Сестры Кэмпион (женщины-близнецы, каждой из которых уже исполнилось 57 лет), сидевшие на скамье позади мисс Кэппер, принялись лихорадочно листать свои Библии, стараясь отыскать указанный текст прежде, чем викарий прочтет его. Они поступали так каждое воскресенье, и каждый раз священник опережал их.
– «Бог сказал ему: безумный! – громогласно провозгласил он. – В сию ночь душу твою возьмут у тебя…»
Мисс Кэппер вздохнула. «Начало не слишком многообещающее, – мелькнула мысль. – Если на то пошло, текст даже звучит грубовато». Но она все равно приготовилась слушать дальше.
Викарий сделал свою проповедь серией глухих словесных ударов.
Бум! Бум! Бум! Топот ног по лестнице. Медленный топот. Почему же они двигаются так медленно? Потому что несут гроб. (Эти слова, удивительно, никому из слушателей не показались странными.) Чей гроб? Твой гроб, мой дражайший друг…
«В самом расцвете сил мы уже в руце смертной… Кому из нас ведомо, когда приидет его последний час?»
Проповедь походила на чтение пьесы «Гамлет», где тоже повсеместно встречаются цитаты.
Становилось очевидным, что в большинстве своем члены конгрегации не получали радости от слов викария. Женщины, в большинстве бедные, одинокие и не очень молодые, не имели ничего, чем могли бы дорожить, кроме своих жизней. Другим людям доступны слава, деньги – или, по крайней мере, они еще надеются заполучить их. Такие могут позволить себе немного расточительности. Когда же все, что у тебя есть, – это твоя жизнь, ты начинаешь ценить ее особенно высоко. Вот, очевидно, по какой причине даже самые добродетельные из нас, те, кто считает, что не должны пользоваться никакими мирскими благами, тем не менее не склонны расставаться с жизнью. Как единственный ребенок может быть уродом или слабоумным, но все равно оставаться дорогим для своей матери, так и самая нищенская жизнь бесценна для своего обладателя. Мысли мисс Кэппер были скудны, как пироги военного времени, и она нарезала их экономно тонкими ломтиками, чтобы растянуть удовольствие подольше.
Между тем преподобный Клифтон Брис так увлекся своей проповедью, что перегнулся через край кафедры дальше, чем нужно было бы, заставив одного из мальчуганов в зале затаить дыхание в возбужденном ожидании, что священник свалится вниз и, возможно, свернет себе шею. Но даже наиболее пылкие викарии редко доставляют пастве удовольствие от подобного зрелища.
– Этот стук в дверь, – экзальтированно вещал викарий, – или звук звонка – откуда вам знать наверняка, что это не посланник смерти пришел за вами, возвещая о последнем дне?
В самом деле, откуда? – задалась вопросом мисс Кэппер. Естественно, он не упомянул о таинственном звонке по телефону, но и такая вероятность подразумевалась тоже. Если неизвестный человек на улице мог представлять опасность, то таинственный незнакомец, позвонивший по телефону, чьего лица она даже не видела, был гораздо хуже. И кто такая эта загадочная мисс Карбери? Матушка неизменно предостерегала ее, призывала бояться странных женщин. «Не нужно иметь с ними ничего общего, – говорила она. – Даже если одна из них упадет в обморок на тротуаре или попросит тебя проводить ее домой, ни в коем случае не делай этого. Лучше сразу вызови полицию».
«Смерть у моего порога», – подумала Дороти и чуть сама не лишилась чувств.
Служба подошла к своей триумфальной завершающей стадии, и они все поднялись, чтобы спеть псалом, пока среди них шел сбор пожертвований.
«Время мчится скоротечно
Для живых и мертвых тоже.
В свой черед придется лечь нам
На кладбищенское ложе».
Дороти бросила в ящик обычные шесть пенсов, и вновь ей пришла на ум мисс Карбери. Какое разочарование, что она не смогла получить никакого послания посредством проповеди! Хотя во время молитвы за церковное воинство ей показалось, будто она все же получила его – в виде предупреждения. Но уже мгновением позже Дороти овладели свойственные ей сомнения и растерянность. Незнакомый мужчина позвонил ей, чтобы предостеречь по поводу неизвестной женщины. Но что, если угрозу представлял как раз сам мужчина? Вдруг Джулия Карбери была одной из его жертв и теперь спешила на выручку к Дороти Кэппер? Интересным было то, что Дороти даже не удивилась, как эта бедняжка узнала ее фамилию. Сильные и романтичные эмоции охватили ее. Эта женщина, скорее всего девушка, находилась в опасности из-за некоего зловещего человека с вкрадчивым голосом. Она искала убежища, и именно Дороти выпала возможность либо спасти ее, либо выдать недругу. Все это прекрасно совпадало с тональностью небольших книжек, выпускавшихся хорошо известным религиозным обществом и пользовавшихся популярностью в годы юности мисс Кэппер.
Была еще и песня, вспомнила Дороти, которую викарий пел однажды на вечеринке, устроенной для паствы.
«Все говорят, что жизнь дает свой шанс для каждого, И мне он выпал как-то в ноябре один лишь раз всего. Я получил от жизни дар единственный, но безрассудно упустил его».
Сейчас, конечно, не ноябрь, а апрель, но ритм стихов не нарушался.
Мисс Кэппер окончательно избавилась от помутнения в голове и заметила, как викарий скрылся у себя в ризнице. Она поспешила преклонить колени для последней молитвы. Ей странно было заметить, что внутри церкви ничто не изменилось, хотя она сама ощущала, как претерпела разительную внутреннюю метаморфозу – не была больше робкой Дороти, стремившейся лишь к умиротворению и покою среди враждебного ей мира. Она стала под воинствующие знамена религиозной армии, приготовившись к борьбе с незнакомцем ради женщины, которую никогда прежде не видела, а та, по всей видимости, как раз в этот момент добиралась до ее квартиры.
Она схватила перчатки и остальные свои вещи, совершенно забыв в превеликом возбуждении о шутливом предписании для своих прихожан, написанном викарием в январском номере приходского журнала:
«Когда покончено с молитвой, и вы уж
поднялись с коленей,
Пожалуйста, не поддавайтесь грешной лени
И оглядитесь, не забыли ль вы здесь Библию,
ключи, противогаз,
Поскольку мы не станем их хранить для вас.
Мы слишком заняты, и потому еще намек:
Подушечку повесьте, УМОЛЯЕМ, на крючок».
Мисс Кэппер маршировала вдоль Блейксли-авеню, прорезая воздух ключом от входной двери с той же силой, с какой, должно быть, святой Георгий пронзил дракона. К тому моменту, когда она оказалась у своего порога, Джулия уже перестала быть для нее мисс Карбери, но стала кем-то гораздо более значительным. Девушка держала на руках воображаемого младенца, приговаривая: «Мы назовем малышку Дороти, потому что в долгу перед вами». И эта сентиментальная фантазия воспринималась мисс Кэппер с необычайной легкостью как вполне реальный факт.
Когда Дороти вошла, телефон просто надрывался от звонков. В радостном порыве она устремилась к аппарату и отважно выкрикнула в трубку:
– Слушаю!
– Поступила телеграмма для абонента Буш-4141, – бойким голосом сообщила диспетчер. – Примите ее, пожалуйста.
И бесстрастным голосом прочитала: «Ничего не предпринимайте без моего совета. Темпест».
– Повторите, как поняли текст, сделайте милость.
– «Ничего не предпринимайте без моего совета. Темпест», – повторила Дороти. – Но это какая-то бессмыслица.
– Таково содержание сообщения, – кратко бросила в трубку девица и дала отбой.
Дороти после недолгой задержки, словно ожидала явления ангела, который объяснил бы ей, что происходит, тоже положила трубку. Постепенно до нее дошло, что Темпестом могли звать мужчину, звонившего ей ранее в тот день. Все окончательно запуталось. Мисс Кэппер определенно нуждалась в совете. Она бы сейчас охотно спросила викария, что он думает по этому поводу, но его не дозволялось беспокоить по воскресеньям, если только кого-то не постигала скоропостижная смерть. Хотя даже в будний день Дороти не решилась бы обратиться к нему. А потому викарий исключался, и не оставалось никого, кроме Джорджи. Мисс Трент могла заблуждаться относительно нарциссов, но все равно в целом была женщиной разумной и решительной. Она часто повторяла Дороти, что подруга позволяет жизненным обстоятельствам выбивать себя из колеи. Джорджи могла справиться с дюжиной таинственных мужчин одной левой и даже получить от этого удовольствие.
Дороти набрала номер и мгновенно услышала исполненный энергии голос мисс Трент:
– Алло! Алло!
– О, Джорджи, – выдохнула в трубку мисс Кэппер. – Произошло нечто совершенно невероятное. Я просто не знаю, что мне делать.
– Неужели викарий пригласил тебя на чашку чая? – спросила Джорджи, которая считала такое предположение весьма остроумным. А поскольку юмор, как известно, часто заключается именно в невозможности ситуации, шутка действительно удалась.
– Нет. Конечно же, нет. Просто я… Мне неожиданно позвонил по телефону мужчина.
– Вот и славно! – Джорджи находилась в самом добром расположении духа.
– Самое удивительное, что звонок предназначался не для меня.
– Я бы сильнее удивилась, если бы звонили тебе, – громогласно заметила Джорджи.
– Спрашивали особу по фамилии Карбери, которая здесь не живет.
– Значит, ошиблись номером, – успокаивающе сказала Джорджи.
– Назвали Буш-4141, вот только…
– В таком случае ему дали неверный номер.
– Не думаю, потому что, понимаешь ли, передали еще и текст телеграммы.
– Возьми себя в руки, Дотти, – сказала мисс Трент. – Сегодня, должно быть, один из тех дней, когда ты полностью соответствуешь значению своего имени.
Такой была еще одна из ее излюбленных шуток. Она нередко отпускала ее, но всякий раз по-доброму смеялась, показывая порой слишком чувствительной Дороти, что это лишь милое девичье подтрунивание.
– Мне нужно идти, – сообщила Джорджи беззаботно. – Меня ждет мой ухажер.
Ухажером был престарелый джентльмен, водивший знакомство еще с матерью Джорджи. Он иногда по воскресеньям приглашал дочь давней подружки отобедать с ним вместе. Джорджи, истинная англичанка в том смысле, что никогда не догадывалась, если терпела сокрушительное поражение, все еще надея