Арестованного румына пришлось отпустить, у него было подтвержденное алиби на время смерти профессора. Хотя молодой человек не смог внятно объяснить, что связывало его с профессором, ссылаясь на какие-то общие интересы, говорил, что профессор помогал ему с английским языком. Но что бы их не связывало, юноша был не причем.
Профессоресса Тереза Джуди призналась карабинерам в том, о чем умолчала при разговоре с Сашей, и то после обещания получить ордер и взять анализ ее ДНК: после пиццерии они пошли домой к профессору, где занимались любовью, и лишь потом она отправилась на вокзал.
Синьора Джуди уверяла, что свои отношения они скрывали лишь потому, что университет не приветствовал личные связи между преподавателями, а оба дорожили своим местом и были в том возрасте, когда вступление в брак уже не кажется важным. Обоих, по словам профессорессы, устраивало нынешнее положение вещей. Когда она ушла о профессора в тот день, он был в прекрасном расположении духа и очень даже живым. Даму отпустили, вежливо порекомендовав далеко не уезжать.
Отпустили и Энцо, который в конце концов признался, что соврал, боясь, что станет главным подозреваемым в убийстве: у него были и возможность, и мотив. Энцо рассказал, что заходил на виллу в тот поздний вечер, но критик выгнал винодела, даже не собираясь с ним разговаривать. Он был пьян и орал, что потерял главный шанс в своей жизни, что у него отняли сокровище, но он все равно добьется своего. О чем он говорил, Энцо не понял, но похоже, что Торрепадула сокрушался о проигранном аукционе.
В итоге получается, что за три недели были убиты четыре человека, которые не были близко знакомы друг с другом, но все были связаны с вином – собирали дорогие вина, участвовали в частных аукционах, включая последний в их жизни, который всех так сильно взволновал.
Все были убиты многочисленными ударами по голове, все прикрыты – кто занавеской, кто скатертью, кто ковром, как будто убийца или убийцы проявил уважение, не оставил тело валяться на полу. Все поверхности были протерты, даже на клавишах рояля не осталось отпечатков – ни таинственного пианиста, ни графа.
Единственная связь между четырьмя жертвами – тайный аукцион.
Все было разложено по полочкам, все логично, все понятно, но ни подозреваемых, ни мотива, ни улик у карабинеров не было.
Пока техники восстанавливали данные жесткого диска на компьютерах жертв, их сообщения в почте, а другие сотрудники методично проверяли все звонки жертв за последний месяц и все их возможные встречи и связи, то есть шла обычная полицейская работа, Никколо согласился с Сашей, что есть смысл побеседовать с синьором Маурицио.
Глава 9.
Наконец-то короткий отпуск новобрачного кардиохирурга закончился, он отправился на работу, и подруги снова встретились вдвоем как в старые добрые времена.
Саша понимала, что ничего уже не будет как прежде, теперь у Сони семья и свои интересы, хотя они и продолжат общаться, как и раньше, виртуально, ведь уже давно они жили в разных городах.
Но снова остаться вдвоем, с горящими в предвкушении поездок и приключений глазами, было прекрасно.
Отправив мужчин на работу, они договорились встретиться на центральной площади Равенны. Саша прогулялась по городу, потом уселась за столик и заказала кофе, и вот знакомый желтый фиатик вырулил на площадь.
Конечно, это была совсем другая машина! Фиатик, разделивший с ними приключения в Сентинелле, был взят напрокат, а эта маленькая машинка была подарком Марко и собственным авто Сони, но настроение сразу поднялось, словно фиатик привез с собой луч солнышка (и так вполне жарко светившего на сентябрьском небе) и напомнил о подсолнухах Тосканы (давно собранных с полей).
Плюхнувшись на стул рядом с Сашей, Софья тут же затараторила- ну чисто итальянка! – рассказывая, что они удачно продали свой виноград на вино, которое, пусть пока как столовое, будет делать соседняя азьенда, а вот на следующий год они обязательно будут делать вино сами, и однажды у них будет своя кантина, и…
– Погоди тараторить, – засмеялась Саша. – Сначала объясни мне в чем разница между всем этим, а то я уже запуталась: кантины, тенуты.. а ты еще про азьенду что-то говоришь.
– Так. – Соня устроилась поудобнее, отпила кофе, и подруга поняла, что нарвалась на лекцию.
– Во-первых, там, где виноград выращивают на продажу или для производства вина, там регистрируют сельскохозяйственное предприятие, azienda agicola, в нашем случае винное – vnicola. Понятно?
– Понятно.
– Кантина – это буквально погреб. То есть погреба, где хранится вино, это основа. Там же проходят дегустации, там же подают закуски, там же может быть и винный ресторан – остерия, и винная лавка с легкими закусками- энотека. В общем, это круче, – засмеялась Соня. – но это уже целая система, и это огроная работа и все не просто.
– А тенута?
– А тенута это просто поместье. При котором виноградники.
– Н-да уж, без бутылки точно не разберешься! А главное, поговорка в тему,– сказала Саша и девушки, допив кофе, отправились туда, куда и собирались с самого начала: в ресторан «Da Pietro», принадлежавший убитому Пьетро Ноттани.
Ресторан относился к числу самых дорогих заведений Равенны и располагался практически за углом от гробницы Данте. Здесь не было какого-то особого шика, общая атмосфера не отличалась от типичных ресторанов и тратторий Романьи. И даже имелась пожилая синьора, которая, отделенная стеклянной стеной, на глазах у посетителей раскатывала пасту, вырезала тальятелле и равиоли.
За спиной синьоры виднелась кухня, где два повара мешали что-то деревянными лопаточками в многочисленных сковородах на больших плитах.
Здесь подавали типичные блюда Романьи и провинции Равенна, но вот подача и сделала ресторан особенным. Из простого ризотто здесь получалось произведение не только кулинарного, но и дизайнерского искусства, а обычная раскладка сыра на тарелке превращалась в игру красок и текстур.
– Креативный был товарищ Пьетро, – сказала Саша, разглядывая экзотические цветы, что-то нарезанное и что-то насыпанное, а что-то выдавленное кулинарным шприцем и ставшее кремовой розой, именно так подали им сырную тарелку к бокалам вина.
Девушки не были уверены, что потянут полный курс из трех блюд, и решили просто выпить вина, но не отказываться же от такой красоты и удовольствия, как романьольские сыры в дизайнерском оформлении поваров ресторана!
Как и собиралась, Саша попросила вино из кантины Энцо, хотя теперь она сто раз думала, прежде чем сказать откуда- все эти тенуты и кантины снова перепутались в голове. Официант извинился, сказав, что такого вина у них нет, и предложил прекрасное Sangiovese di Romagna Superiore, причем произведенное неподалеку от Римини. Саша никогда не рассматривала известный курорт с гастрономической точки зрения и была приятно удивлена достойному вину.
– Я слышала, что ваш покойный хозяин – мои соболезнования, это огромная утрата для всех нас! – приобрел на аукционе какое-то старинное и очень ценное вино, вы предлагаете его посетителям?
– Простите я не в курсе я сейчас позову сомелье, – и через пару минут перед стоиком выросла элегантная фигура пожилого лысеющего синьора во фраке с бабочкой.
– Мне передали что синьоры интересуются каким-то особенным вином, чем я могу помочь? – вежливо склонил голову сомелье.
– Бедный маркиз, – вздохнула про себя Саша, снова мысленно извинившись перед Клаудио, и зачастила:
– Мой друг маркиз Бальони рассказал, что синьор Ноттани, которого он хорошо знал, ну, вы понимаете, мир любителей хорошего вина весьма тесен, – Саша чуть не подмигнула заговорщически сомелье, но вовремя остановилась, – так вот, что синьор Ноттани приобрел очень редкое вино на аукционе где маркизу, к сожалению, не посчастливилось. Маркиз рекомендовал мне обязательно посетить ваш прекрасный ресторан. а заодно поинтересоваться судьбой этого вина, возможно он сможет его приобрести.
– Gentile signora, – казалось, что сомелье склонился еще ниже, – Я ничего не слышал ни о каком редком и особенном вине. Возможно, маркиз ошибается, простите, но все вопросы о винах даже для личной коллекции синьора Ноттани мы всегда обсуждали вместе. За последний год шеф лишь раз участвовал в аукционе, но его интересовало не вино.
– А что? – округлила Саша глаза как можно шире.
– На этом аукционе разыгрывалось не слишком интересное моему шефу вино, и мы решили, что нет смысла за него бороться. Синьор намеревался приобрести один старинный рецепт.
– Рецепт? – распахивать глаза еще шире уже не получалось.
– Да, синьора, рецепт производства одного старинного вина.
– Может быть я что-то перепутала… но нет, я не думаю, что маркиз Бальони заинтересовался бы таким рецептом. А синьор Ноттани собирался производить вино?
– Любезная синьора, к сожалению, шеф не объяснил мне, зачем ему рецепт, но он был настроен отдать за него большие деньги. Он обещал мне сенсацию, которая потрясет винный мир. Простите, я могу еще чем-то помочь?
– То есть вы не знаете, что это за сенсация?
– Синьор держал это в секрете, иначе сюрприз не будет таким ошеломительным, как сказал он сам. Шеф не мог ошибаться. Может, он из простой семьи, но достиг профессиональных высот, какие не многим под силу.
– Вам нравился ваш шеф?
– Он был прекрасным человеком, упокой Господь его душу. Я не преувеличиваю, даже с бывшей женой у него замечательные отношения. Были… Мы все здесь его любили.
Допив вино и доев сыр который даже жалко было есть, так живописно выглядела композиция, девушки расплатились, порадовавшись, что могут разделить счет на двоих, и не спеша отправились к машине. У Сони были дела в Болонье, она собиралась отвезти Сашу домой, и сразу отправляться в путь.
– Сонь, вот ты сейчас прямо-таки спец по вину…
– Ой, Сань, шутишь, да? Я дилетант, я вообще, чем больше этим занимаюсь, тем больше понимаю, что ничего не знаю, и возможно зря втравила Марко в винные дела. Хотя нет, – тут же поправилась она, – виноград то наш купили, он понравился, и у нас все получится через год.