– Боюсь, что они самые, – ответил Эрмитаж. – Конечно, так и должно было случиться. Вся полиция Англии их разыскивает, а они оказываются у меня.
– Да дело-то проще простого, – быстро отозвался Крук. – Иди в полицию, сделай заявление…
– Ты подожди, пока сам не услышишь мое заявление, – мрачно произнес Эрмитаж. – Они там со смеху умрут, когда я им все расскажу.
– Дай мне право первого выбора, – сказал Крук.
– Послушай-ка! – воскликнул Эрмитаж, в котором сразу же проснулся бизнесмен. – Тебе делают одолжение, первому излагая все обстоятельства.
– Я запишу это в кредитную часть, – снисходительно пообещал Крук. Он повесил трубку и широко улыбнулся Биллу. – Все-таки у Провидения есть чувство юмора, – обратился он к Биллу. – Подумать только, жемчуга оказались у Франта Эрмитажа. – Приложив палец к носу, он произнес с тем прононсом, который комики из мюзик-холлов выдавали за семитский акцент: – Гасьпада, гасьпада, говорю же вам, что я таки ничегошеньки не знаю. Эти жемчуга – вовсе никакие не жемчуга. Они таки яечки, которые снесла вчера вечером любимая курочка моей доченьки.
– Вот интересно, что бы все эти разговоры значили, – задумчиво произнес Билл. – Зрелище для избранных – увидеть чуть не погоревшего Франта. Особенно когда думаешь, как осторожно он себя вел все эти годы. Это что, уже он? Наверное, он позаимствовал оленей у самого Санта-Клауса.
Франт Эрмитаж оказался подтянутым, небольшого роста человечком, тщательно одетым, с булавкой с жемчужиной в галстуке и в очень остроносых лакированных черных туфлях. Он походил на уже немолодого певчего из хора и был очень изящен как по телосложению, так и по поведению. Едва усевшись, он запустил руку в карман пальто и вытащил нечто, что заставило Билла податься вперед и тихо пробормотать:
– Прекрасная работа, Франт.
– Еще до захода солнца ты станешь самым знаменитым человеком в Англии, – поздравил его Крук.
– Не надо смеяться, – взмолился Эрмитаж. – А если уж очень хочется, то подождите, пока не услышите что-нибудь смешное. Но перво-наперво: что вы об этом скажете?
Крук взглянул на ожерелье и передал его Биллу как специалисту.
– Пять штук, – лаконично изрек Билл, которому нравилось, чтобы люди знали, что он умеет разговаривать на американский манер, если захочет. – Вопрос в том, те ли это самые жемчуга?
– Очень может быть, – сказал Крук. – Других я не видел, так что точно сказать не могу, но… откуда они у тебя взялись?
– Мой сын Том прислал их мне, – глухо ответил Эрмитаж.
– Том? – При этих словах даже многолетний опыт и искушенность Крука дали трещину. – А я-то думал, что он в ВВС служит.
– Да, служит, – подтвердил Эрмитаж.
– Я всегда догадывался, что они там ребята не промах, – с восхищением произнес Крук. – Но как они у него оказались? Только не говори, что он их подобрал на развалинах Берлина.
– Если бы ты так много не болтал, я бы смог тебе об этом рассказать, – возразил Эрмитаж. Он принял тщательно выверенную позу отчаявшегося человека и начал свой потрясающий рассказ.
Оказалось, что Том Эрмитаж недаром пошел весь в отца. Когда настало время обзавестись подружкой, он выбрал себе девушку родом из Глазго, которая знала, что почем в этой жизни.
– У Джин есть голова на плечах, – заверил Эрмитаж своих слушателей. – Она хорошо усвоила, что не надо позволять парню тратиться на кино и все такое. Том всегда любил поговорить, он все время знай себе говорит, говорит и говорит. Ну, а она из тех редких людей, кто умеет слушать, так что сами догадываетесь, как они друг другу подходят.
Оказалось, что в понимании юного Эрмитажа свидание с девушкой означало гулять и все время разговаривать, идя до края вересковой пустоши рядом со станцией «Буйная зелень», а потом, если позволит погода, посидеть там в кустиках, где, по его словам, им никто никогда не мешал.
– Иные лентяи ведут своих девушек в парк, – сказал Эрмитаж, наморщив нос. – Они платят по два пенса за стул, когда вся трава на окраинах не стоит ничего. Кто тогда станет оплачивать войну, если молодые мужчины и женщины примутся швыряться деньгами направо и налево?
– Значит, юный Том экономит деньги, чтобы оплачивать войну? Это делает ему честь, Франт. Однако даже такая девушка, как Джин, наверное, предпочла бы, чтобы парень скопил денег ей на колечко.
– У меня есть для них колечко что надо, – ответил Эрмитаж. – Его много лет назад отдали мне в счет уплаты долга…
– И с тех пор ты не осмелился как-то показывать его на людях. Верю тебе, Франт, верю. Ну, а я по-прежнему не услышал, как же Том нашел жемчуга.
– Вчера они с Джин, как обычно, отправились гулять, но когда дошли до своего гнездышка в кустах – где, заметь, раньше никого никогда не было, – они увидели, что его кто-то захватил.
– И у захватчика были жемчуга? – терпеливо поинтересовался Крук.
– Погоди немного, – осадил его Эрмитаж. – Теперь нужно объяснить, что лица этого типа они не видели. Они лишь заметили, что на нем были широкополая черная шляпа и длинное черное пальто.
Крук, до этого проявлявший мало интереса к рассказу, вдруг замер и резко вскинул голову.
– Том говорит, у него создалось впечатление, что тот тип был стариканом. Я спросил его, откуда у него такая уверенность, ведь лица-то субъекта он не видел, а сын ответил, что у того были сильно сгорбленные плечи.
– Ты давай поосторожнее, – мрачно заметил Крук, – иначе тебе не отмыться от позора за то, что твой сын подастся в полицию служить.
Эрмитаж решил пропустить эти слова мимо ушей.
– Так вот, он сказал Джин: «Можно подумать, что старик стыдится своего возраста, раз забрался в наш уголок». И они прошли немного дальше, где нашли другое местечко, не такое хорошее, как прежде, заметь, но им понравилось. День в итоге выдался не очень погожий, после пяти пошел дождь, и они вернулись раньше, чем планировали. Проходя через пустошь, Том сказал: «Интересно, что случилось с тем стариканом?» Им пришлось по кустам подобраться поближе, и когда сын взглянул на то место, к своему удивлению, заметил, что старик, похоже, так и не шевельнулся. Тома нельзя назвать уж очень суеверным, но он решил, что там что-то не так. Он сказал Джин ждать его, не двигаясь с места, а сам отправился на разведку. Подойдя ближе, Том, по его словам, позвал старика, но безуспешно. К тому моменту он немного струсил. Но когда обогнул кусты, то обнаружил такое, чего уж никак не ожидал.
Эрмитаж умолк, вероятно, для большей театральности, но на самом деле просто хотел немного отдышаться.
– Молчи, молчи! – взмолился Крук. – Я сам догадаюсь. Он обнаружил призрак в шляпе Чайного Колпака с жемчугами мисс Керси на шее.
– Хотелось бы, чтобы ты бросил свои дурацкие выходки, дорогой мой Крук! – воскликнул Эрмитаж. – Дело очень серьезное, оно касается меня, моего сына и его будущей жены.
– Оно так же важно для Чайного Колпака, – напомнил ему Крук.
– То, что мой сын нашел в кустах у станции «Буйная зелень», оказалось вовсе не человеком. Это было… – Он умолк, уставившись на побагровевшее лицо Крука.
– Через минуту, – заявил Крук, – я сверну с твоих плеч дурацкую башку и ударю ею об стену. Ты можешь мне кратко сказать, что же нашел твой дражайший сынок?
– Ну… – Эрмитаж подавил неожиданный нервный смешок. – Он обнаружил черную шляпу, насаженную на старый зонтик, и черное длинное пальто, растянутое на кустах. Том сказал, что испугался больше, чем если бы увидел разложившийся труп.
– Подождем, пока он увидит несколько таких трупов, а потом уж пусть говорит, – язвительно отозвался Крук. – Так как, по его словам, выглядел зонтик?
Эрмитаж изумился.
– Да обычный большой зонт, старый, с желтой изогнутой ручкой.
– Продолжай, – бросил Крук.
Билл чиркнул спичкой и закурил сигарету. Могло показаться, что Эрмитаж рассказывает внукам сказку «Три медведя» и все это его особо не интересует. Но это было не так. Круку был знаком этот взгляд. И полиции тоже.
– Ну и что он сделал? Ты так заосторожничал, Франт, что из тебя каждое слово приходится клещами тянуть.
– Сначала он позвал Джин и сказал, какие тут жуткие вещи творятся.
– А что Джин ответила?
– Джин – девушка разумная. Я понял это, как только впервые ее увидел. Она ответила: «Ну что ж, Том, идет дождь, на мне прошлогодняя шляпка, а этому джентльмену зонтик уже не нужен. Так как насчет его позаимствовать?» Том говорит, что ему казалось в этом что-то странное, нечестное, хотя все выглядело, конечно же, смешно. Но у Джин твердый характер, к тому же вокруг никого не было, так что сын снял шляпу, вытащил зонтик из земли, раскрыл его и… и…
– Совсем новая сказочка, – одобрительно кивнул Крук. – В былые времена жемчуга выскакивали изо рта юной дамы.
– Я же тебе говорил, что все будет непросто, – возразил Эрмитаж. – Не надо мне твердить, что все это звучит нереально. Знаешь, я сам с трудом в это верю, если честно. Но именно так все и случилось. Он раскрыл зонтик, и жемчуга начали выползать оттуда, словно змеи. Это Джин их подхватила. «Ой, вот ведь странно, что можно найти в зонтике, – сказала она. – Но бусы очень симпатичные, Том. Интересно, кто их туда спрятал». Том забрал их у нее и ответил: «Если меня спросить, так это вовсе не бусы. Это жемчуга, и стоят они кучу денег». Прошло много времени, прежде чем Джин перестала думать, что он ее разыгрывает. Жемчуга, стоящие кучу денег, не прячут в зонтиках, заявила она. Но Том размышлял. «Тут к отцу на днях из полиции приходили, – сказал он ей. – Спрашивали о пропавшем жемчужном ожерелье. Вроде как с убийством связанном». «Ты хочешь сказать, что оно, возможно, то самое?» – спросила его Джин, а он ответил: «Не знаю. Но думаю, что отец узнал бы. Он ведь кое-что смыслит в жемчугах, понимаешь?»
Он пошел бы по моим стопам, если бы Гитлер не перевернул тут все с ног на голову. Так вот, сын мне все откровенно рассказал вчера по телефону – а от одной мысли о том, во сколько ему обошелся этот звонок, меня озноб пробивает, – когда подумал о полиции и обо всей шумихе. Он был за то, чтобы вернуть жемчуга на место, а там уж пусть их найдет кто-нибудь другой. Честное слово, я так и хотел, – горько закончил Франт. – Но Джин всегда была девушкой практичной. «Наверное, за них объявлено вознаграждение, – сказала она, – и если ты никому не расскажешь, то тогда расскажу я».