«Похожа на недотепу, – подумала она. – Меня это устраивает».
Дороти, в свою очередь, обратила внимание, что у гостьи кожа похожа на брюссельский ковер, нос в форме заостренного мыса и рот шириной с Дуврский пролив. Зеленые глаза, глубоко посаженные под густыми песочного цвета бровями, отражали живость натуры и полнейшую беззастенчивость.
– Не вздумай иметь дело с любым из них, пока не увидишься со своим адвокатом, – решительно приказала мисс Карбери окончательно сникшей Дороти.
– У меня нет адвоката, – прошептала мисс Кэппер.
– Мудрая женщина, – отпустила комплемент поразительная гостья, которую, казалось, нисколько не беспокоило отсутствие логики в своих словах. – Гораздо лучше будет предоставить мне любые заботы о тебе. Знаешь, почему все юридические документы составляют в таких сложных выражениях? Чтобы женщины не смогли в них разобраться. Если бы им удавалось вникнуть в суть, они бы не стали ничего подписывать.
Она рассмеялась, так энергично потрясая при этом головой, что алая шапочка раскачивалась, как лодка в штормовую погоду.
– Я никогда не слышала ни о ком из них, – сказала несчастным голосом Дороти, имея в виду родственников.
– Очень скоро услышишь, что их более чем достаточно, – предсказала мисс Карбери. – Эта комната сдается? – Она кивнула в сторону уютной гостиной Дороти.
– Сдается? Я…
– Только не говори с таким растерянным видом, что не понимаешь меня. Ты выглядишь не от мира сего, – продолжала мисс Карбери уже несколько раздраженно. – Я лишь спросила, есть ли у тебя временный жилец?
– Нет, – чуть слышно ответила Дороти. Разумеется, никаких жильцов она к себе не пускала.
– Тогда какого черта мы здесь торчим? – грубовато, но вполне справедливо поинтересовалась мисс Карбери. – У тебя-то все в порядке, осмелюсь предположить. Можно всласть подремать во время проповеди, а потом снова прилечь. Я же остаюсь на ногах с раннего утра, и только ради тебя. Давай пойдем туда и присядем.
Она вошла в гостиную. Вдоль одной из стен стоял диван, застланный желто-коричневым покрывалом. Гостья тут же пристроилась на нем.
– Ты же не спишь на диване? – спросила она. – Нет, как видно. У тебя наверняка есть удобная кроватка в соседней комнате. Но мне доводилось проводить ночи и на более неудобных лежанках. Заруби себе на носу, если кто-то из них предложит тебе встретиться с ним где-нибудь, скажешь, что у тебя уже назначено другое рандеву. Я бы не поручилась, что Сесил Темпест не подсыплет тебе в кофе железных опилок, как, впрочем, каждый из них, если подумает, что это можно сделать и не попасться.
– Мне бы хотелось, чтобы вы перестали повторять «они», не объясняя, кто именно, – неожиданно взорвалась Дороти.
Джулия склонилась вперед. Она придала своему лицу почти ангельское выражение, невинным жестом вращая большие пальцы вокруг друг друга.
– Твои любящие родственнички, разумеется, – сказала она. – Каждый из них так и горит желанием первым пожелать тебе удачи.
Дороти понимала, что имеет дело с чокнутой. Интересно, кому позвонить – врачу или полицейскому? Здравый смысл подсказывал – в полицию. У них есть свои штатные врачи на жалованье, а вот если самой вызвать доктора, придется потом оплатить счет, пусть даже сделаешь это не для себя.
Ведь у нее не было никаких родственников. По крайней мере, ни одного, о ком упоминала бы мама. А следовательно, Дороти тоже не ведала об их существовании. И не признала бы никого родней, поскольку это означало бы признать ошибку матери. А Дороти с детства усвоила: мама ошибаться не может.
– У меня нет родственников, – тихо сказала она. – Никаких близких вообще.
– Они стали для тебя гораздо ближе, чем были всего неделю назад, – горячо заверила ее Джулия. – А в следующие двадцать четыре часа сделаются еще более близкими. Только не говори мне, будто ни разу не слышала об Эверарде Хоупе.
Дороти напряглась, потом сказала, что он вроде бы действительно приходился им дальним родственником и даже пару раз присылал маме письма. По поводу денег, как считала она. Гертруда Кэппер была достаточно щедрой женщиной, насколько позволяли средства, но не пожелала вступать ни в какие деловые отношения с Эверардом Хоупом.
– Что ж, значит, он был щедрее ее, – заявила мисс Карбери со свойственной ей прямотой. – Если только это не тот случай, когда ему захотелось посмеяться над кем-то.
– Моя мама относилась к нему неодобрительно, – холодно отозвалась Дороти.
Мисс Карбери удивленно уставилась на нее.
– При чем здесь ее отношение к нему? И вообще, что за наглая самоуверенность! Ты сама должна что-то представлять из себя, прежде чем отвергать богатого родственника.
– Мы не знали о его богатстве, – робко возразила Дороти.
– Скоро ты обо всем узнаешь. – Мисс Карбери криво усмехнулась.
– Вот только для моей матушки не будет никакой разницы, – поспешно добавила Дороти.
«Врожденный идиотизм, – подумала мисс Карбери. – Видимо, что у матери, что у дочери». Но ей чужая глупость только на руку. Это лишь упростит решение проблем.
– Рада за тебя, – сказала она. – Хорошо, должно быть, если можешь позволить себе быть гордой. Мне никогда не удавалось. Отец не оставил в наследство ни пенни.
– Мой тоже, – быстро вставила реплику Дороти. – По крайней мере, ни мне, ни моей матери. Нам приходилось жить на ее небольшое пособие.
– Вот, стало быть, как, – заметила мисс Карбери. – По-моему, это самое гнусное позорище. Будь я членом парламента, то первым делом приняла бы закон, принуждающий мужчин снабжать деньгами брошенных жен, а их шлюхи и любовницы должны обеспечивать себя сами.
В шоке от подобных выражений и в глубочайшем убеждении, что нет ничего более невероятного, чем избрание мисс Карбери в парламент, Дороти некоторое время не могла выдавить из себя ни слова в ответ. Наконец она преодолела вынужденную немоту:
– Но так или иначе, мы не хотели ничего получать от него, не приняли бы подачек ни от кого…
Она говорила теперь спокойно и гордо, но мисс Карбери не стоило труда сбить с нее спесь.
– Значит, не приняли бы, верно я поняла? А кто ты, по-твоему, такая, чтобы диктовать Провидению его неисповедимые пути? Если Провидению угодно сделать тебя наследницей ста тысяч фунтов…
У Дороти больше не оставалась сомнений, что ее гостья бредит. Та принялась нанизывать одно имя на другое, составляя целый список. Гарт, Кристофер, Люсиль, Сесил, Хью. «Как жаль, – подумала Дороти, – что мисс Карбери расположилась рядом с телефоном». Оставалось только надеяться, что после долгого путешествия она захочет уединиться в ванной на несколько минут, и тогда хозяйке представится шанс позвонить. Вся эта чепуха про родственников!
– Я не собираюсь встречаться ни с кем из них, – заверила она собеседницу.
Мисс Карбери расхохоталась так громко, что со стены упал на пол календарь.
– Но даже если встречусь, – в отчаянии продолжала Дороти, – просто нелепо говорить о каких-то стальных опилках в чашке кофе. Не только глупо, но и опасно, – добавила она, внезапно набравшись смелости.
– Разумеется, опасно, – сказала мисс Карбери. – О чем я тебе и толкую. И еще один совет. Ни за что не ходи ни с кем из них на прогулку по прибрежным скалам.
– В Буше нет никаких прибрежных скал, – заметила Дороти.
– Ты, скорее всего, не задержишься здесь надолго, – предсказала мисс Карбери.
Дороти, которая порой жалела о недостатках своей маленькой квартирки, сразу почувствовала, что ей здесь будет лучше, чем даже в Букингемском дворце. Нужно только избавиться от общества мисс Карбери.
– Я арендовала эту квартиру еще на целый год, – сообщила она.
– Пересдай ее кому-нибудь другому, моя дорогая девочка. Или, если не удастся, а я боюсь, что желающих не найдется, просто забудь о ней. Какая тебе теперь разница? Важнее всего не дать им задурить тебе голову. Помни: их много, и они похожи на вражеские армии, готовые напасть одновременно с разных сторон. Причем времени терять не станут, – добавила мисс Карбери, жестом заставив Дороти промолчать. – Гарт по профессии юрист и знает, за какие веревочки дергать. А его жена, скорее всего, была стервятницей в своей прежней инкарнации. Сесил… Впрочем, я уже тебе намекнула, кто такой Сесил. Кристофер и Хью оба не женаты. Их фамилия Лэйси – дурная порода, но умеют очень хорошо маскировать свою сущность. Сесил, между прочим, наверняка спросит, любишь ли ты детей, а когда узнает, что у тебя их нет… Я же права? У тебя нет детишек? – Дороти послушно помотала головой. – Так вот, когда узнает, что ты бездетна, начнет жаловаться на огромные счета, приходящие из школы. Если он или Гарт пригласят тебя пройтись с ними по Кенсингтон-Хай-стрит, непременно помни ту рекламу по поводу кошки. «У меня девять жизней, а у вас их нет». И можешь мне поверить, даже кошка долго не протянула бы, попади она в руки к Гарту.
Дороти приложила ладонь к голове, ощутив, что та готова просто взорваться.
– Мне кажется, я схожу с ума, – сказала она бесхитростно.
– Этот трюк они тоже могут пустить в ход, – предупредила Джулия. – Когда будешь рядом с ними, не забывай, что молчание – золото. И даже если вся наша страна откажется от золотого стандарта, у тебя нет никаких причин поступать так же. Достаточно почитать газеты, чтобы узнать о якобы несчастных случаях, в которых не видит ничего подозрительного только тупой судебный следователь. «Происшествие на автобусной станции «Грин-лайн». Жертва – некая мисс Д. К. Имела неосторожность попасть под колеса. Да упокоится она с миром». Теперь до тебя хоть что-то доходит?
У Дороти возникло впечатление, словно она попала в зоопарк, куда не допускают публику, а все клетки открыты настежь.
Мисс Карбери, демонстрируя, что чувствует себя здесь как дома, сняла свою шотландскую шапочку, развязала нечто напоминавшее сушеную рыбину у себя на шее и положила обе вещи на диван рядом с собой.
– Терпеть не могу, когда мне вправляют мозги подобным образом, – пояснила она. – Что ж, я предупредила тебя. Мы обе знаем, как все в таких случаях происходит. Водителя автобуса полностью оправдают. Адвокаты намекнут, что леди была, по всей видимости, малость пьяна. Следователь выразит искренние соболезнования поверженным в горе родственникам. Хотя, с моей точки зрения, половина этих горюющих родственников в прошлой жизни были крокодилами, не иначе.