки не упав лицом прямо в снег. Адаир сел ей на плечо и немного уколол сжавшимися когтями.
– Скучал? – улыбнулась она, гладя его по мягким и красивым перьям. Вокруг них тихо шумел ветер. – Знаю, знаю, я напугала тебя, наверное. Вот чьим бы ты был фамильяром, если бы меня совсем не стало?
Он наклонил голову набок и недовольно прищурился.
– Я же шучу, – тихо рассмеялась Эйра. – Но спасибо тебе. Сарен рассказала, что ты прилетал и сидел за моим окном, чтобы сторожить меня по ночам.
Она еще немного прошла по белому снегу, пока не заметила на нем алое пятно плаща Морозко.
Тот слез с Нуки и поманил ее к себе пальцем.
– Лучше бы ты со мной на волке поехала.
– Может, на обратном пути. Мне нужно было немного размять крылья.
Адаир сорвался обратно в высокие кроны деревьев, оставив Эйру с Морозко пробираться сквозь лес в направлении ледяных домов. Сарен стояла перед многочисленной толпой в голубом платье и плотном меховом плаще, которые ей недавно сшила Ульва. Сама Ульва вместе с Ксезу тоже стояли в толпе, решив, что это лучшее, что они могут сделать друг для друга и ради защиты их единственного короля.
– Единогласно принято, – сказала Сарен, с улыбкой оборачиваясь к ним. – Они все видели перевертышей, слышали мою искреннюю историю, и все они хотят стать бессмертными. Хотят не бояться холодов, хотят, возможно, обрести магию, хотят защищать друг друга. Они более чем готовы и уже готовят свои кинжалы.
Эйра серьезно кивнула, ловя на себе внимательные взгляды выживших винтийцев. Среди них были как знакомые лица вроде старосты и его сына, так и те, кого она едва знала или видела впервые. Было так странно наблюдать, как они смотрят на нее – не как на чудачку, а с восхищением и уважением. Хотя, может, это они на Морозко все так смотрели.
– У вас есть последний шанс прежде, чем мы начнем, – сказала Эйра толпе, скрывая зарождающиеся в груди нервы. – Если кто-то не согласен, то сейчас самое время уйти.
Но никто не двинулся с места. Она вспомнила все то, что Морозко сказал ей перед их отъездом, все детали инструкции по проведению ритуала и то, что слова должны прийти к ней в то самое время, когда будут нужны, как это было с волшебными камнями.
Подняв руки перед собой, Эйра опустила веки и заглянула в глубь себя, ища внутри нужные слова. Она ждала и ждала, пока они сами не пришли ей на ум, складываясь в слова, которые она никогда раньше до этого не слышала.
Открыв глаза, она начала неспешно и негромко зачитывать их нараспев. Бело-синяя магия заклубилась вокруг ее пальцев и поплыла к людской толпе. Ее сила касалась их тел, впитывалась под кожу, зарывалась все глубже, пускала свои волшебные корни. И она чувствовала, что это дар, который она никогда не сможет повторить снова.
Жители деревни, затаив дыхание, молчали, и у каждого на лице было написано что-то свое важное и нечитаемое. Кто-то волновался, кто-то недоумевал, кто-то застыл в скором предвкушении. Когда магия вокруг них рассеялась, Морозко резко повысил свой голос:
– Теперь уколите свои пальцы кинжалами, которые вы держите в руках, и позвольте каплям крови упасть на белый снег. Это привяжет вас к моей земле и сделает бессмертными так надолго, насколько вы сами того пожелаете.
Клинки коснулись пальцев, и алый цвет оросил снежный покров капля за каплей, украшая белизну рубиновыми точками и натягивая невидимую нить внутри Эйры.
Дело было сделано.
25. Морозко
Полнолуние приближалось, и становилось прекрасно очевидно то, что печать сломалась полностью, так как перевертыши волнами ползли вверх по горе и пытались проникнуть в ледяной замок, пока Эйра восстанавливала свои силы. Ледяные демоны, впрочем, положили этому конец, зарубив всех врагов и предав их тела огню.
Единственным ярким пятном посреди всеобщего хаоса был тот приятный факт, что Эйра смогла сделать всех жителей Винти бессмертными и одним гигантским усилием своей магии не оставила во всей Фростерии ни одного смертного. Осознание того, что треклятые твари теперь не могли завладеть их телами, приносило хоть какое-то небольшое облегчение. Морозко тихо вздохнул, прислонившись к теплому камину у себя в кабинете. Поленья в жаровне повалились, треща и посылая сноп искр вверх по трубе, и Морозко еще крепче стиснул зубы, пытаясь успокоить свои несмолкающие и волнующие мысли. Легче было сказать, чем это сделать. Совсем недавно Эйра чуть не погибла и он ее не потерял, сейчас его королевство осаждали перевертыши. Казалось, что Фростерия теперь обречена, но его видения сулили ему совсем другое.
У них было правильное решение, но его нужно было лишь дождаться. Дождаться полной луны, под которой они смогут провести магический ритуал и создать крампи. Морозко мог лишь надеяться и верить, что тогда еще будет не слишком поздно.