Убийство на аперитив — страница 8 из 20

– Маркиз услышал о трагедии, и узнав, что я буду во Флоренции, просил меня зайти, узнать, может, что-то нужно, ведь он не успел на похороны. – Саша сочиняла на ходу, надеясь, что все это не звучит слишком глупо. Она даже модуляции голоса подстраивала под старую графиню Розати из Спелло.

То ли это сработало, то ли соседке было скучно, но она распахнула дверь и пригласила Сашу войти.

– Заходите дорогая, – на девушку снова повеяло графиней Розати и она пропела в том же тоне:

– Благодарю, Вы так любезны! – подумав про себя, что она вполне может оказаться убийцей, а старая дура клюнула на такую глупую удочку.

Она вошла, и оказалась… в музее. Саша уже считала себя экспертом по замкам, виллам и домам старых графинь и молодых графов. Но квартира, в которую она попала сегодня, превзошла их все.

Каждый предмет мог стать украшением самой изысканной коллекции. От мягких стульев на витых ножках красного дерева и диванчика из того же гарнитура вокруг небольшого стола на коричневом стволе- иначе никак не назовешь эту ножку. Увитую лозой, где каждая виноградина, каждый листик были вырезаны с такой тщательностью, что казались живыми.

Два огромных зеркала в золоченых рамах сходились в углу комнаты, из которой открывались двери в остальные помещения. Люстра могла украсить дворец, а крепилась она к такому потолку, что Саша просто открыла рот, но вовремя закрыла, вспомнив что она подруга маркиза и должна давно привыкнуть к таким вещам.

Но потолок! Это были не просто старые деревянные балки, здесь потрудился одаренный художник: каждый квадратик светлого и темно коричневого дерева был украшен золотым орнаментом. А шкафы! Во всяком случае те, которые Саша успела увидеть в холле, и другие, видневшиеся в открытых проемах, заменявших двери, сияли первозданной яркостью, словно только что вышли из-под руки краснодеревщика. Единственными современными предметами обстановки были мягкие золотистые торшеры на длинных ножках.

Вместо ожидаемых картин все пространство высоко под потолком занимали какие-то старые документы, гербы, страницы неизвестных альманахов на белом фоне в простых коричневых рамах.

– Complimenti, signora, у вас прекрасный дом, – Саша обязана была сказать эту фразу и именно таким, небрежным тоном, хотя и была ошеломлена квартирой, в которую она попала.

В предметах обстановки угадывалась старина, для этого не надо быть экспертом, но то была не привычная ветхость старого антиквариата: все сияло, ослепляло, и пахло очень большими деньгами.

Саша представила себе, как в соседней квартире, наверняка не менее шикарной чем эта, высокий старый джентльмен небрежно проходит анфиладой комнат, садится за рояль, наигрывает Баха. И обязательно в шейном платке поверх кашемирового джемпера, в мягких мокасинах, в которых не слышны шаги по слегка выцветшим старинным коврам.

Такая жизнь не могла существовать в реальности, это сон, словно Саша читала книгу, и случайно заснула и оказалась на ее страницах.

Старая дама вблизи оказалась похожей на черепаху. Она была маленькой, гораздо ниже Саши, слегка сгорбленной от возраста, от чего казалось, что маленькая седая голова на некогда длинной шее выглядывает из панциря. Довершали впечатления круглые очки. Тортилла! Ну точно, черепаха Тортилла!

– Моя помощница придет только завтра, а здоровье ныне не позволяет мне спускаться по лестницам и куда-то выходить, вот мы с вами и развлечемся, попьем кофе и поболтаем. Как там дорогой Клаудио?

– Ну точно, сестра по духу графини Розати, – подумала Саша и, расплывшись в улыбке, заверила, что все прекрасно, и Клаудио просил передать привет, если она встретит кого-то из общих знакомых. Только бы старая дама не начала их перечислять, тут Саша точно проколется!

– Вы так смело открыли дверь, а вдруг там был убийца!

– Дорогая, в моем возрасте это уже не страшно, возможно убийца наоборот оказал бы мне услугу, – улыбнулась дама, а Саша не поняла, всерьез она или пошутила.

– Какая трагедия! – кивнула девушка в сторону двери. – Мы все в шоке, как такое могло случиться!

– Мы здесь тоже все в шоке, такого просто не могло произойти! Воспитанный, образованный, такой милый человек. Альвизе часто заходил ко мне на кофе, рассказать новости.

– Неужели никто ничего не слышал и не видел?

– Нет, мы были уверены, что он дома. Он так прекрасно играл Баха по вечерам, наслаждение для ушей!

– Я читала в газете, что в тот вечер он играл очень плохо.

– Да, совсем не похоже на него! Пишут, что это мог был убийца! – дама округлила глаза и зашептала, словно боясь, что ее могут услышать посторонние:

– Я представить себе не могу, что этот монстр был так близко, а бедный Альвизе уже лежал там мертвый…

– Он не казался расстроенным в последнее время?

– О, совсем наоборот. Он рассказал, что участвовал в тайном аукционе, где были выставлены редчайшие старые вина и даже старинный рецепт производства особенного вина. Рецепт ему не достался, но он надеялся уговорить знакомого, победившего в аукционе, обменять рецепт на какое-то редкое вино. Возможно он успел это сделать, и был счастлив перед смертью, – дама приложила к глазам шелковый платок с монограммой.

– А он не говорил, что это за рецепт?

– Нет, он лишь сказал, что рецепт очень ценен.

Распрощавшись с дамой, чье имя она так и не узнала, Саша вышла на улицу и медленно пошла в сторону Арно.

Совсем недавно она слышала о секретном рецепте производства вина, может быть синьор Маурицио что-то знает об этом? Наверняка все виноделы, обладающие такими важными секретами, знакомы между собой.


***

Тут она почувствовала, что ужасно хочет есть, видимо, итальянское поедание огромного количества еды на обед и ужин уже вошло у нее в привычку. Но вместо того, чтобы отправиться в один из милых ресторанчиков, которые она так любила на другой стороне Арно, Саша развернулась и отправилась в сторону рынка, Mercato Nuovo.

В присутствии идеально воспитанного Никколо она ни за что не стала бы есть то блюдо, которое так манило ее сейчас, значит, надо пользоваться случаем.

Она нырнула в привычный хаос прилавков, мясных и овощных лавок, небольших простых кафе, чтобы пройти знакомым путем до нужного места. Сегодня, забыв о том, что она дала себе слово быть всегда воспитанной и утонченной дамой, Саша собиралась слопать лампредотто.

Можно сколько угодно рассказывать, где во Флоренции готовят настоящую тосканскую и флорентийскую еду, но нет ничего более флорентийского, чем лампредотто.

В 2009 году в Евросоюзе вышел закон, запрещающий продавать вино в разлив в уличных точках по продаже фастфуда. Но традиция запивать лампредотто тут же купленным стаканчиком вина, называемым во Флоренции «готтини», существовала чуть не со средневековья, и молодой флорентийский мэр Маттео Ренци – будущий премьер Италии – издал распоряжение, разрешающее продавать вино в киосках лампредоттаи, в нарушение правил Евросоюза.

Название лампредотто произошло от слова лампреда – это миноги, водившиеся в Арно. Действительно, по внешнему виду эта штука не очень аппетитная, и напоминает присоски миног, а вот на вкус просто замечательна.

Звучит все весьма пугающе: часть коровьего желудка варится с томатами, петрушкой, сельдереем, луком, всяческими пряными травками, готовят ее очень долго на медленном огне, а потом режут на кусочки и укладывают в булку по типу гамбургера, или в разрезанный батон – панини.

Секрет в том, что желудок должен быть очень свежим и триппайо – кулинар, его готовящий, выбирает его очень тщательно.

Слово триппа – популярное блюдо для холодного времени года в центральной Италии – не зря звучит в названии повара, готовящего лампредотто, это та же еда. Но если триппу в ресторане подают, как готовое блюдо (приправленное сыром пекорино, если оно готовится по-римски и пармезаном, если по-флорентийски), и вы едите его таким, как оно подано, то лампредотто вы можете получить с приправой по вкусу.

А лучше всего – баньято (скорее всего, вас об этом спросят при подаче в киоске), то есть купающееся в соусе, сочное и пропитанное. Как, собственно, Саша и заказала, усевшись тут же за простой столик, получила свое вино и требуху, уложенную, словно бургер, внутрь булочки, вгрызалась, хрюкала от удовольствия и наслаждалась.

Говорят, что в год во Флоренции съедают 80 тонн лампредотто. Сегодня Саша влилась в плотные ряды поедателей этого простонародного блюда, существующего со времен Средневековья.

Наконец она отвалилась от стола, вытерла салфеткой довольную объевшуюся физиономию, и как медведь Винни Пух после обеда у кролика вразвалочку поплелась по улице, да не куда-нибудь, а в ботанический сад Флоренции, Orto dei semplici.

Здесь она наконец плюхнулась на скамейку среди благоухающих кустов и чуть не уснула под жарким сентябрьским солнышком.

Нет уж, никаких воспоминаний, никаких розовых туманов над Арно и звуков танго на площади Всех Святых. Это все осталось в другой жизни, там, где золотой туман накрывал долину, где пламенели на солнце терракотовые башни Кастельмонте, замка-на-горе.

Теперь у Саши должна быть своя Флоренция, связанная лишь с ней, и не напоминающая о прошлых приключениях, о тосканском комиссаре и хозяине старого замка, увитого плющом.

Телефон зазвонил, и девушка подскочила на месте, погруженная в свои мысли она, похоже, задремала. Саша взглянула на дисплей телефона и вздрогнула: там высветилось имя звонящего. Клаудио.

Вот как теперь объяснять маленькому маркизу, зачем она сослалась на него безо всякого разрешения?

– Pronto! – пришлось отвечать на звонок.

– Alessandra, carissima, – раздался в трубке знакомый голос.

– Marcheseeee che piacereeee, – с чисто итальянской утрированной радостью протянула Саша.

Но Клаудио совершенно не обижался, и Саша в который раз сказала себе, что она нехороший человек, это как минимум: ни разу не позвонить человеку, спасшему ей жизнь в течении четырех лет!