Никколо набрал номер.
– Маурицио, помнишь, ты вчера упомянул семью, которая работала вместе с твоей семьей на винограднике? Ну, о которой лет сто уже не слышали. Как фамилия этой семьи? Спасибо… – карабинер нажал отбой и скривил физиономию.
Так-с, вот теперь становится еще интереснее. Мать – Катерина Арьярди.
– Бенчи, мне нужна вся информация о Катерине Арьярди, включая дедушек, прадедушек, все, что есть. Откуда они, когда приехали на Сицилию, запрашивайте, поднимайте архивы, сегодня к концу дня все должно быть у меня на столе.
И тут же набрал Сашу:
– Поедешь к Маурицио? Я тебя захвачу после работы, там и поужинаем.
– Арьярди? Ну да, фамилия не сильно распространенная, но Антимо никогда не упоминал, что его корни отсюда, из Фьюмальдо, с нашего виноградника. – синьор Маурицио даже аппетит потерял, отодвинув от себя тарелку. – как же так, почему о никогда об этом не говорил?
– Теперь понятно, почему молодой человек приехал сюда и попросился на работу, хотя были места гораздо интереснее. Его с удовольствием взяли бы на туристические винодельни Тосканы, и зарабатывал бы он гораздо больше. Тебя это никогда не смущало, не задавался вопросом, зачем ему работа в твоем, уж прости, хоть прекрасном, но захолустье?
– Да уж не извиняйся, сам знаю, что захолустье. В другой стране была бы важная достопримечательность, но не в Италии, где замки и старинные поместья на каждом шагу. Не думал я об этом, радовался, что такой парень три года у меня работает, он вежливый, умный, приятно поговорить.
– Получается, есть какой-то секрет в этом рецепте, – включилась Саша, ободренная тем, что никто ничего не понимает в этой ситуации. – Но как его узнать?
– Ну, во-первых, мы объявили в розыск Антимо Арьярди. Вернее, Марини, по матери Арьярди. И теперь уже по подозрению в убийстве.
Маурицио ахнул:
– Ты думаешь??
– Что бы я не думал, он один из подозреваемых. Так что скоро его должны отыскать, не мог же он испариться! Должны остаться следы мобильного телефона, автомобиля. Найдем его – и получим ответы. Как минимум на вопрос, что важного в рецепте, почему он стоит таких денег, не зря Антимо так им интересовался, и заволновался, узнав о продаже.
– А я подниму все старые документы, письма, может проскользнет какая-то информация, – сказал синьор Маурицио.
На этом и распрощались.
Обратную дорогу Саша сидела тихо, расстроенная тем, что ей в расследовании места не оставили. А ведь в этот раз она действительно оказалась полезной, сколько нужной информации добыла!
– Я не стал говорить при Маурицио, – отвлек ее от грустны мыслей полковник. – Мы показали фотографию Антимо Марини соседям и знакомым четырех жертв. Этот молодой человек приходил и к критику Торрепадуле, его видел садовник, и к профессору Турризи – его опознали соседи. Они даже слышали громкие голоса, профессор ссорился с кем то, а потом из его квартиры выбежал как-раз Антимо Марини.
– . А вдруг Антимо тоже убили?
– По твоей версии – это бесконечная цепочка, как только появляется новое лицо, его тут же убивают. Нет, carissima, так бывает только в сериалах. Пока Антимо наш основной подозреваемый. Не зря он был против продажи рецепта на аукционе, архивные документы подтвердили, что его предки – именно та семья Арьярди, что работала в Фьюмальдо на хозяев крепости – рокки, от которой сейчас осталась одна башня. Сейчас наши коллеги на Сицилии разговаривают с матерью Антимо, если сын знает, в чем секрет рецепта, то она точно должна знать.
***
К сожалению, синьора Катерина Арьярди не смогла рассказать о рецепте. Она переживала за сына, рвалась лететь в Эмилию-Романью, принималась плакать, но клялась, что не знает, в чем тут дело. Антимо скорее всего рассказал секрет его дед, отец Катерины, которого уже не в живых. А ее это никогда не интересовало, и с ней на эту тему никто не говорил.
Карабинеры методично опрашивали сицилийских друзей Антимо, его однокурсников по университету во Флоренции. Но молодой человек ни с кем никакими тайнами не делился, когда один из друзей спросил, что занесло Антимо в глушь в Романье, тот лишь отмахнулся – нравится, и все.
В конце концов Катерина Арьярди вспомнила об одном дальнем родственнике, ныне уже очень старом синьоре, священнике, который находился в доме престарелых недалеко от Болоньи.
К старику должен был поехать кто-то из сотрудников, это не только не входило в обязанности большого начальника – полковника Скарфоне, он и заданий таких давать не должен был, на это были офицеры ниже рангом и должностью. Но Никколо слишком рано получил важную должность, нет, он, конечно, был горд своим продвижением по службе, но как же скучно ему было просиживать дни в кабинете и на совещаниях, ему больше нравилось быть «играющим тренером» и самому принимать участие в расследовании.
Вот и сейчас он отправился к падре Вирджинио Арьярди сам, и прихватил с собой Сашу, у которой глаза загорелись от предвкушения разгадки тайны.
– А почему священник в доме престарелых?
– Это специальный дом престарелых для священников, которые по возрасту или состоянию здоровья больше не могут служить. Всю жизнь они живут в приходе, в предоставленном церковью доме, им помогают по хозяйству монахини, они получают зарплату. Но когда священник становится немощным и нет никого, кто взял бы на себя заботу о нем, он отправляется в дом для священников на пенсии. Вот и падре Арьярди, а ему- минуточку- уже 95 лет, проживает в таком доме.
– В 95 он может быть в полном маразме и ничего не помнить, – сказала Саша.
– Тогда бы я к нему не поехал, – засмеялся Никколо, который сегодня был в гражданской одежде. – Конечно, я все узнал заранее, с памятью у старого падре все в порядке.
***
Старый четырехэтажный дом с террасой, напоминающий поместье или загородный дворец был окружен парком с высокими деревьями. Среди постояльцев были лишь мужчины, кто-то прогуливался по дорожкам, старик с воротничком священника играл в шахматы с товарищем в инвалидной коляске, две женщины в форме сестер милосердия катили подопечных в колясках по широкой подъездной аллее.
Дежурная сестра провела Никколо и Сашу за дом, где у парапета широкой террасы с видом на холмы в коляске сидел древний старик, укрытый по пояс пледом, несмотря на теплую погоду.
Глаза у него оказались неожиданно молодыми и яркими.
Падре Арьярди никогда не видел своих дальних родственников и никогда не встречался с Антимо. Он долго рассматривал фотографию русоволосого кудрявого молодого человека в очках, пожевал губами и наконец покачал головой:
– Нет, никогда не видел.
До этого сестра-администратор подтвердила, что никто, похожий на Антимо, сюда в последнее время не приезжал.
– Может быть, вы слышали семейную историю о рецепте производства вина?
– Никогда не слышал, – покачал головой старик. – Никогда ничего подобного не говорили, а память у меня хорошая. – Неожиданно улыбнулся он.
– Жаль! – Полковник поднялся, Саша тоже и же собирались попрощаться, как старик продолжил: – Была одна семейная история, но рецепт тут не причем.
– Какая история? – хором спросили Саша и Никколо, – Расскажите!
– Ну, это скорее легенда, сколько в ней правды, я не знаю… Вы помните, молодые люди, что было в августе 1849 года?
– Нет, – хором ответили те.
– Плохо же вы знаете нашу историю, – укорил старик, а Саша промолчала, что ей их история была ну совершенно без надобности.
– Все началось утром 3 августа 1849 года, когда Джузеппе Гарибальди, его жена Анита и горстка верных людей отправились в путь через Романью, чтобы спастись от уже почти неизбежного захвата австрийской и папской милицией.
Власть к этому времени просто ненавидели, народ Романьи был готов к восстанию и очень сочувствовал Гарибальди.
Все получилось спонтанно, совершенно не связанные между собой люди передавали беглецов из рук в руки, и они все дальше двигались по Романье, скрываясь от властей. Как вы думаете, – взглянул он на Сашу, – сколько их было, Гарибальди с соратниками?
Девушка пожала плечами:
– Ну… пятеро, может десять.
– Их было 4000 человек. И они шли лесами Романьи из Рима в Венецию освобождать своих соратников. Вскоре стало понятно, что это невозможное предприятие. Войско рассредоточилось, Гарибальди и Анита сумели спрятаться в независимой республике Сан Марино. Но ведь это целые отряды, которые шли лесами Романьи, даже после того, как их осталось двести человек. И не всем это нравилось. И многие боялись разграбления. Самое ценное старались спрятать. А что было самым ценным тогда для семьи Арьярди и семьи Фьюмальдо?
– Драгоценности, наверное, документы, – сказал Саша.
– Вино! – сказал Никколо.
– Именно! – поднял указательный палец вверх старый священник. – Драгоценности и документы можно спрятать быстро, на это не требуется много усилий. А спрячь ящики с вином, тем более, если это весь твой урожай, на это уйдет много времени. и хозяева крепости Фьюмальдо вместе с семьей Арьярди спрятали в горах свои ящики с вином. То, что осталось в бочках, выпили нагрянувшие партизаны, потом папские солдаты. А разлитый по бутылкам урожай сохранили, но потом умер хозяин дома, крепость перешла по наследству другой ветви семьи, а семья Арьярди, мои предки, отправились на Сицилию.
– То есть никто вино не забрал?
– Нет. Легенда говорит, что так оно и хранится в погребе в лесу.
– То есть там несколько ящиков вина 1849 года?
Никколо присвистнул: – Минуточку! – и набрал номер.
– Синьор Гаэтано, это полковник Скарфоне, помните, мы встречались по одному делу? Как поживаете? Можно задать вам два небольших вопроса?
Ответ видимо был утвердительным, потому что Никколо продолжил:
– В середине 19го века сколько бутылок вина было в одном ящике? Сколько? Спасибо, нет-нет, все нормально, потом объясню. И сколько примерно может стоить такая бутылка? Благодарю, возможно мы обратимся к вам за экспертным заключением. Благодарю, buona giornata!